Ивакин Геннадьевич - Десантура

Убивали ее долго. Сначала просто пинали, потом вытащили на мороз, отрезали тем же тесаком груди, завернули руки за спину и так подвесили. Потом...

А она улыбалась беззубым ртом.

Она вернулась в ту ночь - с двадцать второго на двадцать третье июня. Мама утром не ругалась, когда Вера провожала Юрку на фронт. Мама плакала. Как плакала и в октябре, когда Вера ушла добровольцем. Говорила, что у войны не женское лицо.

Мама была права.

У войны не женское лицо. У нее вообще нет лица.

У войны страшная, кровавая, жестокая харя.

-Конечно мы знали, Николай Ефимович! Ваши частоты нам были известны. Шифры тоже мы читали легко. Увы для вас, к счастью для нас!

-Это да, для вас к счастью... - ответил Тарасов.

-Что же произошло дальше, господин подполковник?

-Во время операции под Доброслями майор Гринев был легко ранен. После чего был эвакуирован в тыл.

-Вы видели его?

-Нет. Об этом на совещании Латыпову и мне доложил комиссар двести четвертой Никитин. Сам же Гринев так и не появился.

-Кстати, как вы, господин подполковник, относитесь к институту комиссаров?

-Отрицательно. В армии в основу должен быть положен принцип единоначалия. Если приказ командира может кто-то отменить - это не армия. Это балаган. Хорошо, если у командира с комиссаром - взаимопонимание. Но... Этого сложно добиться, понимаете, Юрген?

-Конечно, лично я вижу в институте комиссаров - элемент контроля коммунистами над армией, - фон Вальдерзее флегматично жевал бутерброд с ветчиной. - Насколько я понимаю, Сталин так и не доверяет Красной Армии, после процессов тридцатых?

-Это вы, герр обер-лейтенант, у Сталина и спросите...

-Еще спросим, господин подполковник, еще спросим...

Тарасов едва сдержал ухмылку:

-Юрген, но вермахт тоже находится под контролем НСДАП? Не так ли?

-Нет. Не так. Конечно, у нас есть политические руководители - они следят за поддержанием национал-социалистического духа, но моей работой из политиков никто не руководит.

-Юрген, вы уверены?

Фон Вальдерзее аж поперхнулся ветчиной:

-Интересно, кто из нас допрашиваемый? Итак, почему ваше военный совет принял решение уйти под Игожево?

Тарасов вздохнул...

**

Раздавленные неудачей в главном бою все операции, десантники разбредались по своим шалашам. А в штабе шел горячий спор. Что делать дальше?

Немцы уже обнаружили расположение лагеря - сегодняшняя атака полевого госпиталя подтвердила это. Понятно, что это была разведка боем. Но отсюда следует, что промедление подобно смерти. Необходимо сниматься и уходить. Но куда уходить, имея на руках двести раненых, из которых половина - тяжело? Тащить на себе? КУДА??

-Гринев! Тварь! Ты, где был, где был? - Тарасов вскочил с березовой чурки, заменявшей стул, когда комбриг-двести четыре вошел в штабной шалаш.

-Подполковник, успокойтесь! - крикнул на него Латыпов.

А Гринев побледнел и схватился за раненое плечо. Несколько картинно, правда, как показалось Мачехину. Гринева поддержал его комиссар - Никитин.

-Вы слова подбирайте, Тарасов, - почти крикнул Никитин. - Видите, Георгий Захарович ранен!

Гринев, поморщившись, сел за дощатый стол. Потом он погладил себя по плечу и бесцветным голосом начал:

-Бригада попала на замаскированные огневые точки - вкопанные танки. И кинжальный фланговый огонь крупнокалиберных пулеметов...

-Положить десантников за зря? Увольте! - рявкнул на Тарасова Никитин.

-Была бы моя воля - уволил бы в расход, товарищ полковой комиссар! Доклады тут не надо докладывать. Надо приказы выполнять!

-Спокойно, подполковник. Все же двести четвертая имеет боевой опыт - и Болград с Кагулом в Молдавии, и бои с белофиннами в составе Пятнадцатой армии, остановил Тарасова Латыпов.

-А эти тут причем? - презрительно кивнул в сторону Гринева и Никитина Тарасов.

-Ефимыч, спокойнее... - шепнул ему Мачехин.

А дневальный подбросил еще одну охапочку дров в печку-чугунку. Она защелкала, затрещала, и чайник снова забурлил кипятком.

-Еще раз говорю! - встал Латыпов. - Полеты будем разбирать дома. Давайте решать. Что. Делать. Дальше.

Полковник раздельно, почти по слогам, произнес последние слова:

-Шишкин, доложите обстановку.

-Южный берег реки Явонь немцами сильно укреплен. Дзоты. Закопаны танки. Окопы в полный профиль. Вдоль берега дорога Демянск-Старая Русса. По дороге курсируют бронетранспортеры. В Лесистых участках - дозоры по пять-семь солдат. Саму дорогу постоянно чистят мирные жители из Демянска, Доброслей, Игожево и других населенных пунктов. Разведка обнаружила, что в Игожево расположен штаб восемьдесят девятого полка и семьсот седьмого штрафного батальона. И какой-то генерал...

-Это когда Малеев там генерала обнаружил? - удивился Латыпов.

-Позавчера еще, товарищ полковник! - ответил майор Шишкин. - Лежали в засаде, наблюдали как старик в штанах с лампасами зарядку делал. Взяли ефрейтора из дозора, но тот помер случайно, прежде чем о генерале рассказал.

-Случайно? - засмеялись командиры.

-Перестарались, - буркнул начштаба. - Виновные наказаны.

-Как? - спросил Латыпов.

-Трое суток гауптической вахты с отсрочкой приговора до окончания операции, продолжил Шишкин. - В Демянске же, как минимум два батальона пехоты, плюс полк СС дивизии 'Мертвая голова', плюс шесть батарей ПВО у аэродрома... Считаю целесообразным выступать на Игожево.

'Если идем под Игожево - это шанс Гриневу отвертеться от ответственности...' - подумал Мачехин и посмотрел на своего комбрига.

-Демянск нам сейчас не взять, - внезапно сказал Тарасов. - Моральный дух в бригаде - ниже бруствера. Голодные, истощенные, ни одного полноценного победного боя. И вот еще... Что штаб фронта скажет по поводу изменения плана?

-Самодеятельности не будет, - отрезал Латыпов.

-Это хорошо, - буркнул Тарасов и, не удержавшись, покосился на Гринева. Тот сделал вид, что не заметил намека. Только потер плечо и поморщился.

-Если штаб фронта добро не даст - атакуем Демянск всеми силами с юго-запада, Латыпов тоже сделал вид, что ничего не заметил.

Добро было получено.

Через час.

Еще через час десантники вышли из лагеря в сторону деревни Игожево. Первым шел батальон под командованием капитана Жука. Батальон должен был оседлать дорогу Демянск-Старая Русса и создать коридор для прохода всей бригады на юг. Усилили его пулеметной ротой и ротой разведки.

А с полевого аэродрома эвакуировали еще пятнадцать человек.

**

Коридор пробить удалось. Небольшой - шириной всего восемьсот метров.

И ждали подхода бригады, отбивая одну атаку за другой. На дороге уже горел немецкий танк и три бронетранспортера. Поле было усеяно фрицами. Приданные первому батальону разведчики даже умудрились взять в плен немца, оказавшегося шарфюрером из дивизии СС 'Мертвая Голова'. Ну или 'Тотенкопф', если хотите.