Ивакин Геннадьевич - Десантура

-С продовольствием как? - спросил Тарасов.

-Тыловик что скажет? - повернулся Курочкин к интенданту первого ранга Власову.

-Паек на три дня выдан. Остальное зависит уже не от меня... - пожал тот плечами.

-А от кого? - удивился комфронта. - От меня, что ли?

-От авиации, товарищ генерал-лейтенант. Только от авиации.

-Авиация будет. Полковник! Почему в доме холодно?

Дремавший в углу худощавый адъютант вздрогнул как от удара и, просыпаясь на ходу, выскочил из избы. Через минуту за окном послышался его начальственный мат...

-Авиация будет. 'ТБ-3' и 'уточки'. Тридцати самолетов будет достаточно,- продолжил Курочкин. - Подполковник Тарасов, как поняли задачу? Доложите...

Тарасов снова встал:

-Переходим линию фронта. Сосредотачиваемся в районе Малого Опуева на болоте Невий Мох. Соединяемся с двести четвертой бригадой подполковника Гринева. Затем уничтожаем аэродромы в районе Гриневщины. После этого атакуем Добросли, где уничтожаем штаб немецкой группировки...

Доклад Тарасова был прерван грохотом дров, брошенных бойцом возле печки.

-Продолжайте, - поморщившись, сказал Курочкин.

-После этого, вместе с бригадой подполковника Гринева двигаемся в сторону реки Бель, где и идем на прорыв. Товарищ генерал-лейтенант... Хотелось бы уточнить вопрос. Кто из нас будет осуществлять общее руководство операцией в тылу противника?

Тарасов понимал, что выглядит сейчас карьеристом и дураком, поднимая такой вопрос первым. Но успех всей операции, как думалось ему, зависел от этого не меньше, чем от проблем снабжения.

Но комфронта понял Тарасова по-своему...

-Подполковник! Что вы себе позволяете! Вы отвечаете за свою бригаду, Гринев за свою. Координация действий будет осуществляться здесь. Здесь! Понятно? - генерал-лейтенант ударил кулаком по столешнице.

Словно в ответ на это боец уронил у печки еще одну охапку дров.

-Пшел вон! - рявкнул бойцу Курочкин. - Штаб фронта, а как бордель! Один себе командование выторговывает, другой дровами кидается! Ёпт! Тарасов, объясните, почему вы отказываетесь от выброски бригады самолетами?

-Павел Алексеевич... Я уже докладывал... В письменном виде, между прочим...

-Дерзите, Тарасов, ой, дерзите...

Тарасов заиграл желваками:

-Зима. Глубина снежного покрова в среднем достигает метра. По такому снегу будет затруднительно собрать бригаду в течение ночи. Поэтому предпочтительнее переходить линию фронта между опорными пунктами немцев.

-Вам, конечно, виднее, - Курочкин слегка остыл. Помолчал. Подумал. И сказал:

-Выход бригады назначаем на девятое марта. Послезавтра. Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны. А вы, товарищ комиссар, останьтесь. Поговорим наедине...

Тарасов и Мачихин переглянулись. Комбриг приложил руку к голове и, четко развернувшись, почти печатая строевой шаг, вышел из избы, вслед за командирами штаба.

**

...Десантники не всегда падают с неба. Хотя бригада и готовилась, еще в Зуевке, к прыжкам, линию фронта бригада переходила на лыжах. Да, по честному, какая там линия фронта? Все представляли ее огненной дугой, ощетинившейся злыми пулеметными очередями и тявканьем минометов. А тут немцы сидели в опорных пунктах - бывших деревнях. И, как правило, вдоль дорог. Потому как Демянский край - это сплошные болота. Незамерзающие. Только сверху метровый слой снега. Вот по нему десантники и шли на лыжах в рейд по немецким тылам.

Ночь. Мартовский легкий морозец. Белые призраки на белом снегу.

-Витек, постой...

-Ну чего там? - раздраженно обернулся сержант Витька Заборских.

-Крепление, будь оно не ладно...

-Почему перед выходом не проверил? - зло спросил командир отделения.

-Да проверил я! - шепотом возмутился рядовой Шевцов. - Пружина натирает чего-то...

-Не ори! - свистящим шепотом ответил сержант, - Чего она у тебя там натирает?

-Да пятку...

-Разворачивайся и ползи назад. В расположение! Мне криворукие и косоногие тут не нужны. Сказал же еще вчера - все подогнать! - сержант окончательно разозлился.

-Да подогнал я, Витек! Ботинки промокли, блин... Внизу вода сплошняком!

-Обратно, говорю, ползи!

-Не поползу! - набычился Шевцов. - У меня, между прочим, взрывчатка. И что я там скажу?

-А что я лейтенанту скажу, если ты, скотина, все отделение тормозишь, а значит, всю роту!

-Еще всю бригаду, скажи... - обозлился Шевцов, дергая что-то под снегом.

-Вань, бригада - это мы!

-Скажешь, тоже...

-А кто еще?

Шевцов ничего не ответил, яростно дергая пружину крепления, впившуюся в промокший задник правого ботинка и натиравшую сухожилие. Кажется, ахиллово? Так его доктор на санподготовке называл?

-Ладно, Вить... Пошли. На привале посмотрю. Поможешь?

-Помогу. Только до привала еще как до Берлина раком.

-Доберемся и до Берлина.

Слева взлетела немецкая ракета.

Немцы их пускали экономно. Все-таки в котле сидели. Обычно не жалели ночью ни освещение, ни патроны. А здесь сидят как мыши. Раз в пятнадцать минут запускают. Еще реже шмальнут куда-то очередью. Или того хуже - одиночным. Больше намекая нашим - не спим, не спим! Нечего к нам за языками лазать!

А мимо две тысячи человек в белых маскхалатах в тыл проходят!

'Блин, как же все-таки тяжело идти!' - подумал Заборских, утирая пот с лица. Шли они на лыжах охотничьих. Широких - с ладонь. По целику на них не бегают. Ходят, высоко поднимая ноги. Колено до пояса. И так пятнадцать километров...

Под утро поднялась метель.

Идти стало сложнее. Но зато, хоть как-то следы заметало... Впрочем, после такого стада:

-четыре отдельных батальона;

-артминдивизион;

-отдельная разведывательно-самокатная рота;

-отдельная саперно-подрывная;

-рота связи;

-зенитно-пулеметная рота;

Две тысячи шестьсот человек в промежутке между двумя опорными пунктами - Кневицы и Беглово - а это всего лишь пять-шесть километров поля.

Впрочем, метель не помогла...

Когда рассвело, бригада устроилась на дневку...

-Шевцов, что у тебя с креплением?

-Не только у него, сержант, - откликнулся ефрейтор Коля Норицын. - Почитай, пол-отделения маются. А то и пол-роты. А, стал быть, и пол-бригады.

Заборских ругнулся про себя. Несмотря на морозную зиму - в феврале до минус сорока двух доходило - болота так и не замерзли.

Десантники проваливались до самой воды - сами здоровяки и груз у каждого - пол-центнера.

Сначала думали идти в валенках. Хотя днем и припекало уже по-весеннему, ночью мороз трещал, опускаясь до двадцати пяти, а то и тридцати. Но потом комбриг приказал идти в ботинках. А крепление по ботинку скользит, сволочь, и начинает по сухожилию ездить вверх-вниз. Некоторые уже пластырями потертости заклеивают.

-Все живы? - подошел комвзвода, младший лейтенант со смешной фамилией Юрчик.