Валерий Горшков - В рясе смертника

Это был шок.

– Мразь, – процедил охранник и брезгливо оттолкнул от себя расплывшегося студнем сектанта. – Кончить бы тебя, да руки о всякую падаль марать неохота! – Смачно сплюнул на траву, тяжело вздохнул, отошел на несколько шагов в сторону и торопливо закурил.

– Вы знаете, о ком он говорил, батюшка? – спросил, внимательно глядя мне в глаза, скуластый крепыш. – У вас сразу щека дрогнула. Простите…

– Похоже, знаю, сын мой, – глухо ответил я.

Существовал лишь один питерский священник, отлученный за последние десять лет от святой церкви за аморальный образ жизни и отмывание бандитских денег через закрытый для государственной налоговой полиции банковский счет храма.

И судьбе было угодно, чтобы во время моего обучения в семинарии я без малого три года жил с этим человеком в одной комнате общежития и поэтому много узнал о его прошлой жизни. Звали его Вячеслав Милевич. До того как обрести «истинную веру» в Христа, возжелать стать пастырем и поступить на учебу в семинарию, «невинный узник» Вячеслав более тринадцати лет провел в местах лишения свободы – сначала за убийство, затем за организацию лагерного бунта. Правда об этой стороне его жизни всплыла слишком поздно…

Окончив семинарию, Милевич принял сан священника, стал отцом Вячеславом. А позже, изобличенный, был с позором отлучен от церкви и растворился в безвестности… чтобы сегодня воскреснуть в облике одного из слуг главного врага божьего – сатаны.

Тонкости стандартного милицейского протокола меня мало интересовали. У меня было свое, частное, расследование, не требующее ни документов, ни соблюдения юридических условностей. Но, прежде чем позвонить капитану Томанцеву, я коротко проинструктировал охранников, остающихся на поляне сторожить до приезда милиции Сибирскую Язву и отказавшегося возвращаться домой трясущегося от страха Прыща, как и что говорить под протокол. После этого достал конфискованный у юнца вместе с ножом-выкидухой мобильник и набрал номер опера. К счастью, Томанцев оказался на месте, и я, вежливо поздоровавшись, вкратце проинформировал капитана о получении мной письма от киллера, рассказал о своем визите в райотдел, о ловушке с живцом для сатанистов и о том, что случилось в лесу в окрестностях Сертолова.

Реакция опера легко прогнозировалась, поэтому я заранее слегка отдалил трубку от уха, дабы не оглохнуть.

Томанцев сначала протяжно замычал – я мысленно увидел, как он, утративший дар речи, обхватывает голову руками, закатывает глаза и начинает раскачиваться на стуле наподобие китайского фарфорового болванчика, – а затем разразился долгой красочной и сочной тирадой с обильным вкраплением крепких слов, смысл которой сводился к одному: какого, понимаешь, мать-перемать, хрена он вдруг возомнил себя судьей Дреддом и наломал столько дров, что ему впору самолично заковывать себя в «браслеты» и сломя голову бежать с повинной в ближайшее отделение милиции? Завершая двухминутный монолог, чуть выпустивший пар капитан настоятельно посоветовал мне под страхом неминуемой уголовной ответственности никуда не отлучаться с этого места, ждать его со товарищи приезда и попутно следить, чтобы оскорбленные в лучших христианских чувствах и подставленные хитрым боссом крепыши от излишней ретивости не покалечили изловленных сектантов, изобличенных в тесной связи с продажным сотрудником МВД, а также в попытке похищения человека…

Об уже свершившемся факте нанесения Язве тяжких телесных повреждений с последствиями для здоровья я благоразумно умолчал. Томанцев сам все увидит, чего уж. Зачем расстраивать человека раньше времени? К тому же тот, кто не может говорить, вполне способен держать авторучку, так что с допросом проблем не возникнет…

Завершив телефонный разговор, я спросил у охранников, где сейчас можно найти президента «Кобры» господина Нессельроде? Получив исчерпывающий ответ, сел за руль «десятки» и поехал в Питер, на всякий случай выбрав для возвращения окольную дорогу. Для рандеву с очередным пособником секты сатанистов у меня оставалось слишком мало времени. Я должен успеть повидаться с Виталием свет Глебычем и узнать местонахождение логова Каллистрата раньше, чем это сделают сыщики. Если вообще сделают… Ведь нет никакой гарантии, что и в главк, в окружение капитана Томанцева, не затесался стукач, способный предупредить гуру о повышенном интересе к нему карающих органов. Тогда осторожный Каллистрат снова исчезнет, и достать его по горячим следам будет почти нереально…

Офис охранной фирмы располагался на безлюдной улочке, в районе промышленной зоны Парнас, в двухэтажном здании, окруженном высоким кирпичным забором с автоматическими воротами и КПП, оснащенным тонированными пуленепробиваемыми стеклопакетами. Когда-то здесь размещался опорный пункт добровольной народной дружины. Попасть на территорию «Кобры», минуя дежурного охранника в будке, было совершенно невозможно, но я и не пытался. Если гора не идет к Магомету, то он сам приходит к горе. Времени на обдумывание хитрого оперативного плана у меня не было, так что приходилось полагаться на экспромт.

Проехав мимо офиса, я припарковал машину в квартале от него у проходной завода, заглушил мотор и снова прибег к помощи удобного средства связи под названием «сотовый телефон», набрав по памяти любезно названный светловолосым бодигардом с «мосбергом» номер господина президента.

– Фирма «Кобра секьюрити», слушаю вас, – после первого же гудка ответил на том конце нордический, лишенный каких-либо оттенков мужской голос.

– Поговорить с Виталием Глебычем хочу, – сказал я с ярко выраженным кавказским акцентом. – Позови…

– По какому вопросу? – заученно осведомился голос.

– По очень срочному! По очень конфиденциальному! Скажи господину Нессельроде, что Вагиз Садыков звонит, финансовый директор нефтеперерабатывающего завода компании «Тюменьнефтегаз», – сообщил я первое, что пришло на ум.

– Подождите, я доложу, – уже более заинтересованным тоном попросил референт, и в динамике заиграла электронная мелодия. Вскоре она оборвалась, и я услышал высокий, с чуть западающей буквой «р» голос хозяина фирмы.

– Здравствуйте, господин Садыков, – сухо, по-деловому учтиво поздоровался Нессельроде. – Чем могу быть полезен столь уважаемой компании?

– Здравствуй, дарагой, – с ноткой превосходства произнес я. – Можешь, очень можешь! Только это не телефонный разговор, да? Нужно встретиться без лишних ослиных ушей… Только мы двое. Думаю, договоримся.

– Понимаю, – после секундной паузы сказал осторожный Виталий Глебович. – Я так понимаю, дело не терпит отлагательства, дорогой Вагиз?