Антон Первушин - Миротворцы

– А я и подумать не мог, – сказал Артемьев, с некоторой дистанции разглядывая сре-занный вчистую протез. – Я думал у вас, Сергей Фёдорович, просто нога повреждена – но чтобы вот так.

– Да ничего, – ответил Зак; он сидел на кровати, вытянув искалеченную ногу и водрузив её на приставленный стул, – я, в общем, привык. Если бы ещё не боли эти… фантомные…

– Какие боли? – заинтересованно переспросил Князев.

Кровь у него остановили быстро, наложили повязку. Он к тому же проглотил таблетку но-вого препарата под экзотическим названием "Ципробай" и уверял, что уж теперь точно всё бу-дет в порядке.

– Стопа у меня болит периодически, – пожаловался Сергей Фёдорович. Отсутст-вующая стопа. Врачи говорят, что такое случается. Редко, но случается. Конечности нет, а боли есть. Невропатолог вообще заявил, что на моём случае можно смело докторскую сделать. Об этих самых фантомных болях.

– Ну и как? – спросил Артемьев. – Сделал?

– Нет, не сделал. Ленивый он и сам это знает.

– Что-то наши ребятишки притихли, – заметил Князев.

– Они ушли, – сказал до того тихо сидевший в углу Володя.

– Как?!

Все разом повернулись к нему.

– Они ушли, – Володя вздохнул, глядя в пол. – Ушли совсем.

– Почему ты так решил, Владимир? – спросил Зак.

– Наставник… Лев Васильевич… он не один там был. С ним… "монах" был, и он…

Володя замолчал, переводя дыхание, и Князев, воспользовавшись паузой, быстро уточ-нил:

– Монах? Ты его знаешь?

– Нет, – Володя покачал головой. – Первый раз видел.

– Откуда же ты знаешь, что он монах? Он был одет, как монах?

– Не знаю… он мне напомнил одного… другого монаха… брата Мефодия… – Володя тихо улыбнулся чему-то своему. – Он, правда, не матерился, но… вёл себя… и говор у него такой характерный…

– Так что же сделал этот "монах"? – поднажал нетерпеливый Артемьев.

– Они меня отправляли сюда… к вам… и как бы инструктировали перед дорогой… И "мо-нах" сказал… Льву Васильевичу… что, мол, это его, Льва Васильевича, последний шанс… И что если это тоже сорвётся, то нужно будет уходить. Чем скорее, тем лучше…

– Где мой портсигар? – Князев огляделся, нашёл искомое на столе, рядом с "мышкой" и, словно законченный наркоман, вцепился в него заметно дрожащими пальцами.

Даже без лупы было видно, насколько Князев возбуждён. Он быстро прикурил, затянулся и спросил Володю:

– А что-нибудь ещё этот "монах" говорил?

– Говорил. Но я не помню.

– А ты постарайся вспомнить!

– Не давите на него, Ефим Алексеевич, – предостерёг Зак. – Парень ещё в шоке.

– Я не в шоке, – заступился Володя. – И я всё понимаю… Но они ушли, потому что этот "монах" был главным… Наставник… Лев Васильевич… он перед ним… с ним… держался… как-то услужливо… и смотрел на него… Если "монах" сказал, нужно уходить, они ушли.

– Это нам понятно, – сказал Князев. – А вот скажи, пожалуйста, в диалоге между Львом Васильевичем и "монахом" упоминались спецслужбы?

Володя задумался.

– Что-то такое… да, было… "Монах" сказал, что Лев Васильевич и так уже наделал оши-бок. Что его чекисты уже ищут…

– Так и сказал "чекисты"?

– Да… чекисты… Что он перегнул… И с Гусаком каким-то перегнул… И с реликвией по-другому надо было…

Князев, Зак и Артемьев переглянулись.

– …Он сказал, что это его последний шанс…

– Интересная картинка вырисовывается, – заметил Сергей Фёдорович. Скоблика вы-говаривают. Скоблику дают понять, что он не оправдал надежд. Хотел бы я знать, что это за "монах".

– Рано, – сказал Князев. – Выводы пока делать рано.

Они так и не решились выйти из дома ночью. И только дождавшись восхода солнца и убедившись, что действительно новых атак не будет, они покинули дом. Зак ковылял на своём обрубке, Артемьев помогал ему, а рядом шёл Володя с ножом в руке, и, чуть приотстав, – Ефим Князев с газовым пистолетом.

Долго искать им не пришлось. В сорока метрах от дома, за обгоревшим сараем, они об-наружили успевшее остыть тело.

Убитый лежал, раскинув руки. Череп его был раскроен.

Но, не смотря на чёрную кровь, загустевшую на лице убитого, Зак и Артемьев узнали его. Перед ними в траве лежал глава военизированной секты "Меч Христа", учитель истории сред-ней школы номер три, Лев Васильевич Скоблик.

Рядом валялся окровавленный топор с зазубренным от сильного удара лезвием. Зак при-сел над топором, но взять в руки побрезговал. Вместо этого выпрямился и изрёк, пожав плеча-ми:

– Хоть убей не понимаю, при чём тут топор?

Они собрались на квартире у Князева поздним вечером следующего дня. Собственно, на идее встречи настоял Сергей Фёдорович, а Артемьев его поддержал. Князев высказал своё особое мнение по этому вопросу, но отказать другу и столь своеобычному новому знакомцу не смог.

Первым заявился, конечно же, Артемьев. Князев ждал его, по своему обыкновению сидя в кресле с очередным детективным романом в руках. Роман, как заметил Артемьев, назывался "Охота на Джокера" – тоже не самое оригинальное название. Ну хоть и не "Капкан для…".

– Как рука? – заботливо спросил Кирилл.

– Нормально, – Князев пошевелил пальцами забинтованной руки. – Видишь, шевелят-ся!

– Значит, всё будет хорошо, – сказал Артемьев.

Он помог Ефиму справиться с кофейным агрегатом, и они поболтали о том, о сём, о ни-чего не значащих вещах. Артемьев рассказал о своей недавней поездке с семейством в Москву к троюродной тётке, о том, как водил Коленьку в московский зоопарк и что из этого вышло. Кня-зев в свою очередь поведал анекдотическую историю, случившуюся с ним в зоопарке Восточ-ного Берлина.

Минут через пятнадцать после Артемьева пришёл Зак. Он заметно прихрамывал – не успел ещё привыкнуть к новому протезу.

– Как там Володя? – поинтересовался Артемьев, стоило Сергею Фёдоровичу присесть и вытянуть ноги.

– Спит, – отозвался Зак. – Ничего, оклемается.

– Когда придёте писать заявление?

– Завтра. Но лучше, конечно, послезавтра.

– Жду вас послезавтра, в одиннадцать.

– Условный гарантируешь?

Артемьев кивнул.

– Тогда придём.

– Интересно, – сказал с усмешкой Артемьев, – а если бы я не гарантировал условный срок, вы не пришли бы?

– Не пришли бы, – ответил Сергей Фёдорович прямо.

– А как же тогда?

– Что-нибудь придумалось бы…

– Ну, знаете! – Артемьев захлопал своими длинными, как у девушки, ресницами.

Зак проигнорировал его возмущённое восклицание.

– Итак, – сказал Князев, невозмутимо наблюдавший за этой сценой, начнём. Мы со-брались здесь по вашей просьбе, Сергей Фёдорович, поэтому первое слово за вами.

– Спасибо, Ефим Алексеевич, – кивнул благодарно Зак. – Я настоял на необходимости проведения этого собеседования с тем, чтобы прояснить один вопрос. Последний вопрос…