Сергей Донской - Русский характер

Попытавшись вспомнить, как расшифровывается эта аббревиатура, Таня задремала. Ее разбудила рука Олега, фамильярно похлопавшая ее по колену.

– Пора возвращаться к действительности, спящая красавица.

– Не хочу, – сонно пробормотала Таня. – Чересчур суровая она, действительность.

– Какая есть, – пожал плечами Олег. – Другой всевышним не предусмотрено.

– Обязательно об этом напоминать, да?

– Обязательно.

– Твоя любезность не знает границ.

Демонстративно отвернувшись к иллюминатору, Таня не удержалась от судорожного зевка. Судя по синхронно открывающимся ртам большинства пассажиров, у них тоже заложило уши. Двигатели загудели в новой тональности. Самолет медленно снижался, кренясь на левое крыло. Лица людей непроизвольно напряглись, будто пассажиры находились на борту тонущей субмарины. Облака, искаженные стеклами иллюминаторов, походили на пенистые гребни чудовищных волн, готовых поглотить серебристый «Ил-86». Провалившись сквозь них, самолет завис над неправдоподобно синим морем, окаймленным столь же неправдоподобно яркой зеленью.

– Прибыли, – вздохнула Таня. – Впервые в жизни не радуюсь тому, что очутилась в Крыму.

Покосившись на нее, Олег заметил:

– Пока что мы не в самом Крыму, а над ним.

– Это меняет дело?

– Еще как. Местные вояки могут запросто шарахнуть по нам ракетой, а потом скажут, что их хата с краю. Прецеденты были.

– Были, – загрустила Таня, вспомнив израильский пассажирский самолет, сбитый над Черным морем несколько лет назад.

Тут ее похолодевшие внутренности ухнули вниз, повторяя маневр самолета, снизившегося сразу на пару сотен метров. Облачная пелена исчезла окончательно, открывая взору раскинувшийся внизу ландшафт, кажущийся игрушечным, вылепленным из цветного пластилина. Стали различимы выжженные солнцем холмы, степные равнины, островки зелени, ниточки дорог с букашками машин, нагромождения домиков и даже рябь на безбрежной морской глади. Хотя это вполне могли быть самые настоящие волны. Самолет находился еще довольно высоко.

В проходе появилась стюардесса в строгом фирменном костюмчике, плохо вязавшемся с ее почти интимными пришепетываниями:

– Наш воздушный лайнер авиакомпании ОАО «Аэрофлот» готовится совершить посадку в Феодосии. Просьба пристегнуть ремни и воздержаться от курения…

Когда она сообщила температуру воздуха за бортом, Таня скептически хмыкнула:

– Лучше бы сказала, какая температура на земле.

– Градусов тридцать пять в тени, – предположил Олег и почти не ошибся.

В Крыму было чудовищно жарко. К тому моменту, когда гомонящая гурьба пассажиров ввалилась в прохладное здание аэровокзала, все они смахивали на группу грешников, проделавших ознакомительную экскурсию в аду. Но их мытарства только начинались. Потому что теперь за них взялись украинские таможенники, настырные, как черти.

К их неподдельному огорчению, с документами у русских был полный порядок, не придерешься. Олег и Таня имели на руках обычные гражданские паспорта, выписанные на вымышленные фамилии, зато помеченные самыми настоящими брачными штампами. Их общий багаж весил значительно меньше пятидесяти килограммов, ликероводочных изделий они при себе не имели, а что касается наличия порнографии, оружия или наркотиков, то в этом плане «супруги Кукарехины» тоже не представляли собой никакого интереса. Таможенники погрустнели и принялись выискивать в очереди другие жертвы.

Выбравшуюся на площадь пару окружила шумная ватага квартиросдатчиков, предлагавших немедленно отправиться хоть в Алушту, хоть в Алупку, на выбор. Лже-Кукарехины стремились в Керчь, проживание в частном секторе их не прельщало, но прошло не менее пяти минут, прежде чем удалось втолковать это назойливым домовладельцам. А затем на Олега и Таню набросились местные таксисты, готовые доставить их хоть к черту на кулички.

– Куда едем, молодые люди? – распинались они, стараясь перекричать друг друга. – Едем куда?

– Уже приехали, – успокаивала их Таня, а Олег молча рассекал толпу плечом, сопя, как медведь, окруженный сворой собак.

Вырвавшись наконец на открытое пространство, Таня отметила про себя, что рубаха спутника смахивает на тряпку, которой вытирали испарину со лба великана. Ее собственное платье тоже постепенно теряло свежесть.

Солнце, отражаясь от каменных поверхностей, слепило глаза. Прикрывая их ладонью, Олег окинул взглядом площадь. Нужная машина стояла вдалеке, давая понять, что ее водитель не намеревается конкурировать с местными таксистами. Это была изумрудная «Ауди» с керченскими номерами.

– Нам туда, – сказал Олег, кивком предлагая Тане следовать за ним.

К ее изумлению, за рулем машины восседал не кто иной, как Иван Долото, только почему-то в тельняшке, с татуировками на плечах и остриженный чуть ли не наголо.

– Добро пожаловать на гостеприимную крымскую землю, – произнес он по-украински, подмигивая.

– Щиро дякую, – нашелся Олег.

– Здоровэньки булы, – брякнула Таня.

– Так на Украине прощаются, – поправил ее Иван, трогая «Ауди» с места. – Вернее, прощались. Сейчас тут в моде польские, венгерские и румынские языки, но непременно ломаные до неузнаваемости, иначе прозападникам скучно. Пока не исковеркают, не испохабят все, не угомонятся. – Он заглянул в зеркало заднего обзора, выискивая Таню. – Были бы вы местной, сделали бы из вас вместо Токаревой какую-нибудь Токарэнко или Токарську.

– Вы обознались, уважаемый, – с достоинством ответила Таня. – Моя фамилия Кукарехина. А это мой супруг – Женя Кукарехин. Он отличается ревнивым нравом, так что советую смотреть на дорогу и не распинаться перед незнакомыми замужними женщинами.

– Забавная фамилия, – усмехнулся Иван. – Кстати говоря, местные пивни, то бишь петухи, не кукарекают, а ку-чи-кукают.

– Чего-чего? – не поверил своим ушам Олег.

– Кричат «ку-чи-ку».

– Но это же не по-украински, а по-американски! – воскликнула Таня.

– В том-то и соль, – поморщился Иван. – Все слова, схожие с русскими, срочно переделываются и заменяются другими. Чем иностраннее, тем патриотичнее.

– Ты мне лучше скажи, друг ситцевый, отчего это тебя на украинську мову потянуло? – прищурился Олег. – Присмотрел себе жену-хохлушку?

– Зачем обязательно жену и почему хохлушку? – обиделся Иван. – В соответствии с легендой, у меня в Керчи двоюродная сестра, я у нее погостить остановился. А у нее сынишка, а у него букварь. Полистал от скуки.

– Надеюсь, сегодня скучать тебе не придется. Общаться с двоюродными сестрами куда приятнее, чем с двоюродными братьями.

Тане было неприятно слушать грубоватый мужской треп. Сердце отчего-то кольнуло при упоминании «сестренки» Ивана, а еще вспомнилось, что лично у нее детей нет и вряд ли уже появятся.