Ярослав Дробязко - Читер

— Я у тебя чемодан заберу, — произнес Паша и наклонился за чемоданом у ног Максима.

Тот издал недовольное мычание, наблюдая за этой сценой.

— А ты поживешь… пока, — добавил Павел, чем оборвал недовольство полковника.

Что-то врезалось Читеру в затылок. Болезненным это ощущение он назвать не мог, но все-таки ощутимо, так словно на полном ходу в него врезалась муха. Паша потрогал затылок. Там он нащупал что-то липкое. Парень вытянул это из волос. Это был сплюснутый и влажный кусочек салфетки в виде шарика. При этом девахи напротив, начали давиться от смеха, отворачивая лица. Даже просящий у мамы „ствол“ ребенок успокоился, обратив на это внимание. Полковник, давясь мыслями и несказанными фразами, молча продолжал наблюдать за Пашей.

Павел резко обернулся назад. Неформалы за соседним столом смеялись, нагло смотря на него. У обоих в руках было по ручке с выкрученным стержнем. Паша понял: в него метнули скомканную и обслюнявленную часть салфетки с помощью „плевачки“. Это вывело его из себя. Павел вспомнил, как в школе ребята шутили над ним подобным образом. И как это обычно заканчивалось дракой, не в его пользу….

Читер резко встал из-за стола. Он хотел, было что-то сказать, но этот момент в окна ресторана ударил яркий свет с улицы.

„Это милиция. Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Бросьте оружие и выходите с поднятыми руками!“ — раздался голос за окнами из громкоговорителя.

На лицах людей сидящих в ресторане тут же нарисовался испуг. Даже наглые неформалы заметно помрачнели, что уже порадовало Пашу.

— О! А, это за мной, наверное! — громко произнес Павел, оглядывая растерянных людей.

Он подошел к мужчине с ноутбуком, расстегивая пуговицы на плаще. Тот, приоткрыв рот, молча, следил за Пашей, подняв на него взгляд и прекратив свои переговоры. Павел подошел и наклонился к нему, одновременно поворачивая в свою сторону ноутбук.

— Надеюсь, вы не возражаете? — строго спросил Паша и вогнал правую руку почти по локоть в монитор.

Тот стал прогибаться под натиском, словно мыльный пузырь, увлекая за собой ярлыки с „рабочего стола“. Затем Пашина ладонь исчезла где-то в глубине экрана.

Ошарашенный обыватель что-то зашептал себе под нос, мотая головой, но так и ничего не ответил.

— Я так и думал. Молчание — знак согласия, — расслабленно сказал Павел и вытянул руку.

Его ладонь держала за рукоятку широкий кругловатый ствол, который медленно вытягивался из покрывшегося помехами экрана. На стволе была нарисована голова Плуто — мультипликационной собаки из серии мультфильмов Уолта-Диснея. Когда он полностью его вытащил, то другой рукой опять полез в монитор и извлек от туда маленькую металлическую коробочку. Из нее выглядывали четыре маленькие ракеты.

— А теперь последний штрих, — проронил Паша и вставил боеприпасы под углом в сорок пять градусов в основание оружия сверху почти у самой рукоятки.

Оружие, а правильнее будет сказать, — бомбомет, тихонько щелкнуло и издало затухающий писк. Павел взял обеими руками громоздкий аппарат, который больше напоминал миниатюрную пушку, и развернулся к выходу.

Люди наблюдавшие, за ним (включая остолбеневшего Максима) начинали паниковать. Девахи тихонько заныли, вжимаясь в стулья. Мать обхватила обеими руками ребенка и подтянула к себе….

„Повторяю…. Придурок, сам выйдешь или сейчас вылетишь как ошпаренный!“ — вновь раздался голос в громкоговорителе на улице.

— Да иду, иду уже! — раздраженно произнес Павел сам себе.

Стеклянная дверь разъехалась в стороны, Читер вышел на порог ПиЭнПиса. Ночная улица встретила его мерцанием сигнальных огней на крышах милицейских машин по ту сторону парковки у ресторана и вспышкой прожектора направленного на него. Из-за многочисленных машин, целясь по нему из своего табельного оружия, выглядывали правоохранители. Отряды спецназа оббегали его с флангов, тряся амуницией. Неподалеку стоял испробованный им Скорпион и молчаливо глядел на нового хозяина своими фарами.

„Брось оружие! Сопротивление….“ — начал, было, строгий голос из динамика в какой-то машине.

Павел рассерженно заговорил в микрофон, прикрепленный к уху. Его голос синхронно раздался из динамиков на всех милицейских машинах, из-за чего и была перебита речь милиционера:

— Черт! Я никого не трогал. Починял примусам! Наслаждался своими правами из второй поправки!! А вы ж, твари, все-таки смогли вывести меня из себя!!!

Во время монолога Паши милиционеры растерянно переглядывались с вопросом: „Кто говорит?“ Как только Павел закончил свою речь, он вскинул оружие и нажал на спусковой курок. Из ствола безо всякой вспышки и звука вылетела молнией маленькая боеголовка. Она мгновенно преодолела пустую автостоянку перед рестораном. Затем проскользнула между дверями двух легковых патрульных машин и с металлическим стуком пробила корпус большого фургона спецназа. Милиционеры машинально обернулись в сторону грузовика.

Было какое-то мгновение, что для Паши все вокруг словно остановилось и затихло. Это мгновение было ожиданием. Ожиданием того, что если заряд „миниплуто“ не сработает, то его накроет град пуль из оружий милиционеров. А тогда придется на….

В грузовике блеснула яркая вспышка — вслед, за которой лопнуло стекло у него в кабине, открыло заднюю дверь, а машина треснула по швам, как консервная банка. Донесся оглушительный треск, за которым грузовик буквально разорвало на куски. Во все стороны устремилось всепожирающее пламя. Еще более яркая вспышка ослепила все вокруг. В порывах пламени и огня ударная волна подхватила в воздух автомобили и тела правоохранителей, рвя все в клочья. Они взмыли высоко в воздух несясь от эпицентра взрыва.

Пашу самого это удивило. Он даже приоткрыл рот от неожиданности и попытался что-то произнести, но его сбило ударной волной назад. Читер пробил спиной стеклянную дверь ПиЭнПиса и вместе с осколками и бомбометом полетел в глубину зала, сбивая собой столы. Его остановила стойка с кассовыми аппаратами. Паша, ударившись об нее, сполз вниз….

— О, Боже! Господи! Кто-нибудь!? — хныкая, произнесла одна из девах.

Она попыталась встать на колени, но битое стекло, разбросанное вокруг по полу, не давало ей этого сделать. Барышня обернулась к своей подруге. Та лежала накрытая сверху столом и не подавала признаков жизни.

— Рита! Ри-и-ита! — сквозь плач произнесла девушка, тряся подругу за ногу.

Раздался крик.

— Помогите! Помогите! У меня кровь идет! — выкрикнул один из неформалов, находясь у дальней стены зала в груде поломанной мебели.

Его товарища вообще нигде не было видно. За криком неформала раздался палач ребенка. К нему подползала мама с широко открытыми от страха глазами.