Ярослав Дробязко - Читер

— Передай Валерию Петровичу, что я прейду вечерком к нему со своей социальной программой….

За припавшим пылью за день стеклом небоскреба растянулся Крайтан. Город был огромен и красив. Красивым его делал закат солнца. Звезда заставляла его краснеть, как мальчика, которого целует в щечку старшая сестра и улыбаться яркими бликами окна высоток. Внизу все начинала заливать река серой мглы. Ночь, словно пряталась где-то глубоко в земле и сейчас она начинала украдкой подниматься наверх. Поглощать собой огромный мегаполис.

Спиной к этим окнам сидел Валерий Петрович. В его кабинете за столом, было, еще пять человек, включая начальника избирательного штаба Аркадия Андреевича. Все внимательно слушали то, что говорил Аркадий. А Аркадий любил говорить много и с пристрастием, дабы пускать пыль в лицо начальству. Один Петрович был мысленно отвлечен от этого разговора. Перед ним лежала открытая папка с документами, куда он и утопил свой взгляд.

— После моей речи — появитесь вы, Валерий Петрович, — на выдохе произнес начальник избирательного штаба, — Наши «крикуны» [Крикуны (диверсанты) — своеобразные тихари — прим. автора] заводят публику. Затем вы произносите речь. Вновь «крикуны» заводят публику. Затем должна быть песня….

При этих словах на столе Валерия Петровича включился коммутатор в телефоне. Кандидат, оторвавшись от погружения в свои мысли, быстро нажал на кнопку. Приятный женский голос произнес: «Валерий Петрович, к вам пришел начальник охраны. Говорит срочное дело…»

— Пусть зайдет, — резко перебил Валера.

— Дело в том, что он немножко не в форме….

Петрович призадумался.

— Хорошо. Пусть ждет — я сейчас выйду, — ответил кандидат и отключил связь.

Валерий Петрович важно поднялся с места. При этом была абсолютная тишина, нарушили которую только слова хозяина кабинета:

— Господа, продолжайте обсуждение митинга. Я сейчас вернусь.

Мария наклонилась над панелью управления к расположенным склоном к ней окнам. За окнами внизу в мини ангаре с цистернами, где находились мутанты, было сумрачно. Но она всматривалась в окна внизу на противоположной стене за цистернами. Там горел яркий свет, и хорошо было видно, что за этими окнами на столе лежала светловолосая женщина. Это была Анастасия. Она лежала на спине и была привязана к столу по рукам и ногам толстыми жгутами.

— Ну, что, Игорек? Думаю, подруга созрела для диалога и для «анализов», — сказала Маша, как обычно приказным тоном, не оборачиваясь.

— Может, не стоит? Валерий Петрович не давал такого распоряжения, — неуверенно ответил парень.

— Валерий Петрович, так или иначе «позаботится» о ней, а мы можем вдобавок и уродов испытать, — отрезала она еще более настойчиво, отвернувшись от окна к Игорю.

Игорь стоял напротив нее в военном камуфляжном костюме.

— Мария Николаевна, я нести ответственности за этот шаг не буду, — ответил он, набравшись смелости.

Девушка, шагнула ему навстречу, оттолкнувшись своими на вид нежными ручками от панели с приборами. Она хищно смотрела на парня своими черными до бесконечности глазками и, изящно переставляя ногу за ногу, подошла к нему. Маша провела ладонью Игорю по щеке, опустившись к груди, и шепнула на ухо пухленькими губками:

— Вы все мужики — чуть, что не хотите брать на себя ответственности….

Она зашла ему за спину и прошлась ногтиками по его военной футболке.

— Не бойся, Валера ничего не узнает. А если и узнает, то еще и спасибо скажет.

Девушка говорила совсем другим — приятным тоном. И так уверенно и спокойно, что Игорю захотелось тот час же заточить ее в свои объятия. Он молчал, ничего не говоря. Не осознавая этого, парень наслаждался такой хоть и платонической, но приятной для него близостью Марии.

— Ты, что стесняешься?

— Ладно, хорошо, — согласился парень, разрываемый соблазном.

— У-у-у, какой мужчина, — подлила масла в огонь Маша.

Она тут же ухватила Игоря за руку и направилась к двери на железный помост, увлекая его за собой. Парень подумал в тот момент, что, наверное, так даже лучше. Они спустились с помоста по металлической лестнице с поручнями, и попали в помещение с клетками-цистернами.

Проходя мимо крайней к большим воротам клетке, Маша и Игорь услышали за ее толстыми стенами царапание по металлу. Оно было выразительно слышно на фоне загадочного шума каких-то больших приборов, скрывающихся в темноте ангара.

— Голодные, — произнес Игорь.

— Ничего сейчас мы их чуток подкормим, — цинично отозвалась Мария.

Дверь с большими стеклянными вставками с негромким шипением скользнула в сторону, пропуская их в рабочую часть лаборатории, где лежала на столе Анастасия. Когда дверь закрылась — шум из ангара почти исчез. О нем напоминал лишь негромкий низкочастотный звук. Игорь пошел дальше — в другую комнату. Там он позвал своего напарника Алексея. А Маша не спеша подошла к Насте. Она включила медицинскую бестеневую лампу над столом с пленницей и осмотрела ее с ног до головы. На ней были обтягивающие (на вид как брезент) белые штаны и кофейные туфельки. А сверху обтягивающая упругую грудь белая майка. Ее волосы молочным водопадом свисали со стола.

«Красивая», — подумала Маша.

— Эх, дорогуша, знала бы, во что ты вляпалась, — с иронией сказала Мария.

Анастасия, щурясь от света, повернула к ней голову. В голубых глазах застыл страх от безысходности ситуации. Вместе с ним там была и затаенная злоба, которая рвалась наружу. Она напрягла конечности, но крепкие ремни прочно держали ее привязанной к железному хирургическому столу.

— …Хорошие же вы руководители. Кричите о демократии, правопорядке, а сами наживаетесь на наркоторговле. Не удивительно, почему вы так печетесь о наркотиках…

— Конечно. Ведь окажись контроль в наших руках — мы сами будем устанавливать цены и правила на черном рынке… Но, милая, не тебе об этом рассуждать, — перебила Настю Маша, — Жила бы ты себе спокойненько, воротила свои делишки в своем отделе…. А теперь, кто знает, найдут ли тебя вообще когда-нибудь?

Анастасия отвернулась в сторону и произнесла:

— Неужели вы все такие сволочи?

При этих словах Мария схватила Порикову за волосы так, что бы взглянуть ей в лицо.

— Послушай, сука, не зли меня! — злостно прошипела Мария.

Она приподняла одной рукой голову застонавшей девушки к окнам в ангар, а другой указала на цистерны за ними.

— Видишь эти цистерны?

— А-а-ай! А-а-ай!

— Когда тебя спрашивают отвечать надо! Видишь их?

— А-а-ай! Да, да вижу!

— Так вот у тебя есть два пути. Первый — ты остаешься здесь до конца выборов, и потом мы, возможно, тебя отпустим. А второй — ты идешь на корм тем, кто сидит сейчас в этих клетках.