Валерий Рощин - Масштабная операция

Одним словом, каждая деталь в механизме предстоящего задания выглядела досконально продуманной. его зультатагентурух и горных ущельях Однако, несмотря на столь скрупулезную подготовку и радикальную секретность, операция по устранению Беслана Шахабова вновь не заладилась с самого начала. А точнее — шесть часов спустя после высадки из бэтээров на десятом километре южной грунтовки…

— Товарищ полковник, — послышался рано утром настороженный голос часового с улицы.

Щербинин с пеной для бритья на щеках и с недовольной миной выглянул из командирской палатки. Возле часового — рядового спецназовца, стоял старший сержант — посыльный из оперативного штаба.

— Извините, — виновато начал тот и выпалил: — Вас срочно вызывает на совещание командир соединения.

— Доложи: через пять минут подойду, — вздохнул Юрий Леонидович, стирая полотенцем с лица белую массу и исчезая внутри брезентового жилища.

Ровно через пять минут он проследовал мимо двух высоких флагштоков с колышущимися полотнищами российского триколора и красного флага с изображением Родины-матери, и вошел в штабную палатку. Поздоровавшись с генерал-майором внутренней службы Бондарем — руководителем оперативного соединения, командир бригады обвел встревоженным взглядом остальных офицеров. К его немалому удивлению на внеплановом совещании присутствовали только чины из ФСБ.

— Присаживайся Леонидыч, — прогудел старший по званию, — есть серьезный разговор.

Он подождал, пока тот устроится на деревянный табурет, и спросил:

— Выброска произведена успешно?

— Прошла без казусов — согласно разработанному плану, — спокойно отвечал тот. — Я же ночью докладывал по возвращении разведчиков.

— Понятно. Небось не выспался?

— Ерунда…

— Сергей Аркадьевич, введи-ка командира десантников в курс дела.

Полковник — седой фээсбэшник, знавший Щербинина лично, покашлял в кулак и начал:

— Сожалеем, Юрий Леонидович, но приходится озвучивать не слишком хорошую весть. Нами перехвачен странный диалог на одном из каналов «Вертекса». Точнее, доклад открытым текстом — без кодировки, о готовящейся операции «Вердикт»…

Контрразведчик осекся, заметив, как меняется выражение лица командира спецназовцев.

— Какой диалог? Кто?! — взревел тот, глядя на полковника испепеляющим взглядом.

— Нам и самим хотелось бы прояснить. Потому, собственно и примчались, — впервые взглянул ему в глаза Сергей Аркадьевич и обратился к моложавому майору: — Верник, доложи подробности.

— Майор Верник. Отдел «Л» службы безопасности, — немного картавя, представился незнакомый офицер в очках с тонкой оправой.

Отдел «Л» занимался радиоперехватами и прослушиванием эфира. Офицеры и связисты знали данный порядок и старательно избегали нарушений — передачи информации по радиоканалам открытым текстом. Для общения посредством портативных станций полагалось использовать специальные кодовые переговорные таблицы. Коды, равно как и рабочие частоты менялись не реже одного раза в неделю, дабы сбить с толку неприятеля, оснащенного зачастую не хуже федеральных войск.

— В ноль часов двадцать минут местного времени записан короткий разговор двух мужчин, — начал докладывать майор, беспрестанно заглядывая в маленький блокнот. — Один говорил приглушенно, на чистом русском языке и выдал исчерпывающие данные о готовящейся оперативной акции: цель; состав группы, включая фамилии и звания должностных лиц; вооружение и маршрут движения. Другой по ходу задавал наводящие вопросы. Кстати в речи второго присутствовал легкий кавказский акцент.

В палатке повисла тишина. Первым, повернувшись к комбригу, подал голос Бондарь:

— Кто подробно знал о предстоящей операции?

— Не считая сотрудников ФСБ и руководства, ставившего нам задачу по физическому устранению Шахабова, о деталях были осведомлены двое: я и Сомов, — расстроено и с потухшим взором отвечал Щербинин. — Вчера, примерно в восемнадцать пятнадцать закончился инструктаж капитана Торбина — старшего группы, после чего он занимался снаряжением и прочей подготовкой. Людей он отобрал и проинструктировал где-то в районе полуночи.

— Выходит, что ко времени перехвата о предстоящем вояже знали помимо названных еще восемь человек, — задумчиво молвил генерал.

— А в котором часу из лагеря вышла колонна бэтэров? — насторожился полковник ФСБ.

— В ноль сорок пять.

— Стало быть, информатор выходил на связь с сепаратистами до того, как отряд покинул расположение наших войск, — почти шепотом констатировал неприятный факт Бондарь. — Это хуже. Это гораздо хуже, чем мы думали — ведь в таком случае предатель может оказаться и среди тех, кто ушел на задание.

Когда прозвучало слово «предатель», присутствующие невольно переглянулись, сам же руководитель опергруппы повел головой, точно отгоняя назойливую и крайне неприятную мысль.

Внезапно он встрепенулся и с надеждой глянул на Верника:

— А направление на источники сигналов запеленговать успели?

— Нет, товарищ генерал, — виновато отвечал моложавый, — сеанс связи длился не более двух минут и, к тому же, из-за возвышенностей сигнал был крайне слаб.

— Передачу могли вести откуда угодно, — безнадежно махнул рукой Сергей Аркадьевич, — хоть из сортира… Скажи-ка лучше, Юрий Леонидович, сколько и у кого в твоем подразделении имеется комплектов радиостанций «Вертекс»?

— В обычное время только у офицеров, — буркнул тот, — а при подготовке какой-либо операции, если не ставится условием полное радиомолчание, выдаем всем остальным.

— То есть в момент вчерашнего выхода в эфир…

— Да, — раздраженно перебил полковник.

Он порывисто встал, и нервно вышагивая по палатке, начал загибать пальцы:

— Моя рация — раз; у майора Сомова — два; у Торбина — три; у Воронцова — четыре; у старшего лейтенанта Ковалева — пять; ну и само собой их до чертовой матери у нашего снабженца, старшего прапорщика Ивлева — шесть.

— Пришла беда — открывай ворота. Этого нам еще не хватало! — проворчал генерал-майор, понимая, насколько сейчас нелегко командиру бригады. Кивнув полковнику ФСБ, спросил: — Что думаешь делать?

— Пусть уж Юрий Леонидович не обижается, но начнем доскональные проверки с оставшихся здесь бойцов. И в первую очередь займемся обладателями «Вертексов»: Ковалевым и Ивлевым. Сомова знаю давно, но стоит побеседовать и с ним. Также планируем усилить прослушку эфира на случай последующих выходов информатора на связь. Ну, а если «перевертыш» ушел с отрядом… — Сергей Аркадьевич пожал плечами и сделал жест руками, красноречиво говорящий об отсутствии каких-либо мыслей по этому поводу.