Евгений Сартинов - Черный риэлтер

— Есть, конечно. Дать?

— Да, что-то голова раскалывается.

Ольга принесла ему цитрамон, налила себе чая и ушла. Она слышала, как Юрий звонил куда-то, что-то долго расспрашивал. Через полчаса он позвонил снова. Потом еще раз, долго беседовал, что-то расспрашивал, прихахатывал над словами собеседника.

Когда поздно ночью предельно уставшая Ольга зашла на кухню, то Астафьев сидел перед своим чертежом, и с каким-то непонимающим видом рассматривал лист бумаги, исписанный его же собственным подчерком.

— Ну, ты ложиться не собираешься? — спросила она.

— Счас лягу. Позвоню только еще раз.

Он набрал номер междугороднего телефона, и, когда в трубке зазвучал искореженный проводами и расстоянием голос, то Юрий начал первым делом извиняться.

— Олег, извини, конечно, что так поздно звоню. Но, завтра можешь подъезжать. Я просчитал возможные варианты, кое-что сходиться. Хорошо, завтра жду.

— Неужели вычислил? — удивилась Ольга.

— Да, — ответил Юрий, и, выхолостив из упаковки таблетку цитрамона, закинул ее в рот. Глянув на упаковку, Ольга ахнула.

— Ты, что, Юрка, выпил шесть таблеток? Ты что, с ума сошел?!

— Да, что с них — никакого толка нет. Как башка болела она, так и болит. Пошли спать.

Ольга, просыпаясь среди ночи, слышала, как Астафьев стонет во сне.

"Надо вести его к врачу", — твердо решила она.

Софья, войдя в незапертую квартиру, первым делом осмотрелась. Бывший офицер ВДВ Иван Макарович Соков хоть и находился в долгосрочном запое, но вещи свои, вопреки словам Копчика, еще не продавал, и водку пил приличную, дешевенькую, но не осетинского разлива. На стене висело несколько фотографий: вот бравый офицер в берете и тельнике на фоне гор, вот он с друзьями там же. Вот свадьба, и он еще курсант, и жена в белоснежной фате. Вот Соков и его дети, вот жена с детьми. Софья от паспортистки уже знала, что жена развелась с десантником, выписалась из квартиры и уехала куда-то в Сибирь, к детям. Это не вполне устраивало Зубаревскую, все-таки родня у будущей жертвы была, но прощупать одинокого, сильно пьющего майора ВДВ стоило.

Сам он в это время спал на диване в зале. Но, словно почувствовав, что к нему пришли, именно в этот момент хозяин дома зашевелился, и, коротко простонав, сел. По сравнению с фотографиями Соков заметно раздался вширь, лицо стало почти круглым, сзади образовалась проплешина. Но кудрявый чуб и усы скобочкой еще придавали ему некий, чисто мужской шарм.

— Рота подъем! — скомандовал сам себе отставник, и только потом обнаружил, что в его квартире есть кто-то еще.

— Ты кто? — спросил он Соньку.

— Я? Соней меня зовут, соседка я твоя, из четвертого подъезда. Ты, что ли, квартиру продавать хотел?

Десантник изумился.

— Я-я!? Да ты что, с ума сошла? Я знаешь, каким потом и кровью квартиру это добыл? Двадцать пять лет по казенным квартирам да казармам! Двенадцать гарнизонов за это время сменил, от Мурманска до Ашхабада. А ты — продавать! Я тут каждую досочку прибил, каждый сантиметр переделывал. Продавать! Иди ты на хрен!!

Другой бы на месте Соньки от такого «посыла» бы сконфузился, но, только не она.

— Чудак, зачем тебе такая большая квартира? Жена от тебя ушла?

— Ну, ушла, и что?

— А то. Без нее ты все равно не проживешь, да ведь?

Тут офицер сдулся, повесил голову.

— Это точно. Не могу без Надьки, не могу. Пока рядом была, вроде так и положено. А как нет ее — все, не могу. Привык, что ли? Столько баб кругом, а мне только ее надо. Пока офицерил, говорить нечего, бывало, ходил на сторону. Что там, закинул в горы на полгода, потом любая коза покажется красавицей. А счас все, как отрезало. Только Надьку надо.

— А что ж ты тогда развелся с ней?

Майор скривился.

— Я? Я с ней не разводился. Это она со мной.

— Значит, было за что. Да ведь?

— Да было, — он обхватил голову руками, — дурак! Прижал тут одну в гараже, соседку, а Надька застукала. Ну, а там и понеслось. Она меня из дома выгнала, я в запой, в гараже жил все лето. Потом, очухался — уже холостой, без жены! Свобода, мать ее за ногу!

— Она к детям, что ли уехала? — спросила Сонька.

— Ну да, в Пермь. Она давно уже пилила меня, чтобы туда переехать. Ну, и что она убралась туда, корова?! Счас только мешается там! У них уже всех семьи, а она еще приперлась, гордая! Шестая на двадцать пять квадратных метров.

Идея, мелькнувшая в голове Софьи, пять минут назад, к этому времени оформилась окончательно.

— Эх, мужик! Знаешь, что бы я на твоем месте сделала?

— Ну и что?

— Продала бы ее нахрен, эту квартиру, — она кивнула головой на стены, — да с деньгами бы, трезвым, одетым с иголочки, приехал бы к жене. Там бы купили квартирку и детям бы не мешали, и сами бы рядом с ними жили.

В глазах полупьяного офицера появилось выражение осознания этой мысли. Похоже, он оценил ее. Софья поднялась со стула, похлопала его по плечу.

— Подумай над этим, солдатик. Я это быстро смогу сделать. А пока давай, выпьем, что ли, за твою жену.

— Давай! — согласился майор. Через полчаса он уже лез к Софье обниматься, пробовал ее даже завалить на диван, но она легко справилась с его пьяными претензиями, и вскоре Соков уснул. Тогда она закрыла входную дверь и уже спокойно, тщательно проверила все документы отставного майора. Удостоверившись, что в паспорте все как надо, она забрала его с собой, а так же сунула в карман записную книжку и ключи от квартиры. Через два часа она ключи и паспорт вернула. Она уже его многократно отксерила, сделала на рынке точно такие же ключи. А вот записную книжку, с телефонами жены и детей, ликвидировала совсем. Так, чтобы отставной майор уже никогда не мог бы до них дозвониться.

Соков спал, и не знал, что его уже приговорили.

С утра Ольга не смогла отвезти Юрия к врачу, к нему приехали те самые опера из Торской уголовки. Ольга даже отпросилась у руководства, ей было интересно, что же такое придумал ее почти, что супруг в отношении этого маньяка. Торских было трое, и все они были, действительно были неприлично молоды. Они с явным интересом посматривали в сторону сидевшей в сторонке красивой женщины в синей форме работника прокуратуры.

— Ну, что ж, Олег, я так же присоединяюсь к версии о том, что этот маньяк приезжий, — начал рассказ Юрий. При этом он морщился, но не от того, что эта тема была ему неприятна, просто у него по-прежнему болела голова. — Вы исходили из того, что платформа, рядом с которой убивали женщин, находиться на окраине города, в районе новостроек. Все убитые возвращались из Железногорска либо с работы, либо с учебы. Убивали их в этом леске, буквально в ста метрах от железной дороги, и в трех ста от домов. Поэтому у вас было предположение, что он, маньяк, ехал вместе с жертвой, выбирал ее, и после этого уже душил. Но я обратил внимание на другой фактор. Через полчаса после прихода этой электрички идет другая, так же «рабочая», но идет она только до Кривова, это у ней конечная остановка. Теперь смотрим сюда.