Евгений Сартинов - Черный риэлтер

— Блин, вот это покушали! — сквозь зубы бросил Могильщик, пытаясь языком определить, сильно ли у него начал шататься зуб после одного из ударов ветеранов десанта.

— Нет, пора делать отсюда ноги. Берем последний куш и уходим, — сказала нервно Сонька, прикуривая сразу две сигареты, себе и Жорке.

В Кривове у ней оставался последний, «дембильский» аккорд — продажа квартиры отставного майора Сокова. Терять восемьсот тысяч Зубаревская не хотела.

Они прибыли к дому на улицу сержанта Павлова ровно в десять. К удивлению цыганки, Соков был трезв, подтянут, и чисто выбрит. Майор даже одел свой парадный костюм, правда, из-за отсутствия утюга тот смотрелся на нем несколько комично. Таким Сонька видела его в первый раз.

— Ну, что, готов? — спросила она бодро, сама же просчитывая, что же теперь делать с этим, внезапно ожившим алкоголиком. А Соков удивлял ее все больше и больше.

— А как же! Мы, десантура, всегда ко всему готовы! — во всю глотку рявкнул он.

— Тогда поехали.

Свою активность Соков проявил и далее, начав на лестнице лапать Соньку за интимные места. Та от этого жутко разозлилась, что еще больше позабавило десантника.

Появление трезвого жильца поразило и сидевшего за рулем машины Могильщика. Он переглянулся с Сонькой, и та в ответ так же удивленно подняла брови. Но, пришлось все делать по заранее определенному плану. Ибрагим их уже ждал возле дверей конторы нотариуса, и они прошли к ней без очереди. И все равно оформление покупки-продажи шло не так быстро. На все дела даже по налаженной Сонькой колее ушло полтора часа.

Соков вел себя не просто хорошо, он был весел, улыбчив, говорлив. Зато у Зубаревской настроение было хуже некуда. По ранней договоренности с Ибрагимом деньги из рук в руки решено было отдать в квартире майора. Так все и произошло. И Сонька, оцепенев, смотрела, как уже приговоренные в ее личный «общак» рубли ложатся в ладонь этого плешивого мужика в мятом костюме. Ибрагим получил от майора ключи, от Соньки документы, и уехал.

— Ну, подруга, молодец, — с чувством сказал майор и вручил цыганке самую тонкую пачку из его капитала. — Вот тебе за работу! Как договаривались!

— Все! Прощай, хорошая моя квартирка! — сказал Соков, медленно обходя уже чужую жилплощадь. Если бы он видел сейчас взгляд, что Сонька бросила ему в спину, то машинально бы начал искать автомат, пистолет, или еще какое оружие.

— Ты что ж, даже не отметишь такой важный шаг, — сказала Сонька, принимая из рук Могильщика бутылку с водкой. У нее были припасены и пластиковые стаканчики, и банка с магазинными огурцами.

— Да, можно, — согласился майор.

— Такое дело грех не обмыть! — подтвердил Могильщик.

Зубаревская на подоконнике долго разливала водку по стаканам, причем всем троим. Майор принял из ее рук стакан, но все оглядывался по сторонам, все комментировал происходящее.

— Тут с улицы дыры были, мой кулак пролазил спокойно. Кто так делал, кто строил — не знаю? А потолок я сам шпаклевал, тут же шов был между плитами, сантиметра два — дурдом!

— Давай за твою дорогу, — предложил Жора.

— Давай, — согласился Соков, но опять его отвлекли воспоминания. Сонька, как завороженная смотрела на стаканчик в его руке. Разливая водку она успела налить в этот стаканчик припасенный во фляжке метиловый спирт.

— Ты пить то будешь? — уже злясь, спросил Жора.

— А, да!

Он уже поднес бокальчик к губам, но тут у него заиграл мобильник

— Кто? А, это ты, Надя! Да, скоро буду. Да, все, деньги у меня, сегодня же вылетаю. Все нормально, ни капли еще не выпил. Хорошо, не буду. Зачем встречать, сам доберусь!

— Жена звонила, спрашивала, когда я приеду, — заявил майор оторопевшим подельникам. Он поставил стаканчик на подоконник и начал одевать куртку.

— А что, ты с ней созвонился? — спросила Сонька. Для нее все это казалось страшным сном. Она же сама реквизировала у него записную книжку. Цыганка не знала, что у майора была хорошо натренированная на цифры память, и он без труда припомнил все номера пермских телефонов своих сыновей.

— Конечно! Продажа жилья, это тебе не высадка в тылу врага со сверхнизких высот. Что это — я приеду: а там аэродром уже занят другим майором? Нет, я позвонил, все узнал, объяснился. Так что — ждут меня там, очень ждут!

— А водку то так и не выпил! — не выдержал Жора.

— Черт с ней! У нас ее еще столько будет!

Он запахнул свою летную куртку, подхватил чемодан.

— Ну, я сейчас прямым ходом на аэродром, — сказал Соков. — Билет я вчера еще купил, после вашего ухода.

— Это куда ты теперь? — спросила, как в трансе, Сонька.

— Как куда? В аэропорт, в Кануевку.

— Может, тебя туда подвезти? — спросил Жора.

— Сколько возьмешь? — насторожился майор.

— Кусок.

— Много.

— Ну, тогда давай пятихатку.

— Годиться. Давай, мать! Живи долго! — Соков подал Соньке руку. — Так я тебя и не завалил на тот диван! А жаль!

— А ты со мной зря не прощайся, я с вами поеду, — ответила Сонька.

— Это ещё зачем? — Майор нахмурился.

— А, на обратном пути мы в Железногорск заедем. Дела там у меня есть.

В машине Соков сел на переднее сиденье, все время балагурил. Только лица его спутников не были радостными.

— О, давай-ка прижмись к обочине, — велел Соков минут через двадцать пути. — Десантура желает отбомбиться. Или, как у нас пилоты в авиации говорили — надо отложить личинку. Бумага есть?

— Газета.

— Пойдет. Тоже бумага, главное, чтобы она была не наждачная.

Соков бегом, пробороздив свежий снег, побежал в лесопосадку. Жора глянул на Соньку, та кивнула головой. Могильщик нагнулся, и, вытащив из-под сиденья короткую, но увесистую фомку, поспешил вслед за майором. Он пробежал расстояние до лесопосадки одним рывком, но проклятый снег не позволил ему подкрасться к майору неслышно. Жора видел уже его фигуру за кустом облетевшей акации в классической позе «думающего» человека.

— Что, Жора, тоже приспичило?! — весело крикнул Соков, не оборачиваясь.

— Да, — сквозь зубы только и выдавил Могильщик. Он уже поднял свою фомку, но когда до удара осталось одно мгновение, Соков, как пружина, разогнулся, и, перехватив занесенную руку, в одно движение бросил бандита через себя. Тот полетел на землю, выпустив свое невольное оружие. Когда он пришел в себя, над ним в горделивой позе стоял Соков.

— Ну, ты что, урка с мыльного завода, хотел старого десантника ухайдокать? Мы и не таких как ты, мы душманов обламывали.

Могильщик поднялся, фомка его пропала где в пушистом снеге, и он бросился на майора с голыми кулаками, но тут же получил в челюсть такой удар, что пришел в себя только через несколько секунд, и то потому, что, падая, развернулся всем телом и упал лицом в холодный снег.