Виталий Гладкий - Киллер

— Не то слово…

— Кто? — понимает меня Лузанчик.

— Это и я хотел бы знать, — осторожно отвечаю — не говорить же ему, что именно благодаря мне его дружок отправился в мир иной, правда, вины своей почему-то не чувствую.

— С-суки… — шипит Лузанчпк, вскакивает, что-то ищет.

Находит брюки. Торопливо натягивает на свои худые журавлиные ноги и снова усаживается на постель.

Надолго умолкает, о чем-то сосредоточенно размышляя.

Острый большой кадык Лузанчнка, как ткацкий челнок, быстро снует вверх-вниз по тонкой жилистой шее.

— Спрашивай… — через какое-то время совсем охрипшим голосом отзывается Лузанчик. — Я им этого не прощу… — С угрозой добавляет: Терять мне нечего…

Я понимаю его — Лабух был единственным другом Лузанчика. Это мне тоже известно.

— На кого он работал в последнее время?

— А ты меня на понт не берешь, случаем? — вдруг просыпаются подозрения у Лузанчика. — Не верю я тебе, понял — нет?! — кричит он в истерике.

Я молча достаю из кармана фотографии, отснятые на мосту экспертами ЭКО, и сую под нос Лузанчику.

Он жадно рассматривает их, затем резко отворачивается и закрывает лицо руками.

— Так на кого Леха работал? — снова спрашиваю я.

— Этого я не знаю… — глухо отвечает Лузанчик. — Леха всегда был скрытным. А я нелюбопытен. Но уверен, что это штучки Додика. Собака…

— Кто такой Додик? Где живет?

— Если бы я знал…

— Тогда где можно разыскать? И как он выглядит?

— Жирная скотина метра под два ростом… — с ненавистью хрипит Лузанчик и довольно толково обрисовывает внешность Додика. — Он часто бывает в «Дубке» и в пивбаре «Морская волна»…

Лузанчика начинает пробирать озноб. Он ерзает по кровати, нервно потирая ладони, и часто посматривает в сторону плиты, где лежат иглы. Похоже, пришла пора впрыснуть очередную дозу отравы.

— Уходи, я все рассказал, — в конце концов умоляюще просит Лузанчик.

— Спасибо, — благодарю я и поднимаюсь. — Всего…

— Найди Додика… Это все он… Найди… — исступленно хрипит мне вслед Лузанчик.

Я киваю в ответ и стараюсь побыстрее выйти на свежий воздух. Едва уловимый запах наркотического зелья, который был так знаком мне по афганским духанам и который витал в развалюхе Лузанчика, еще долго преследует меня. Помочь бы Лузанчику, но как? Со слов уборщицы я знаю, что его принудительно лечили раза четыре. И без толку. Конченый человек…

Шеф встретил меня на удивление любезно. Я не видел его чуть больше месяца, но за это время он здорово похудел и осунулся, хотя и до этого был похож на трость с набалдашником в виде птичьей головы с большим клювом.

— Здравствуй, здравствуй, курортник, — шеф изобразил подобие улыбки, отчего морщины обозначились еще резче. — Наслышан, наслышан о твоих приключениях.

— О чем это вы? — безразлично поинтересовался я.

— Ну как же — любимая женщина… Это всегда приятно. В свои молодые годы я тоже был далеко не безгрешен, хе-хе… — будто не замечая моего скверного настроения, игриво продолжал шеф. — Симпатичная мордашка… — Он достал из письменного стола пачку фотографий и протянул мне. — Возьми. На память.

Я посмотрел на фотографии и от неожиданности вздрогнул: ах, сволочь, пустил по моему следу шакалов!

На снимках красовались мы с Ольгушкой.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил я, хотя внутри все закипело.

Шеф внимательно наблюдал за моей реакцией на «подарок».

— Но впредь прошу этого никогда не делать, — продолжал я. — Вычислю и шлепну. Будь то фотограф или «хвост», любого.

— Серьезная заявка. Верю, — благодушно согласился шеф, меня его тон насторожил.

Он встал, прошелся по кабинету, где мы расположились, и вдруг резко обернулся ко мне и зашипел, брызгая слюной:

— Пацан, желторотик! С бабой связался, мозги сразу набекрень съехали! Да тебя можно было голыми руками брать, ходил, будто слепой, на столбы натыкался. Я тебе свою жизнь доверяю, а она у меня одна. Слышишь, одна!

Я молча, с отсутствующим лицом, смотрел в окно, где виднелись стволы столетних сосен в солнечных веснушках — мы находились на даче шефа, в сосновом бору.

— Понял ты наконец или нет?! — шеф выкрикнул эти слова прямо мне в лицо.

Я брезгливо отодвинулся — от него разило перегаром. Сегодня он явно был с глубокого похмелья, что для меня внове — шеф никогда не злоупотреблял спиртным. Что бы это могло значить?

— Надоело… Все надоело… — Полнейшее безразличие вдруг овладело мной, я ссутулился в кресле, будто мне на плечи лег стопудовый груз. — Будь я проклят — надоело…

Шеф выпрямился и некоторое время пристально изучал мою физиономию. Затем, коротко вздохнув, сел и закурил.

— Тебе, я вижу, отдых не пошел на пользу. Только расслабил. Учтем на будущее. А пока… — Голос шефа стал жестким, неприятным, как крупный песок на зубах. — Пока есть одно дельце по твоему профилю. Серьезное. Оно поможет тебе снова набрать форму.

Я отрицательно помотал головой:

— Нет. С меня довольно. Сыт по горло.

— Удивил… — Шеф поморщился, будто жевал лимонную дольку без сахара. — Решил завязать?

— Возможно…

— Хорош гусь… — Шеф покривил свои тонкие, злые губы, — Почуял, что паленым запахло, — и в кусты?

— Просто устал… От всего устал…

— Ну тогда еще можно с тобой разговаривать… — Он открыл сейф, вмонтированный в тумбу письменного стола, достал пачку полусотенных и кинул ее на стол. — Это задаток. По окончании получишь вдвое больше.

Похоже, дело и впрямь не из легких. Такую сумму мне предложили впервые, а шеф особой щедростью не отличался. Деньги хорошие… Но я снова упрямо мотнул головой.

— Послушай… — шеф нервно пригладил седые виски. — Я не хочу что-либо от тебя скрывать. У меня сейчас серьезные осложнения и могут быть большие неприятности. Которые затронут, случись что, и тебя. Поверь, я говорю правду. Нужно выпутываться. Я все продумал, рассчитал. И очень на тебя надеюсь. Мы можем выплыть или утонуть только вместе. Другого не дано. Решай.

— Почему не Додик, почему я?

— Додик… — пренебрежительно махнул рукой шеф. — Тупоголовое быдло. А здесь нужен ум, опыт, смекалка. Ты просто незаменим.

— Кто? — Грубая лесть шефа меня не тронула, но, похоже, дело действительно дрянь, коль он так запел.

— Твои знакомые, Коберов и Заскокин.

— Ну? — удивился я, и впервые за все время моей работы на шефа поинтересовался: — Это за что же им такой приговор?

— Резонный вопрос… — бесстрастно посмотрел на меня своими серыми холодными глазами шеф. — За них мертвой хваткой вцепился угрозыск. А им кое-что известно такое…

— Откуда известно, что их «пасут»?

— У нас есть свои люди и там, — покривился в улыбке шеф. — Мы проверили. Все точно. Обложили их по всем правилам.