Сергей Самаров - Пуля – лучший антидот

Такая мощная атака на скучившихся у костров бандитов принесла результат сразу. Численный состав собравшихся внизу бандитов почти уполовинился. Но за гранатами последовали автоматные очереди, и один за другим начали посылать осколочные гранаты два «РПГ-7».

Внизу началась настоящая паника. И больше всего паника была вызвана не страхом смерти, а невозможностью отстреливаться из той позиции, в которой бандиты оказались. Ширина ущелья по дну не превышала тридцати метров, и все это пространство легко простреливалось. Отвечать огнем на огонь было слишком сложно из-за того, что спецназовцы находились почти над головой бандитов, а тем даже укрыться было негде. Конечно, ответные очереди прозвучали; пули выбивали из камней пыль и с визгом рикошетили, но никому не могли принести вреда. Более того, стрельба велась даже по двум склонам, потому что не было видно, откуда полетели гранаты и где заняли позицию спецназовцы. И вообще, состояние боевиков было похоже на истеричный испуг, на вспышку ярости от бессилия и невозможности постоять за себя.

Взрывы и стрельба подняли внизу облака пыли, которые наполовину скрывали от взглядов атакующих то, что происходит внизу, и мешали стрелять прицельно. Только одному оптическому прицелу с тепловизором пыль была нипочем. И старший лейтенант Луговкин комментировал происходящее, направляя при этом действия товарищей вместо командира. Командир против такой корректировки не возражал.

– Вижу «крапового» капитана... Может, повредить ему ногу?

– Не надо. Пусть его Везирхан возьмет... Везирхану необходимо оказать нашему командованию услугу. В целях собственной реабилитации...

Гризадубов уже и сам чуть раньше, когда пыль только поднималась, но еще не разошлась широко, увидел заметную фигуру Валтузина. Тот вел себя почти спокойно: не тратя время на суету, он бросился к одной из палаток, ударом кулака сбил с ног охранника в черном, тут же добил его короткой очередью из автомата, который держал одной рукой, и спрятался за тонким пологом.

– Он что там, надеется отлежаться? – не понял Алексей Викторович. – Луговкин, что тепловизор говорит?

Тонкая ткань палатки не могла стать преградой для тепловизора.

– Тепловизор, товарищ подполковник, говорит, что «краповый» капитан Валтузин набивает чем-то уже второй рюкзак. Сдается мне, упаковками с деньгами. Как он два рюкзака тащить собирается? Деньги – штука тяжелая... Впрочем, он сам как лось – трактор может перетягать...

Наконец кто-то там, внизу, опомнился, сообразил, что без движения все они погибнут, среагировал правильно и дал команду. Небольшая часть бандитов стремительно двинулась вверх по ущелью, прикрываясь пылевым облаком. Но старший лейтенант Луговкин все видел и подсказывал:

– Туда, в сторону Ракитина, – человек двадцать... Можно накрыть. Гранатометы...

Беглецы проскальзывали сквозь пыль, сами с трудом соображая, куда бежать, но все же сверху их передвижение разобрать тоже было возможно, поскольку пыль не держалась облаком единой плотности и разрывы открывали участки для просмотра. И группа почти сразу была накрыта парными выстрелами из «РПГ-7» и несколькими автоматными очередями. Вообще, «РПГ-7», этот мощный гранатомет, если выстрел был произведен осколочными гранатами, буквально косил ряды боевиков. Если кто-то и сумел прорваться, то это были единицы, которых наверняка уже с нетерпением дожидались автоматы группы подполковника Ракитина. Спецназовцы сверху больше не стреляли в беглецов – не видели смысла в стрельбе вслепую, когда другая группа имеет возможность стрелять прицельно.

Другая часть, боґльшая, слушая команду другого командира, прижалась к ближней скале, лишая спецназовцев удобной стрельбы, и двинулась было в противоположную сторону, но тепловизор и их без внимания не оставил:

– Прямо под нами, под скалой... Почти все остальные... Гранаты... Повторили...

И сверху опять посыпались ручные гранаты. Урон, как сообщил снайпер, опять был значительным, хотя и не таким, как при первых двух бросках, когда бандиты держались более кучно.

Но около двадцати человек сумели прорваться к повороту ущелья. А трое бандитов, воспользовавшись плохой видимостью, оседлали-таки свои мотоциклы, хотя и не посадили на них гранатометчиков. Треск двигателей стал слышен даже сквозь частые автоматные очереди. Стреляли все, и сверху вниз, и снизу вверх, но при этом друг друга почти не видели. Никто, кроме старшего лейтенанта Луговкина, не видел и мотоциклистов.

Но еще до того, как мотоциклы сумели сорваться с места, из палатки вдруг выскочил «краповый» капитан и тоже ухватил мотоцикл. Первые трое успели оторваться от капитана, сразу подняв двухколесные машины на дыбы и стартанув после этого предельно резко. Валтузин не был мотокроссменом и так стартовать не умел. Да и кроссовый мотоцикл легкий и не слишком мощный, и нелегко ему было справиться с капитанским весом. Но все же Валтузин поехал достаточно быстро, хотя ехать ему было, кажется, очень неудобно, потому что капитан надел один рюкзак на спину, а второй на грудь. Такой груз защищал его от пуль и осколков, хотя капитан, скорее всего, так нагрузился не для защиты.

– Пусть едет. Там его встретят... – решил подполковник Гризадубов. – Здесь все кончено. Идем на помощь Везирхану!

Везирхан со своим джамаатом и с оставленным ему в усиление огневой мощи гранатометчиком капитаном Стерликовым ждал с нервным напряжением. Для него это была, естественно, не первая засада, и давно уже он перестал чувствовать волнение перед тем, как нажать на спусковой крючок. Но в этот раз выступать приходилось против своих вчерашних соратников, и потому эмир нервничал. Это не было предательством, поскольку никаких договоренностей о поддержке ни с кем из чужих джамаатов и Везирхана не было; тем не менее, неприятное чувство нет-нет да и дергало душу. Прослыть предателем Везирхан не хотел, и утешало то, что предали его, назвав организатором эпидемии в республике, предали своих соотечественников, ради шкурных целей пожелав гибели множества людей, а он только мстит предателям и не позволяет другим эмирам бороться со своим же народом. Это была честная борьба и благая цель, и должно было бы отмести все сомнения, – и все же…

Бойцы джамаата лежали по краям устья ущелья, используя вместо бруствера большие камни-валуны, прислушивались к звукам, доносящимся из каменной щели горного хребта, и старались выстроить мысленную картину всего происходящего там. Проще всего это было сделать самому Везирхану, поскольку он через это ущелье несколько раз проходил, и вообще здешние края хорошо знал. Впрочем, капитану Стерликову, хотя он конкретно в этом ущелье не был ни разу, представить происходящее было, может быть, даже легче, чем эмиру Дашаеву: он слышал комментарии старшего лейтенанта Луговкина в наушник своего «подснежника», а декорации существенной роли не играли. Все остальное было ясно из простой логики войны, которую капитан Стерликов уже успел основательно познать. И теперь подсказывал Везирхану Дашаеву, что происходит впереди.