Сергей Донской - Личное задание

Что касается кровавых событий в дачном поселке, то тут, по мнению Руднева, все было предельно просто. Позарившись на легкие деньги, Губерман решил сыграть втемную. Сговорился с Эриком, и стали они на пару всем подряд особняки липовые впаривать, вырученные деньги под себя подгребая. А Рудневу голову морочили, время тянули. Когда миллионов порядочно на банковских счетах накопилось, Эрик, естественно, делиться предложил, да было поздно. Губерман киллера нанял и такую свинцовую кашу заварил, что всем тошно стало. Ушлый, паскуда! Мало того, что хозяина обобрал, так еще и подставил его капитально. Теперь как локоть к носу ни прикладывай, а за оставшиеся дни выполнить требования президентского наместника нереально. Оставалось лишь отступать на заранее подготовленные позиции.

Выключив магнитофон, Руднев положил перед собой лист бумаги и вооружился ручкой. Не было счастья, да несчастье помогло, подумал он, быстро набрасывая схему своих будущих действий. Скоро все будет разложено по полочком. И некоторых, думал Руднев злорадно, полочки ожидают самые неожиданные. В холодильниках моргов.

Криминальная империя Руднева базировалась на четырех китах с авторитетными в преступном мире именами. Каждый из них располагал собственной дружиной боевиков, внушительным арсеналом и занимал примерно равное положение в «семейной» иерархии.

Попка-диспетчер обзвонил их всех, назвав время и место сходки. Не офис, не ресторан и даже не какое-нибудь укромное местечко под открытым небом. Дом Руднева, только подъезд и квартира другие. Настоятельная просьба: во дворе шухера не устраивать, сходиться чинно-благородно, без вооруженных до зубов головорезов. Потому и время было назначено каждому с разбежкой в пять-десять минут, чтобы уважаемые люди не гурьбой в дом вваливались, а поодиночке.

Намеченные посиделки в домашней обстановке показались криминальным генералам кощунственной насмешкой над прежними славными традициями.

Итальянец почти исчерпал кредит доверия, отпущенный ему за былые вклады в общак. Купленная им за сумасшедшие бабки воровская корона если еще и не упала, то едва-едва держалась на горделиво поднятой голове. С тех пор как Итальянец почти отошел от дел, прикрываясь еврейским барыгой и задвигая красивые речи на телевидении, многое изменилось и его владениях. Сколоченная им группировка находилась на грани развала. Еще соблюдались неписаные законы, еще выполнялись приказы, даже лавэ, худо-бедно, наверх отстегивались, но все это было лишь видимостью. Приближенные Итальянца все меньше праздновали друг друга, все чаще собачились по поводу и без. Если бы не эти терки, они, пожалуй, давно завалили бы Папу сообща. В одиночку решимости пока не хватало, но если кого-то окончательно задавит своя персональная жаба, Итальянцу – вилы. Хотя бы за то, что с ментами слишком близко сошелся. Стоит одному бросить предъяву: «ссучился!» – и остальные дружно подхватят. Все к тому и шло.

Слон, к примеру, уже просчитывал такой вариант и долго раздумывал, принимать ли ему приглашение Итальянца или послать подальше вместе с его депутатским мандатом и прочими выгибонами. Останавливало подозрение, что на сходняке общество сговорится против него, Слона, и тогда хоть на матрасы с братвой ложись, хоть в общую могилу. Порвут. Вокзалы под себя подомнут, гостиницы, турфирмы. Когда такой лакомый кусок держишь, охотники сожрать тебя вместе с ним всегда найдутся.

Нерусский человек Арам тоже колебался, прежде чем отправиться на сходку без трех или хотя бы двух боевых экипажей. А когда решился, трижды поцеловал свой нательный крест и попросил господа быть ему опорой и защитой. Он всегда загодя подвох чуял, Арам. Аккуратный, подтянутый, обряженный в китель со стоячим воротником, он смахивал чем-то на пастора, особенно после того, как серебристую бороду отрастил. Перетирать с ним вопросы было все равно что с иезуитом спорить – всегда на слове поймает, а сам тысячу наговорит, но ни одного такого, за которое зацепиться можно.

Ступая мягко, как камышовый кот, он проследовал в нужный подъезд через шесть минут после Слона, и тем, кто наблюдал за ним издали, почудилось, что у входа он на скорую руку перекрестился.

Выждав ровно десять минут, навстречу неизвестности отправился грузный Леха Ярославский, сильно подозревавший со стороны Папы какую-то подлянку. Его бизнес был более цивилизованным, чем откровенний рыночный рэкет Арама. Леха опекал автосалоны, рестораны и казино, частенько появлялся также в кабинетах управляющих банками. Его, конечно, рады бы не пускать на порог приличных заведений, но тем не менее он всюду был вхож, открывал нужные двери ногой, а уходя, мог милостиво потрепать по щеке даже самого владельца единственной авиакомпании Курганска, и тот бы только польщенно улыбнулся. До того как у него наладились с Лехой столь дружеские отношения, магнат передвигался на двух ногах, а теперь пользовался костылем. Когда партнеры докучали расспросами, отшучивался: мол, неудачно с парашютом прыгнул. Что было ложью чистейшей воды, поскольку Леха Ярославский его без всяких подручных средств с семиметровой вышки в пустой бетонный бассейн снарядил. Но лишь теперь Леха, кажется, начал понимать, что испытывает человек, падающий с высоты.

Под ложечкой у него засосало, когда в подъезде ему преградили путь двое штатских мусорской наружности. Представились невнятно и давай охаживать Леху ладошками – гладили, мяли, щупали, как доступную бабу. Но совсем не по себе ему стало, когда «вальтер» у него изъяли, а разрешение на ношение оружия ловко вытащили из кармана. И теперь интересовались с наглецой, по какому такому праву Леха с пушкой по городу расхаживает?

– Вы же сами документы у меня из кармана вынули, – возмутился Леха.

– Неужели? – синхронно осклабились менты. – Из какого?

Перед началом операции они получили вполне определенные инструкции: гостей встречать без должного почтения, гонористых сразу ставить на место, при необходимости даже ломать немного. Насчет алкоголя специальных распоряжений не было, но почти все задействованные убоповцы хорошенько приняли на грудь.

– В каком кармане разрешение было, тебя спрашивают? – юродствовали менты, развернув Леху возмущенным лицом к стене. – В этом?

Чья-то пятерня принялась лапать ягодицы и промежность обыскиваемого. Получилось двусмысленно и обидно.

– Что ж вы творите, козлы? – выкрикнул Леха, содрогнувшись от унижения.

– Что? Ты как нас назвал, бандитская морда?

И тут грозный Леха Ярославский, державший под ружьем не менее полусотни вольных стрелков, неожиданно уразумел, что один на один с ментами – беззащитный и безоружный – он является рядовым гражданином Российской республики со всеми вытекающими отсюда последствиями. Для начала его впечатали лицом в стену, потом развернули и пристукнули уже затылком, после чего направили дальше, наградив пренебрежительным поджопником и советом запастись на обратную дорожку перевязочными материалами.