Сергей Зверев - Бастион: Ответный удар

Шашлык немного пожеманничал, но потом махнул рукой:

– Знаешь, Лев Васильевич, я не эксперт, но скажу тебе прямо. Если бы ко мне вдруг подвалил какой упырь и ляпнул, что эту химию бытовую варят в нашем городе, я бы не стал называть его козлом – этого упыря. Догоняешь? Хотя повторю – Шашлык не эксперт.

Губский помолчал. Дело еще не стало проясняться, но где-то далеко-далеко на востоке слегка заалело. Интуиция?

– Я скажу тебе даже больше, начальник, – добавил Шашлык. – Тамошние мусора взяли одного торговца. Так, мелочь пузатую. И чего-то у них вдруг сразу разладилось. Или не сразу… Но все равно разладилось. Нормально, да?

– Почему? – рассеянно пробормотал Губский, уносясь мыслями в далекую перспективу.

– Гы-гы, – заржал Шашлык. – Я те че, мент?..

Спровадив информатора, Лева сел за телефон (пускай прослушивают, гэбисты) и через полчаса получил ответы на свои вопросы. Неделю назад на улице Полтавской опера оприходовали одного молодого человека с пятьюдесятью граммами порошка, раскололи с ползавода – стоило лишь издали продемонстрировать местного «гоблина» – сержанта Понятых. Зрелище, конечно, не для слабых. Наркотик был какой-то непонятный. Сероватый порошок, на ощупь похожий на соду, но с запахом травы термопсиса и большим удельным весом. В лаборатории пожали плечами. Ну наркотик, да. Но какой-то не такой. Сложный. Следующее звено брали с помпой: парнишка пытался удрать на «Тойоте», пришлось прострелить колесо и сжечь заправку. Дознание провели по накатанной схеме: показали достопримечательность – сержанта Понятых, раскололи. И на том уперлись, потому что новое звено в цепи к моменту приезда сотрудников ОБНОНа уже лежало мертвым с «предупредительной» пулей в голове. Следы терялись. Пару дней погадав на кофейной гуще, сыщики допетрили, что это судьба, и приняли фиаско с должным смирением. Ну не повезло, бывает. Повезет в другом. Хватило даже ума не наезжать на Крокодила. Трудно вообще сказать, был ли информирован Крокодил, но творить такое западло: гадить на собственной же территории – ну в самом деле – не в крокодиловских это традициях. Вот поэтому единственное, на что сподобились сыщики, – это разослать запросы по поводу загадочного наркотика в ближайшие регионы и сложить лапки…

– Ответ отрицательный, – предположил Губский.

– А вот и нет, – ответствовал капитан Чиж, давнишний собутыльник, партнер и старый греховодник. – Попали. Эту же дрянь перехватывали в Томской области. Но там она числилась привозной. Откуда-то с запада, реально не разобрались…

А далее события покатились, как телега с горы. Не успел он усвоить информацию, как подоспела новая: в районе Нахаловки в портовых отвалах обнаружились тела охранника дачи и шофера Толстых. И все благодаря тамошним бичам, у которых в данном квадрате оказались места гнездования, и очень, знаете ли, неприятно, когда у порога твоих зимних квартир вдруг без повода объявляются трупы. К концу дня поступило заключение медэксперта: убиты два дня назад, охранник в голову – причем пуля идентична вынутой из черепа овчарки, а Толстых – в миокард сердца, из того самого «вальтера», обнаруженного под рукой мертвого Кравцова. Картинка преступления, таким образом, принимала размытые очертания. Теперь предстояло не обмишулиться.

А вечером, когда зашло солнце, но еще не стемнело, нарисовался взволнованный Туманов. Светка как раз с каменной миной мыла посуду, Дениска долбил глаголицу, а Губский стоял у него над душой и понимал в этих иероглифах, как Козлякин – в любви.

– Последний раз ты приходил в этот дом полгода назад, – с укором заметил Лева.

– И застал ту же картину, – пробормотал Туманов.

Светка с полотенцем на плече выглянула из кухни.

– Здравствуй, Пашенька, проходи, – пыталась хлебосольно улыбнуться, но получилось траурно.

– Я на минуту, – въехал в ситуацию Туманов. – Пойдем, дорогой, потрещим. Дело есть, – он подтолкнул Леву в прихожую…

Мутные половинки плафона, скрепленные изолентой, освещали стены подъезда серым светом. Лицо Туманова казалось сотканным из двух половинок: темной и бледной. По бледной носились тени.

– Ты мне ничем не обязан?

Лева пожал плечами:

– Как будто нет… Знаешь, Паша, ты бы кругами не ходил, а говорил как есть. Если нужна помощь, я тебя внимательно слушаю. Не помогу – так хотя бы посочувствую.

Туманов помялся.

– Гэбэшник Истомин собирается обвинить меня в убийстве Кравцова. Уверен, у него это получится. Им нужен козел, а на роль козла я – прямой кандидат.

– Вот те раз, – удивился Губский. – Так у тебя же алиби.

– Нет у меня алиби, – отрезал Туманов. – Было, да все кончилось. У меня есть сутки, максимум двое, пока он сфабрикует улики и получит добро от начальства. Он уже исследует мою биографию – по наводке Котляра. Сдал меня Котляр, в контрах мы с ним. Теперь Истомин сутками не вылазит из «Муромца». Информация проверенная. Чую, Лева, добром не кончится.

– Подожди, – Лева поцарапал лоб. – Выходит, Оксана Волина дала ложные показания и ты не был у нее той ночью?

– Выходит, так… Истомин ее расколол, она призналась.

– Но тогда… – Губский сделал нерешительную паузу.

Туманов всколыхнулся:

– Да ничего и не тогда… Не убивал я Кравцова, понимаешь? Я приехал к нему на дачу, мы обсудили одно заманчивое деловое предложение, и я уехал. Все. Кравцова не трогал. А где был потом – кому какое дело?

– И ты не расскажешь Истомину, где тебя носили черти?

– Не расскажу.

– А мне?

– И тебе не расскажу.

– Ну извини, – Губский развел руками. – Это смешно, Паша. Как я могу вынуть тебя из дерьма, если ты отбиваешься и сам в него упорно лезешь?

– Но ты же хочешь найти настоящих убийц? Подумай. Как насчет утереть нос гэбэшникам, а, Лева? Отыграться за обиды? Доказать, что не вы, менты, – недоноски, а они – паразиты, сидящие на чужом горбу… А заодно и меня отмазать? Ты как, Лева?

– Хочу, – чуть помедлив, признался Губский. Какой же ребенок не хочет конфетку?

– Тогда говори, в чем у тебя закавыка. Я не последний незнайка в этом городе – помогу.

Лева задумался.

– Баш на баш, говоришь?

– Ну.

Лева решился. Чего он теряет, в самом-то деле? Подозревать Туманова? Он еще не выжил из ума. Во-первых, на убийстве Кравцова Туманов больше теряет, чем приобретает. Во-вторых, прийти с двумя пистолетами, из одного отстрелить охранника с овчаркой, из другого – шофера с Кравцовым, а потом развозить трупы по разным отвалам, твердо зная, что рано или поздно на них наткнутся? Полнейшая паранойя – вот как это называется. Сообщники? Да какие, к лишаям, сообщники? Туманов напарника-то зачастую не признавал, какие могуг быть сообщники?

– Ладно, Паша, есть один след. Не знаю, куда он выведет, но попробовать стоит. Только учти, мои обещания носят декларативный характер.