Уоррен Мерфи - Последний крестоносец

Это было решающее мгновение — Рашид Шираз прошел через контроль первым, на случай если американец все провалит. Тогда у него будет в запасе несколько секунд, чтобы скрыться, а в Монреале, который быстро приобретал репутацию Мекки современного шпионажа, имелось достаточно людей, готовых предоставить ему надежное убежище.

Следом за Рашидом предъявил свой паспорт Ламар Бу. В его документах стояла национальность «англичанин», и если он будет говорить тихо, то резкий американский акцент не будет бросаться в глаза.

Ламар отвечал на вопросы таможенников вяло и односложно. Рашид удовлетворенно кивнул — пока все шло по плану. Парень был настолько сломлен, что готов был выполнять приказания, даже не дожидаясь подсказки.

Когда формальности были окончены, Ламар присоединился к Рашиду Ширазу, и, взяв такси, они направились в условленный заранее отель. Не прошло и часа, как в дверь номера постучали двое иранцев.

— Это и есть тот неверный пес? — хрипло спросил один из них.

— Да. Жалкое зрелище, верно?

— Пожалуй, — ответил новоприбывший, снова переводя взгляд на Рашида. — Для вас уже приготовлена машина.

Перебраться через границу будет несложно — таможня ищет в основном наркотики. Не забудьте убедиться, что при вас нет никакого оружия, и тогда проедете без проблем. Остальные будут ждать вас на месте.

— У вас есть карта местности, где обитает этот лживый святоша Слаггард?

— Да, вот она. И еще американские деньги — здесь даже больше, чем может вам потребоваться. Вот фотография Слаггарда, может пригодиться, если нужно будет узнать его в толпе. Он часто передвигается не один.

— Возможно, фотография и не потребуется, — заметил Рашид Шираз.

— Твоя задача — похитить и доставить его к нам. Впрочем, если этого сделать не удастся, можешь убить его сам, лишь бы смерть была достаточно мучительной.

— Я уже получил указания. Этот неверный позаботится о том, чтобы привести меня к Слаггарду.

— Откуда ты знаешь, что он не предаст нас?

— Ламар ненавидит Элдона Слаггарда чуть ли не сильнее нас, — ответил Рашид Шираз.

В подтверждение своих слов он достал из папки фотографию и, бросив на нее беглый взгляд, положил снимок на дрожащую ладонь Ламара Бу.

— Это тот самый дьявол, что предал тебя? — спросил Рашид.

— А-а-а-а-а! — вскрикнул Ламар Бу, сминая в руках фотографию и разрывая ее пополам. Хныча, словно от боли, он продолжал рвать картон, пока в его пальцах не остались лишь мелкие обрывки. Губы Ламара Бу двигались, проговаривая слова, которые едва можно было различить. Он снова и снова повторял на ломаном фарси: «Смерть Слаггарду!»

Римо просунул голову в приоткрытую дверь.

— Ты не видел Викторию? — поинтересовался он.

— Видел, и даже слишком часто, — хмуро ответил Чиун.

— То же самое я могу сказать и в твой адрес. Ладно, если встретишь, передай, что я ее искал.

— Интересно зачем? — спросил Чиун.

Он сидел на татами в своей каюте на борту «Марии Магдалины», яхты Элдона Слаггарда, и кипятил воду в медной чашке, подвешенной над небольшой жаровней. Это был его личный прибор для варки риса, которым Мастер Синанджу пользовался, когда находился в диких, варварских краях, далеких от цивилизации. Только что в лакированном зеленом сундуке, украшенном позолотой, прибыли вещи Чиуна, которые Харолд Смит отправил из «Фолкрофта» через несколько промежуточных пунктов.

— Затем, что я тебя об этом попросил, — негромко проговорил Римо.

Нельзя было сказать, что его голос прозвучал брезгливо или требовательно — скорее, в нем слышалась легкая озабоченность.

— Это не ответ, — возразил Чиун, выкладывая ложечкой темный рис из покрытой бирюзовой эмалью коробочки в форме медведя. — Я хотел знать, зачем тебе потребовалось ее видеть, а вовсе не это.

— Потребовалось, и все тут.

— Понятно. И это имеет отношение к тому, что тебя беспокоит?

— А почему ты так уверен, что меня мучает беспокойство?

— Конечно, мучает, это видно и младенцу.

— Неужели? — проговорил Римо, переступая с ноги на ногу. — Ну, хорошо, я хотел, чтобы Виктория кое-что мне объяснила.

Чиун, державший над весело бурлящей водой ложечку с рисом, внезапно обернулся.

— О! Так ты считаешь, что эта женщина может разрешить причину твоего беспокойства лучше, чем я?

Римо слегка помедлил с ответом.

— В общем, да. Может быть. Это касается преподобного Слаггард, а она как-никак его личный помощник.

— Все, что требуется знать об этом священнике, могу рассказать тебе и я.

Римо, все еще стоявший в дверях, на секунду задумался и наконец вошел в каюту, прикрыв за собой дверь. Чиун поспешил притвориться, что внимательно наблюдает за кипящим рисом, чтобы Римо не заметил скользнувшей по его губам легкой улыбки удовлетворения. Он осторожно опустил последнюю ложечку риса в воду.

— Я собираюсь поесть. Не хочешь присоединиться?

— Я не голоден, — ответил Римо, присаживаясь рядом с ним на татами.

Не переставая внимательно слушать, Чиун добавил в чашку еще две ложечки — обычную порцию Римо.

— Итак, — начал он, повернувшись к своему ученику, — что же тебя беспокоит?

— Я только что говорил с преподобным Элдоном Слаггардом о том, как можно искупить свои прегрешения.

— Ах, об этом...

— И знаешь, что он сделал? Забрал все мои деньги и объявил, что я прощен.

— Не понимаю, почему это тебя так удивило? Преподобный Слаггард проделывает такой фокус со всеми своими прихожанами. Этот святоша ведет себя, как сборщики налогов в древнем Римо, которые нещадно обирали и евреев, и христиан.

— Но он использует эти деньги в благих целях. Ты же сам видел, скольких он излечил.

— А, это старый, как мир, трюк. Фокусник громко вскрикивает, это заставляет сердце биться сильнее, учащается пульс, концентрируется работа мозга. Или произносит слова, которые успокаивают больного, и он снова начинает верить в свои силы. Иногда фокусник проделывает и то и другое. Мне доводилось наблюдать такие представления во многих частях света — все это было как две капли воды похоже на то, чем занимается Слаггард. А глупцы продолжают обманывать себя, считая, что исцелены.

— Но я же видел, как калеки вставали на ноги, а парализованные снова могли двигаться!

— Я тоже это видел. Однако правда заключается в том, что эти люди излечили себя сами.

— Какая разница? Ведь главное, они здоровы.

— Разница большая — болезнь отступает, лишь покуда сердце бьется чаще, а душа наполнена верой в исцеление. Я заметил, как некоторые снова начинали хромать, когда пробирались обратно на свои места. Но никто уже не обращал на них внимания — все следили за целителем, а не за исцеленными.

— Что ж, если ты говоришь, что видел это, значит, так оно и есть, — пробормотал Римо с легким недоверием.