Михаил Серегин - Закон блатного мира

В салоне джипа было тесно, поэтому тычок получился неуклюжий. Колыма сумел уклониться и схватить Голубева за руку с ножом. Теперь каждый из противников одной рукой держал другого, а второй пытался дотянуться до него своим оружием. Однако у Голубева было очень важное преимущество – на него работало время. Колыма прекрасно понимал, что люди его противника уже сорвались с места, и если он не закончит борьбу в ближайшие несколько секунд, то ему конец. Голубев попытался пнуть блатного ногой, но в салоне было очень тесно, и у него ничего не получилось. Зато Колыма сумел использовать этот выпад противника в свою пользу. Словно уходя от удара ногой, он откинулся назад, а потом резко подался вперед, боднув Голубева головой в лицо.

Тот отшатнулся и на секунду ослабил хватку, но Колыма воспользовался этим не для того, чтобы нанести еще один удар, а чтобы полностью влезть в салон машины и выпихнуть противника из-за руля. При этом ему пришлось встать левым коленом на живот смотрящему, который тихо охнул.

«Жив!» – мелькнуло в голове у Колымы. Он еще раз боднул Голубева в лицо и сумел окончательно отпихнуть его от руля, притиснув противника к дверце джипа. Из носа Голубева брызнула кровь, он ошарашенно мотнул головой, и его щегольские усы слегка отклеились.

У Колымы уже не было ни секунды, чтобы осознать значение этого, он лишь успел заметить, что и бородка у его противника отклеилась с одной стороны – точно, накладная! Но Колыме сейчас нужно было развивать успех схватки. Теперь Голубев сам придержал свою руку с ножом, и Колыма рискнул. Неожиданно он отпустил запястье руки противника и сильно ударил его кулаком под подбородок, в самое горло. Если бы Голубев успел высвободить руку с ножом, то Колыме пришлось бы плохо, но его расчет оправдался, и он успел первым. Ошеломив противника ударом в горло, Колыма качнулся вбок, заваливаясь на спинку сиденья и, использовав это движение для размаха, врезал Голубеву локтем в грудь.

Тот охнул, согнулся, выронил нож, и блатной уже был готов добить противника, но в этот момент дверца джипа, на которую сейчас давили два человека, открылась. Наверное, Голубев сумел нажать на ручку, и, как только дверца открылась, коммерсант вывалился из машины, а вслед за ним едва не выпал и сам Колыма. Однако блатной успел ухватиться за руль.

Оглянувшись, Коля увидел бегущие к нему со стороны свалки фигуры с автоматами в руках. Он, не тратя драгоценных мгновений на то, чтобы добить Голубева, или даже на то, чтобы захлопнуть дверцы машины, крутанул ключ в замке зажигания и рванул с места так, что из-под колес полетели камни и комки мерзлой земли.

Джип прыгнул вперед, словно взбесившийся кенгуру. Но для того, чтобы выехать на дорогу, Колыме нужно было развернуться, а для этого уже не было времени, преследователям с автоматами оставались до него считанные шаги. Следующее свое действие Колыма обдумать не успел, это была чистая интуиция. Он резко крутанул руль и дал задний ход. Джип совершил еще один сумасшедший прыжок, на это раз назад, на своих преследователей.

Автоматчики брызнули от «Хаммера» в стороны, словно стайка мальков от хищного окуня, а Колыма, использовав этот задний ход для разворота, втопил педаль газа до пола и рванул к дороге. Джип подскочил на одной из рытвин, и Колыма краем глаза увидел, что лежащий на левом сиденье пахан сползает в открытую дверцу, ту самую, через которую в машину ворвался Колыма. Захлопнуть ее у него до сих пор не было времени. Левой рукой Коля схватил Батю за ворот и рванул на себя, едва не слетев при этом с дороги.

Справившись с управлением, он наконец захлопнул дверцу и отпустил пахана. В этот момент на дороге метрах в десяти от машины появились несколько фонтанчиков земли – след пулеметной очереди. Колыма до боли стиснул зубы и еще сильнее надавил на газ, хотя педаль дальше просто не выжималась, а спидометр зашкаливало. Было ясно, что его хотят остановить, шанс был только один – прорваться на полной скорости. Ехать прямо было безумием, и поэтому Колыма резко крутанул руль влево. Джип слетел с дороги и понесся по кочкам и выбоинам, гремя и подскакивая, словно набитая гайками банка из-под консервов. На первой же колдобине зубы у Колымы клацнули так, что он чуть не откусил себе язык. Но зато следующая очередь легла уже довольно далеко, Николай чувствовал, что у него появилась возможность выжить.

Пулеметчик был в отчаянии. Джип уходил, а прицельно стрелять по нему было нельзя. Он попытался отсечь машину огнем и прижать к морю, но этот бешеный блатарь, непонятно откуда выпрыгнувший, как чертик из табакерки, увел джип с дороги и прорвался. Он дал еще две очереди, но обе прошли мимо: во-первых, стрелок боялся целиться, а во-вторых, «Хаммер» все время менял направление, словно убегающий от гончих заяц или идущий противолодочным зигзагом корабль. Ну почему он уходит именно на той машине, которую нельзя трогать!

Последняя очередь вспорола землю метрах в семи позади джипа, и Колыма понял, что прорвался – теперь от пулеметчика его прикрывала та самая метеостанция и свалка, а от автоматчиков он уже слишком далеко ушел. Он крутанул руль и вернул «Хаммер» на дорогу. Внутри машины что-то противно дребезжало и звякало, но джип явно с честью выдержал доставшееся на его долю испытание, доказав, что недаром в Магаданской области такие тачки стоят в списке любимых наземных транспортных средств на третьем месте – после вездехода и снегохода. Колыма немного сбавил скорость. Он прекрасно понимал, что за ним будет погоня, но нестись дальше на пределе уже было нельзя. Смотрящий и так был еле жив, тряска могла его добить окончательно. А жизнь Бати сейчас была для Колымы важнее, чем лежавшие на заднем сиденье джипа мешки с золотом. Теперь у Колымы появилась возможность хоть немного подумать о случившемся. И первым, что пришло ему в голову, было ясное и четкое, словно вспышка молнии безлунной ночью, воспоминание. Он вспомнил, где он видел назвавшегося Голубевым человека. Когда он увидел, что усы и борода у подонка накладные, это стало совсем несложно.

Это был кум. Начальник оперчасти сусуманского штрафняка майор Решетов. Колыма прекрасно помнил этого человека еще с тех времен, когда сам мотал срок в Сусумане.

– Ничего себе, – прошипел блатной сквозь зубы. – Как тебя сюда-то занесло, гражданин начальник? Это ведь уже совершенно не твое дело...

Колыма помнил слова брата, что кум ушел в отставку, но ему было совершенно непонятно, как обычный отставной майор ГУИН смог влезть в многомиллионный рыбный бизнес.

Впрочем, Колыма не стал долго ломать над этим голову. Он был человеком действия и считал – то, что не понимаешь сейчас, поймешь потом, главное, не сидеть сложа руки. А сейчас у него было важное дело – уйти от погони и спасти смотрящего. Когда это будет сделано, тогда можно и о другом подумать.