Илья Деревянко - Замусоренные

— Андрюха, мы не помешали? — В комнату зашли Фрол с Рембо.

— Нет. Кстати, где бабы?

— Под душем.

— Спровадь их домой, — тихо сказал Михайлов. — Есть важный разговор.

— Инте-ресненько! — протянул Фрол, выслушав Андрея. — Ты уверен, что это тот самый?

— На девяносто процентов…

— Тогда завтра вместе с Рембо выпасешь его и привезешь ко мне на дачу. Если он васильковец, нам крупно повезло!

К дому Варвары Андрей с Рембо, которого вообще-то звали Женей, подъехали с утра пораньше и остановились неподалеку от подъезда.

— Ненавижу ждать и догонять, — зевнул невыспавшийся Рембо. — Боюсь, долго здесь проторчим!

— Вряд ли.

— Почему?

— Сердцем чую.

Рембо скептически хмыкнул, однако Михайлов оказался прав.

Не прошло и часа, как из подъезда вышел хмурый, помятый с перепою Кулич.

— Вот он, — шепнул Андрей. — Давай, Женя, тихонько следом. Судя по опухшей роже, хмырь идет в палатку, опохмеляться. Возьмем на полдороге…

Операция по захвату Киселева прошла настолько быстро и слаженно, что никто из редких прохожих ничего не заметил.

— Я не хотел тебя мочить! Меня заставили, — захныкал Кулич, узнав Михайлова.

— Заткни хлебало, — отрезал Андрей.

— К-куда м-мы едем? — Посеревшая от страха физиономия Киселева покрылась крупными каплями пота.

Вместо ответа острое лезвие ножа, проткнув одежду, кольнуло его в бок.

Кулич предпочел не рыпаться. Безжалостный со слабыми, он, как и все садисты, был отпетым трусом. До смерти перепуганный Киселев впал в полубесчувственное состояние. Он не знал, ни сколько прошло времени, ни даже в каком направлении движется машина.

— Конечная остановка, вылазь, падаль! — рявкнул Рембо, затормозив у дачи Фрола.

Едва переступая ватными ногами, Киселев поплелся навстречу своей судьбе…

Методы физического воздействия к Куличу применять не пришлось. Очутившись в подвале, в котором недавно придушили Кравцова, он без промедления замолотил языком как пулемет. Слушателями были Фрол с Андреем. Рембо, не задавая лишних вопросов, поднялся наверх.

— Михайлова застрелил Луна по распоряжению Василька, а тот, насколько мне известно, получил приказ от подполковника Кудиярова. В убийстве участвовали также Ряха и Пятак, — захлебываясь от поспешности, тараторил Киселев. — Тебя, — он с опаской покосился на Андрея, — велел замочить Василек…

— Зачем?

— Может, боялся мести за Вадима, а может, менты так задумали. Но дело сорвалось, и Василек переломал Лебедю все кости, мне тоже обещал, потому я сбежал прямо из больницы…

— Знаешь их адреса, телефоны? — поинтересовался Фрол.

— Да, да! Конечно!

— Выкладывай!

Фрол с Михайловым не проявляли открытой враждебности, и потому в сердце Киселева затеплилась надежда. Он добросовестно отвечал на вопросы, старался не упустить ни малейшей детали… Наконец запас киселевских знаний иссяк.

Кулич замолчал и с холуйской преданностью воззрился на Михайлова.

— Любишь девочек помучить? — вкрадчиво спросил Андрей.

— А?! Не понял?! — пробормотал сбитый с толку Киселев. — Каких девочек?!

— Что ты собираешь с ним делать? — шепнул на ухо Михайлову Фрол.

— Придется валить гаденыша! — громко ответил тот. — На дух не выношу подобных выродков, да и свидетель нам ни к чему!

— Правильно, — одобрил Фрол.

— Не надо! — взвыл Кулич, уразумевший, что надежды на спасение рухнули. — Я больше не буду!

Брезгливо сморщившись, Андрей ударил его пяткой в печень. Киселев захрипел, согнулся и свалился на пол. Следующий удар носком ботинка в висок отправил замусоренного прямиком в ад.

— Лихо, — похвалил Михайлова Фрол и пощупал пульс у мертвеца. — Действительно сдох! Засунем в мешок, дождемся темноты и в пруд. Составит компанию убиенному барыге…

На сей раз тащить мешок с трупом ночью через лес Андрею не пришлось. Немного поразмыслив, Фрол решил сжечь покойника в котельной.

— Сгорит качественно, топка у меня мощная, а привычки в нашем деле до добра не доведут! — пояснил он.

Избавившись от Кулича (насчет мощности топки Фрол не соврал, даже костей не осталось), оба поднялись наверх.

— Подойдет, — в конечном итоге пробормотал он и обратился к парню: — Слышь, Рембо, снайперской винтовкой пользоваться не разучился?!

— Не-а… — флегматично ответил тот.

— Умница, скоро она тебе понадобится…

Раздобыть фотографии намеченных жертв (для ликвидации наметили Василька, Луну, Ряху, Пятака и подполковника Кудиярова) оказалось непросто. Андрею пришлось задействовать Мамонтова, сызмальства увлекавшегося фотосъемкой.

— Зачем они тебе? — удивился Вовка.

— Собираюсь выдать Кудиярову удостоверение «Почетный пидор республики» и остальным «Заслуженный стукач», — на полном серьезе ответил Михайлов. — Будут по ним в метро бесплатно ездить. За каждую четкую фотку получишь штуку баксов.

— Обижаешь, — надулся Мамонт. — Старому корешу бабки суешь, я…

— Закончив работу, в тот же день отправишься отдыхать на юга, — не терпящим возражения тоном перебил Андрей. — И главное, сам не засветись!

— Тогда понятно, — согласился Володя. — Зайди через неделю…

В эту ночь Олег Кошелкин, он же Луна, вопреки обыкновению спал беспокойно. Раньше Кошелкину никогда не снилось ничего особенного, и, пробудившись, Олег почти мгновенно забывал увиденное. Однако сегодня все было иначе. Едва сомкнув глаза, Кошелкин очутился в грязном полутемном подземелье. По осклизлым стенам ползали мокрицы. В воздухе воняло серой. Издалека доносились отголоски грома. Внезапно под потолком сверкнула молния, и перед Кошелкиным непонятно откуда появилась отвратительная кривая рожа. Со светящимися как угли глазами, невероятных размеров носом и огромным клыкастым ртом. На синеватых губах пузырились слюни.

— Здорово, — хрюкнуло чудовище. — Желаю сходить в сортир!

— А п-при ч-чем з-десь я? — прокосноязычил обуянный ужасом Кошелкин.

— Тобой я буду вытирать зад! — терпеливо пояснил урод. — Пошевеливайся, а то у меня расстройство желудка.

— И-и-и-и!!! — заверещал Луна, попытался убежать, но не сумел сделать ни шага.

Со всех сторон послышались раскаты издевательского, дьявольского хохота.

— Отойди от него, носатый, — повелительно произнес тяжелый бас. — Опять ты время перепутал…

— Проклятье, сплошная невезуха! — воскликнуло страшилище и растаяло в воздухе.

Кошелкин открыл глаза. Он лежал в своей постели, а за окном брезжил мутный рассвет.

«Анаша виновата, — опомнившись от кошмара, решил атеистически воспитанный Луна. — Не надо было вчера курить четвертый косяк…»