Михаил Март - Дама с простудой в сердце

— Каким образом?

— С его помощью будут устранены «свидетели». Твои похитители. Надо лишь сделать так, чтобы убийство было совершено умышленно. И следствие это поняло. Только делать это надо ненавязчиво.

— Ничего не понимаю.

— Из заложников освобождать тебя будет Шестопал со своей командой головорезов, а не милиция.

Добронравов слушал план Киры с приоткрытым ртом. Да, с женским коварством и умением выстраивать интриги ни одно существо на свете конкурировать неспособно.

Борис ждал Нику возле института минут сорок. Мотоцикл со шлемами стоял в сторонке, а он расхаживал вдоль тротуара и курил. Даже успел пообщаться с несколькими сокурсницами своей подружки и узнал неприятные новости. Ника появилась неожиданно. Увидев Бориса, она злобно выговорила:

— Никогда больше не подъезжай к институту. Я не хочу, чтобы нас видели вместе.

— Конечно, не подъеду. Тебя же выгнали. Мне уже напели твои подружки.

— И что они тебе напели?

— Ничего. Только то, что ты отчислена.

— Не твое дело. Через год восстановят. Учиться надо, а я с тобой по перилам прыгаю.

— А мне казалось, мы серьезным делом занимаемся.

— Делом! Завтра похороны моей сестры. Не до тебя сейчас.

— Хорошо, только не злись. Поедем, я тебе кое-что покажу. Ты же дала мне задание, и я его выполняю.

— Ладно. А потом отвезешь меня к тетке.

— Как прикажете.

Они промчались по городу с ветерком и остановились у здания «Солюс-банка».

— И зачем ты меня сюда привез? Черт! Это же банк Саула, надо ему сказать о похоронах. Он ничего не знает.

Ника соскочила с мотоцикла, побежала к таксофону и в этот момент увидела выходящую из банка женщину. Вряд ли она обратила бы на нее внимание, если бы не платье. Точно такое подарил ей Борис. Бирюзовое с синими разводами, от Кардена. Ника замерла. Она узнала ее. Это была Кира, любовница Добронравова. Но что она могла делать в банке Шестопала?

Кира подошла к шикарной черной иномарке, села за руль и уехала.

Ника все же позвонила Шестопалу и сообщила о трагедии. Как-никак, Саул бывший жених Юлии. Он ответил на известие долгим молчанием. Ника положила трубку и вернулась к мотоциклу.

— И что все это значит?

— А то, что Кира — любовница Шестопала. Ты мне велела следить за ней, что я и делаю последнее время. Она трижды ночевала у него. Но не только у него. Есть и другой любовник. Того я не знаю. Красивый парень. Видимо, он для нее является основным. А Додика и Шестопала она использует в своих корыстных целях. Видела ее? Кинозвезда! А теперь подумай, может такая женщина строить долговременные планы с таким замухрышкой, как Додик, или с жирной свиньей, как Шестопал? Нет. Планы она строит с красавчиком, у которого есть своя яхта, и там строятся все великие прожекты.

— Ее можно понять. Торопится. Осетринка не первой свежести, но рыба царская. Боюсь, что у нее остался последний шанс, а значит, она будет биться за свою долю пирога насмерть. Значит, она наш скрытый союзник, потому что адвокат для нее такой же враг, как и для нас. Нам не надо спешить. Она все сама сделает за нас. Вот только не упустить бы ее потом. Нам нужен компромат на нее, и очень весомый.

— Трудно. Скользкая стерва, как змея. Такую рогатиной к земле не прижмешь.

— И не надо. Компромат ищут на стороне. Бить в лоб глупо. Спугнешь, а своего не добьешься. А то еще и ужалит. — Ника оседлала мотоцикл и надела шлем. — Вези меня к тетке.

Никто похороны не афишировал. В крематорий должны были приехать только самые близкие, но земля слухами полнится, и в итоге похоронная процессия превратилась в шествие. Хорошо, что без лозунгов, но газетчики налетели со всех сторон, как мухи на мед. Оно и понятно. Автокатастрофа смахивала на убийство. И следствие взял в свои руки не кто-то, а сам Трифонов.

Анну Дмитриевну привезли на машине, из которой она так и не смогла выйти. Каталку с гробом остановили возле задней дверцы лимузина, сняли крышку, и мать прощалась с дочерью через закрытое окно. Рядом с Анной Дмитриевной сидел доктор Введенский, ему живой человек был дороже мертвого, и он даже не пошел в ритуальный зал, оставался возле матери.

Помимо скорбящих, набежало немало и любопытных. Шумные статьи в прессе сделали свое дело. Телевизионщиков на панихиду не допустили. Велась съемка Главным Управлением Внутренних дел, но они умели это делать так, чтобы не маячить перед глазами.

Наверняка присутствовали и люди из угрозыска, но в форме ни одного человека замечено не было.

В первых рядах за гробом, рядом с крестным покойной — следователем Трифоновым, опираясь на трость и сильно хромая, шел жених Юлии Вячеслав Бородин. Многие считали, что Вячеслав после похорон должен уехать в Харьков, так как в доме невесты без самой невесты ему делать нечего.

Из крематория большинство провожавших Юлю в последний путь поехали в усадьбу, где, как полагается по православному обычаю, устраивались поминки. Шестопал сел в свою машину, как и многие, кто приехал в крематорий, и спросил своего шофера:

— Найдешь адрес усадьбы?

— Конечно. Поедем следом за всеми.

Настоящий шофер знал адрес и не раз возил своего босса в дом Лапицких, но сегодня за рулем сидел человек из службы безопасности банкира — бывший майор ФСБ Глеб Гальперин. Тот, что ездил в Харьков по просьбе княгини. Тяжелый бронированный «Мерседес» тронулся с места и плавно покатил по сосновой аллее.

— Ну что скажешь, Глеб?

— Скажу, что Этьена Сандани и уж тем более Вячеслава Бородина среди присутствующих на похоронах не было. Ответственно заявляю.

— Уверен? А тот хромой парень с клюкой и заплатками на лице?

— Впервые вижу.

— Ну ты и задал мне задачку! Кто же он? С луны свалился? Чего ему из себя жениха разыгрывать?

— Значит, есть интерес. Я не хочу строить догадки, шеф. Такие вещи требуют расследования, а с бухты-барахты ответов не найдешь.

— Хорошо. Займись этим делом.

— Неразумно, я засвечен. Княгиня меня знает, прислуга меня видела. Тут нужен другой человек. К тому же будет лучше, если не смотреть на вещи предвзято, как я. Надо, чтобы он вообще не знал никаких подробностей. Есть объект, который выдает себя не за того человека. Задача — тихо и осторожно его прощупать. Подчеркиваю, осторожно. Я успел разглядеть этого парня и скажу вам, что он не прост. Его на понт не возьмешь. Стреляный воробей, но не из наших.

— Почему ты так уверен?

— Взгляд рассеянный. Толпа всегда мобилизует, а он ничего вокруг не видит, будто настоящий жених.

— Может, играет? Актерствует.

— В нашей профессии есть инстинкты, воспитанные годами. От них, как от особых примет, невозможно избавиться. Нет, он не из наших и не мент. На руки его гляньте, как у пианиста, белые, холеные. Интеллигент голубых кровей. Из них отличные авантюристы получаются, они по морде бить не умеют, они делают так, что противник сам в свой капкан попадает. Поосторожней с ним.