Михаил Март - Дама с простудой в сердце

— Хорошо. Санкцию я возьму. Только вряд ли мы там найдем труп. Но какие-то наводки на княгиню, может, и найдем. Ведь он же не рассчитывал, что его пристрелят, когда шел на дело. Молодец, Куприянов, вспомнил все же.

— Случайность. Пистолет помог. Он пришел в усадьбу с «ТТ». Я проследил ствол. Он был конфискован при задержании отморозков из Тулы несколько лет назад. Отморозков брала бригада Трапезникова. Но на склад пистолет не сдали. Тут у меня и возникла мысль, что ствол осел в чьем-то кармане из опергруппы. Посмотрел их дела и наткнулся на личное дело Трапезникова. Такую рожу увидишь, уже не забудешь.

Санкция была получена. На место прибыли, понятых вызвали, дверь вскрыли и ничего не нашли. В квартире порядок, чистота, окна плотно закрыты и никаких трупов. Фотографий Марии Курносовой нигде не нашли и ни одной женской вещи в доме не было. Соседи говорили, что жили они плохо, как кошка с собакой, бывали и драки. Трапезников пил много, да и Машка сама виновата, домой с работы возвращалась — обязательно бутылку тащила. Уход ее можно считать закономерным, но зачем же свои фотографии из семейного альбома выдирать. По-детски как-то.

Куприянов осматривал квартиру очень внимательно. Он относился к тем сотрудникам, которые с пустыми руками не уходят. Должен быть какой-то улов. Нашел лицензию на частное охранно-сыскное бюро, выданную на имя Трапезникова, но давно просроченную.

— Не исключено, что у него и офис какой-то был, — предположил Куприянов. — Где-то он должен принимать клиентов, если они у него были, конечно.

— Поищи, Семен, его визитные карточки. В пиджаках посмотри. Сыщик должен иметь визитки.

В шкафу висело два костюма, провонявших табаком. Визитки нашлись. Куприянов бросил взгляд вниз и обратил внимание на обувную коробку. Вся обувь валялась в коридоре — дырявые подошвы, сбитые на бок каблуки, а тут новенькая фирменная коробка. Нагнулся, открыл, там вместо ботинок — целлофановый пакет, и в нем знаменитый комплект отмычек и чей-то паспорт. Открыв документ, оба сыскаря сели на кровать, будто им ноги подкосило. Это уже не сюрприз, а удар ниже пояса. Вот, значит, кого княгиня защищала от частного сыщика!

Артем Алексеевич Зерцалов, он же Козья Ножка и он же Вячеслав Бородин, которого они вдвоем на своем горбу притащили с места катастрофы в дом Оболенских, и этот оборотень жил там, у всех на виду, в то время, как вся милиция с ног сбилась в поисках знаменитого медвежатника. Такого оскорбления они потерпеть не могли.

— Вот гад! Я его своими руками придушу! — воскликнул Куприянов.

— Душить мы его не будем, Семен. А вот понять его можно попытаться.

— Он же на Веронике женится из-за марок. Сначала крал их для Киры, а когда понял их истинную цену, то решил ими сам воспользоваться.

— Эта версия принадлежит Добронравову. А я ему не верю. Почему он не взял марки из сейфа у Киры, а вызвал нас? Неужели я поверю, что он не смог открыть сейф? Таких еще не сделали, которые не поддаются его рукам и отмычкам. Он мог взять марки и сбежать с ними. Ищи ветра в поле.

— Погодите, Алексан Ваныч. Ведь если он собрался жениться на Веронике, то марки к нему официально попали бы и зачем их воровать и потом искать рынок сбыта?

— Ведь риск какой? Он же целый месяц над пропастью на проволоке яблочко отплясывал. Безумием было жить у Оболенских. Ну неделю, я еще понимаю, пока нога заживет, а потом ку-ку и до свидания. А он Юлю похоронил, Анну, ремонт в усадьбе затеял и жениться на младшей дочери решил.

— Надо брать его, Алексан Ваныч, пока не поздно.

— Не поздно, Семен. Никуда Артем не денется. Он уже не вор, а влюбленный парень, который решил остановиться. Взять его не составит труда, вот только как мы друг другу в глаза смотреть будем, ума не приложу.

И надо же было Куприянову в эту дурацкую коробку заглянуть! Весь задуманный «хеппи-энд» испортил. Вот теперь и ломай себе голову!

Сидя в машине на другой стороне улицы, напротив дома, где жил Трапезников, Артем понял, что опоздал. Совсем немного, совсем чуть-чуть. Не повезло. Когда-то должно было не повезти. Не все коту масленица, пора и совесть знать. Выбора у него не было. Все, что ему оставалось делать, так это уносить ноги как можно скорее и как можно дальше, пока город еще не перекрыли. Опять его спас случай: он уже расплатился с таксистом, но из машины не вышел. Инстинкт самосохранения сработал.

Из парадного появился Трифонов со своим вечным сателлитом капитаном Куприяновым. Вряд ли сейчас эти ребята будут помогать ему, как случилось в день автокатастрофы. Скорее всего, ему заломят руки за спину, кинут в машину и повезут на допрос. Аргументов для защиты у Артема не имелось. Чистосердечное признание — и прощай Санкт-Петербург, встречай зона где-нибудь в Сибири. Перспектива увидеть вновь свободу в сорок лет без средств к существованию и крыши над головой не казалась ему заманчивой. Конфискуют все и превратится он в бомжа, если выйдет живым на свободу.

— Поехали в порт, — скомандовал Артем шоферу. — Скорость оплачивается.

Вот и порт. Паспорт Этьена Сандани, билет в каюту бизнес-класса до Амстердама, конверт княгини в кармане, таможня, погранпост и борт белоснежного океанского лайнера… Пронесло. Опять удача сопутствовал ему. Но на сердце скребли кошки. Артем смотрел на воды Финского залива и ждал отхода судна.

Через день он сойдет на берег чужой страны и постарается выбросить из головы свое прошлое. Не таким уж оно было безоблачным, чтобы жалеть о нем. Пять-шесть мгновений, способные встревожить сердце.

Сердце кольнуло. Оно вспомнило. Ялта, теплоход «Шота Руставели», когда он бежал сломя голову от своего счастья. Тогда он навсегда потерял Юлю. Прошло четыре года, и картина в точности повторяется. Теперь он терял навсегда Веронику. Никчемная жизнь. Когда умерла Анна Дмитриевна, он считал, будто потерял вторую мать. Теперь он сам добровольно убегал от своей второй любви, и, очевидно, последней. Он трус, а не принц. Самый что ни на есть трусливый воришка, возомнивший себя черт знает кем. Никому его жизнь не принесла ни радости, ни счастья. Грязный поток горной речушки, несущей свои мутные воды в чистое море, вот что представляет собой его бурлящая жизнь. Артем вернулся к трапу и спустился вниз.

— У вас не больше часа, — предупредил его пограничник, стоявший внизу на проверке документов.

Артем кивнул.

Он долго бродил по набережной Невы, потом позвонил Нике и назначил ей встречу в том самом ресторане «Пальмира» на Гороховой, где решилась их судьба. Девушка была взволнована, Артем пропал из ее поля зрения совершенно неожиданно. Но все же объявился, тетка предугадала. Никуда этот Ромео не денется.

Стоя у воды, Артем достал паспорт Этьена Сандани, билет до Амстердама, порвал документы на мелкие кусочки и бросил в реку. Клочки бумаги еще долго качались на волнах, а он с улыбкой смотрел на них, будто совершил подвиг. Он убил в себе труса, способного на предательство.