Сергей Москвин - Два шага до катастрофы

– Да. Калибра, примерно, восемь миллиметров, – на глаз определил Егоров.

– Но… кто же его убил?

Егоров стиснул зубы. Он тоже хотел это знать. Но за последнюю минуту мимо проехало не менее десятка машин. Теоретически убийца мог находиться в любой из них.

– Сюда только что подъезжала машина. Вы ее запомнили? – указав рукой на проезжую часть, требовательно спросил Егоров.

Журналисты растерянно переглянулись.

– Да мы как-то не смотрели по сторонам, – наконец ответил один из них.

Егоров сокрушенно вздохнул. По сути, оба журналиста ни в чем не виноваты, и не стоит винить их в том, что они не разглядели машины убийцы, если даже он, опытный оперативник, не обратил на нее внимания.

Вокруг распростертого на ступенях тела постепенно начала собираться толпа. С разных сторон слышался обеспокоенный шепот. Как обычно, подошедшие позже всех зеваки строили самые нелепые предположения. Еще через несколько секунд защелкали затворы фотоаппаратов. Егоров раздраженно поморщился. В своем желании сделать сенсацию даже из смерти своего коллеги журналисты оказались неисправимы. «Так они и гильзу подберут в качестве иллюстрации для своего криминального репортажа», – неприязненно подумал он.

Повернувшись лицом к напирающим со всех сторон журналистам, Егоров вынул из кармана свое служебное удостоверение.

– Полковник Егоров, Федеральная служба безопасности, – представился он. – Потерпевшему вы теперь уже ничем не поможете, поэтому расступитесь! До приезда оперативной группы ничего не трогать!

Раздвинув, насколько это было возможно, собравшуюся толпу, он достал мобильный телефон и связался с оперативным дежурным по управлению. К счастью, дежурный офицер оказался знакомым, что упростило объяснение.

– Это Егоров, – представился Андрей. – Я на месте преступления… Убийство… Да, нужна следственная бригада…. Срочно! Записывай адрес… И еще, позвони в ближайшее отделение милиции, пусть пришлют наряд выставить оцепление. – Он покосился на обступивших его со всех сторон журналистов. – А то я один не справлюсь.

Пока он разговаривал с оперативным дежурным, собравшаяся толпа нисколько не уменьшилась – наоборот, стала еще больше. К корреспондентам с фотоаппаратами добавились телевизионщики. Взгромоздив на плечи свои видеокамеры, они упорно пытались пробраться в первые ряды. Толпа вновь заколыхалась, грозя затоптать не только возможные улики, но лежащее на ступенях тело жертвы. Откуда-то к Егорову протянулась женская рука с микрофоном.

– Господин полковник, поясните: вы знали о готовящемся убийстве или оказались здесь случайно?

– Все произошедшее стало для меня такой же неожиданностью, как и для вас. Я увидел, как человек упал. Хотел ему помочь, но обнаружил, что он мертв, – встретившись взглядом с задавшей вопрос женщиной, ответил Егоров и тут же услышал за спиной:

– Вы знали погибшего?

– Он был вашим информатором?

Вопросы посыпались со всех сторон. Егоров, впервые оказавшийся в подобной ситуации, сейчас, под прицелом объективов множества фотоаппаратов и телекамер, чувствовал себя словно голый на общественном пляже. К счастью, вскоре с улицы донеслось завывание сирены, и к тротуару подкатил милицейский «УАЗ». Оттуда сноровисто выпрыгнули четверо патрульных. Они привычно и достаточно умело оттеснили толпу, избавив Егорова от вынужденного общения с журналистами. Еще через несколько минут подъехала следственная бригада ФСБ.

Егоров с надеждой взглянул на подъехавшую машину, но, увидев выбравшегося оттуда майора Аникеева, на лице которого даже на расстоянии угадывалось кислое выражение, разочарованно вздохнул. Впрочем, кислым лицо Аникеева бывало только во время осмотров мест происшествия. Зато на докладах руководству он разительно преображался. Глаза так и лучились готовностью выполнить поступивший приказ, уши жадно ловили каждое произнесенное начальником слово, а тело вытягивалось в струну с явным намерением обозначить строевую стойку, даже сидя на стуле. Очевидно, этим и объяснялось то, что зам начальника управления по кадрам полковник Поварницын постоянно ставил Аникеева в пример, так как раскрытием сложных и запутанных дел он похвастаться не мог.

Увидев толпившихся на ступенях журналистов, Аникеев приободрился и, согнав с лица кислую мину, вальяжной походкой направился к ним. Пока он картинно отвечал на задаваемые ему вопросы, двое экспертов – один с криминалистическим чемоданчиком, другой с фотоаппаратом – привычно занялись осмотром трупа, а прибывшие вместе с ними оперативники нырнули в толпу. Наконец и Аникеев снизошел до того, чтобы подойти к Егорову.

– Привет, – свысока пробурчал он, протягивая руку. – Кто убитый?

Сделав над собой усилие, Егоров все-таки пожал вялую ладонь следователя.

– Назвался Михаилом Хруцким, сотрудником «Новых известий».

Аникеев обернулся к осматривающим тело экспертам.

– Документы есть?

Один из них кивнул:

– Да, паспорт и редакционное удостоверение.

Следователь подошел к нему и вернулся с редакционным удостоверением в руках.

– Хруцкий Михаил Борисович, редактор, – прочел он, заглянув в удостоверение. – Фотография, печать – все, как положено.

– Должен быть еще специальный пропуск на сегодняшнюю пресс-конференцию в Росавиакосмосе, – подсказал Егоров.

Но ответ экспертов удивил его.

– Больше ничего не было.

Заметив удивление Егорова, Аникеев пристально взглянул ему в глаза.

– Что, появились какие-нибудь мысли на этот счет?

– Мыслей много, даже слишком, – ответил Егоров. – Но давайте сначала найдем гильзу. Мне не дает покоя оружие.

Аникеев снова повернулся к экспертам.

– Что у нас за оружие?

– Калибра восемь миллиметров или что-то около этого. А гильзы нет, мы уже смотрели, – ответил криминалист, осматривавший рану на затылке жертвы, и, заметив, как недовольно вытянулось лицо следователя, поспешно добавил: – Да это не страшно. Рана-то слепая. Извлечем пулю, и все станет ясно.

– Наверняка какой-нибудь приспособленный под стрельбу боевыми газовик, который после дела и выбросить не жалко, – предположил Аникеев.

Егоров с сомнением покачал головой:

– Самоделка с глушителем? К тому же, чтобы попасть из окна машины с двадцати метров точно в затылок жертвы из газовой переделки, нужна даже не снайперская меткость, а невероятная удача.

Аникеев не стал спорить и лишь пожал плечами.

– Обсудим это завтра, когда будет готов результат баллистической экспертизы.

– Вот тот офицер, о котором я тебе говорил! – Хасан отодвинул от себя тарелку и, перехватив столовый нож, которым он отрезал куски заливной осетрины, указал им на экран телевизора.