Андрей Поповский - Каратила

— Зачем было так тратиться?

— Ничего я не потратился. Девчонки, я приглашаю вас на обед в маленький ресторанчик тут неподалеку.

— Егор…

— Возражения не рассматриваются и протесты не принимаются…

Три дня пролетели как один миг. С утра Яна уходила на занятия в институт, а после влюбленные много гуляли по городу, ловя последние теплые деньки уходящего бабьего лета. Жаркие ночи, проведенные вместе на скрипящей металлической кровати, уносили обоих в волшебную страну любви и счастья.

В последний вечер пребывания Егора в Саратове они с Яной допоздна гуляли по городу и наконец, устав от долгой ходьбы, присели отдохнуть на скамейку в глухом уголке городского парка.

— Егор, мне страшно. Здесь так темно и никого нет

— Не бойся, моя хорошая, я же рядом. А то, что никого нет, так это только хорошо. Никто не будет за нами подсматривать, когда мы будем целоваться.

Они долго целовались, идя на скамейке. На улице было уже совсем темно, и Егор стал подумывать о возвращении в общежитие. Вдруг он услышал шелест листьев, хруст веток и, кинув быстрый взгляд в сторону, увидел приближающуюся к ним компанию из пяти парней. В его голове отчетливо прозвенел сигнал тревоги. Подошедшая разбитная компания молча охватила полукругом сидевшую на скамейке парочку. Выражение, застывшее на лицах подошедших, заставило Егора вспомнить меткое выражение отца — морда просит кирпича.

.

— Нет ну ты глянь, Сема, а что это у нас тут такое? — дурашливо закричал один из парней, ритмично сгибая перед собой в руках черную резиновую дубинку.

— Баба и какой-то вахлак с ней рядом, — меланхолично жуя жвачку, ответил ему увалень с лошадиным лицом, неторопливо натягивая на руку кастет, холодно блестящий в лунном свете.

— Вот, Сема! — удовлетворенно икнув, продолжил парень с дубинкой. — В то время как трудовому народу в конце рабочего дня даже не на что выпить, разные буржуи в кожаных куртках тискают по паркам на скамейках наших баб. Так где же справедливость, я вас спрашиваю! Господь бог заповедал нам делиться со своими ближними. Вот этот фраерок сейчас с нами и поделиться своей бабой. А будет вякать, так мы и его в жопу оприходуем.

В жизни каждого молодого парня наступает момент, когда он прощается с юностью, становясь мужчиной. Для кого-то толчком к этому бывает первая любовь, для других — служба в армии или рождение ребенка. Егор именно сейчас сдавал свой самый важный в жизни экзамен. На кону стояла отнюдь не отметка в синей зачетке. Он вспомнил недавний разговор с Артуром о том, что делать, если ты один и без оружия оказался против толпы вооруженных противников 'Придется красиво умереть', - сказал ему тогда тренер. Сейчас это не катило, рядом сидела Яна, испуганно прижавшаяся к нему, дрожавшая всем телом. Его смерть в этой ситуации ничего не решала, а только отдавала ее в полную власть отморозков. Шесть лет упорных тренировок и преодоления себя не прошли для Егора даром. Холодная ярость, прорвав плотину обычного благоразумия, затопила его мозг. В этот момент он стал боевым механизмом, взведенным и заряженным на убийство. Игры кончились, начиналась взрослая жизнь.

— Братва, — имитируя опьянение, заплетающимся языком сказал он, поднимаясь со скамейки. — Да я вообще не при делах. Ну ее на хер, эту ту шалаву, я ее сам только что подобрал на проспекте. Берите, не жалко. У меня тут еще водяра есть. Может, вмажем за знакомство?

Яна, все еще сидевшая на скамейке, при этих, невозможных для нее словах Егора, просто опешила и превратилась в каменное изваяние.

Егор же, продолжал валять ваньку дальше, периферийным зрением отслеживая окружающую ситуацию, он буквально почувствовал, как напряжение вокруг ослабло, отморозки расслабились и заулыбались — жертва-то, оказывается, и не думала сопротивляться.

— Опа- опа, а фраерок-то правильный оказался — радостно осклабившись, блеснул стальной фиксой парень, мявший в руках резиновую дубинку. — Баба да еще и под водочку! Это я уважаю!

Сердце Егора билось мощными толчками, гоня кипящую от ярости кровь по сосудам. Время послушно замедлило свой бег.

Один… Егор внезапно выбросил в осклабившуюся харю тысячи раз отработанную боевую связку: удар основанием левой ладони снизу вверх в нос с продолжением комбинации — ударом вилкой правой руки в горло. Ладонь вбила носовой хрящ фиксатого в череп, а вилка раздробила открывшийся кадык. На землю падал уже труп.

Два… Не останавливаясь, он нанес правой рукой мощный горизонтальный удар основанием кулака — тэцуй сбоку — второму противнику, стоявшему рядом. Тэцуй, которым Егор запросто раскалывал толстую стопку черепицы, пришелся тому точно в висок, ломая тонкую кость. Ее обломки впились в одурманенный анашой мозг. Второй труп рухнул вниз, опустившись рядом с первым.

Три… Егор выстрелил вбок удар левой ногой йко-гери, отбрасывая третьего противника, стоявшего слева от него.

Все это действо уместилось буквально в три удара сердца. Двое оставшихся на ногах беспредельщиков, оправившись от изумления, вызванного преображением кажущейся жертвы в дикого агрессора, пришли в себя. Егор прикрыл подставкой плеча челюсть, в которую летел кастет Семы, и мгновенно ответил ему прямым левой в голову, отбросившим того назад.

— Ах ты, падла… да я тебя… — пятый нападавший попробовал достать Егора ударом маваши в бок, и тот, жестко сблокировав подставкой сдвоенных локтей ногу, летевшую ему печень, одновременно мощно ударил левой пяткой точно в коленный сустав опорной ноги противника, ломая его. Гопник с воем упал на землю.

— Сема, заходи сбоку. Мы его сделаем! — парень, сбитый на землю ударом ноги в начале боя, уже оклемался и, описывая восьмерки выставленным вперед ножом, осторожно шел на Егора.

Сема, вооруженный кастетом, подбирался к Егору с другого боку. Егор, поняв их замысел, сделал мощный рывок, обходя Сему по полукругу, и рванул ему за спину.

— Уходит, уходит сука! Сема, лови его, — истерично заверещал тот, что был с финкой.

Егор не убегал, он, как учил Артур, вытянул преследующих его противников в линию и, внезапно резко развернувшись, встретил Сему прямым ударом носком ноги в низ живота. Никакой, даже самый сильный пресс, не выдержит удар в низ живота, рвущий мочевой пузырь' всплыла в отстраненном сознании Егора еще одна фраза инструктора. Сема, схватившись обеими руками за живот, наклонился и начал заваливаться вбок. А Егор, на автомате выполняя знакомую связку, резко дернул его левой рукой за волосы, протаскивая вперед, и, подключив массу тела, нанес мощный удар основанием правого кулака сверху вниз в место, где череп соединяется с позвоночником, дробя тэцуем сверху шейные позвонки врага.