Валерий Горшков - Тюрьма особого назначения

— Тогда, может быть, мы поедем к тебе? Или...

Герасин поначалу даже не поверил своим ушам. Но быстро справился с внутренним ликованием и сдержанно улыбнулся, поскольку именно такой, банальный до невозможности, вариант дальнейшего времяпрепровождения он и хотел предложить девушке. Однако он опасался, что она рассмеется ему в лицо, бросив на прощание какую-нибудь снисходительную шуточку типа «прими-ка, мальчик, холодный душ».

И все же столь роскошная женщина, несмотря на ее последние слова, казалась Глебу настолько недоступной для него, в общем-то, скромного архивного работника тридцати лет, что он предпочел сразу же забыть о появившейся было в голове шальной мысли. Он только и нашел в себе силы, чтобы улыбнуться и утвердительно кивнуть, соглашаясь с предложением.

— Я думаю, что смогу сделать так, чтобы, по крайней мере сегодня, тебе не было со мной скучно, — наконец произнес он. — У меня дома есть множество интересных вещей, непосредственно связанных с кладоискательством и деятельностью Лондонского клуба. Многие из них я нашел сам, во время экспедиций. Тебе было бы интересно поговорить о золоте ацтеков или о сокровищах затонувших кораблей?

— Еще бы! — кивнула ему Анжелика. — С детства обожаю книги о приключениях и путешествиях в дальние страны. Наверняка у многих из твоих трофеев история ничуть не менее занимательна, чем те, о которых пишут в книгах.

— Гораздо более занимательная! — сев на любимого конька, воскликнул Глеб. — Ты даже себе не представляешь, какие невероятные иногда случаются события во время экспедиций! Да если бы я обладал талантом журналиста, как ты, притом всей той информацией, что есть у меня, я мог бы написать такую книгу, от которой бы все любители приключений просто сошли с ума от восторга! Гарантирую!

Не веришь?!

— Верю и выдвигаю встречное предложение, — рассмеялась Анжелика. — Ты мне все расскажешь, а я попробую облечь твои истории в художественную форму.

Гонорар, естественно, пополам. Идет?

Глеб глубоко вздохнул и отрицательно покрутил головой.

— Все, стоп... Слишком много впечатлений сразу, я начинаю перегреваться.

Как насчет стаканчика холодной «колы»?

— Положительно. Но лучше возьмем ее с собой, сядем в мою машину и поедем к тебе, — ответила журналистка. — Вперед?

— Нет проблем! Алик, дай нам, пожалуйста, две «кока-колы», шампанское и шоколадку с орехами. — Глеб достал из нагрудного кармана джинсовой рубашки двадцатидолларовую бумажку и протянул стоящему за стойкой бармену.

— И, если не трудно, закинь все это в пакет.

Анжелика достала последнюю сигарету, оставшуюся в длинной зеленой пачке, подождала, пока бармен поднесет ей зажигалку, потом спустилась с табурета, повесила на плечо свою маленькую изящную сумочку и стала молча наблюдать, как молодой бармен, одетый в белую накрахмаленную рубашку с галстуком-бабочкой, собирает в полиэтиленовый пакет со смешной обезьяной скромный заказ Глеба.

Меркантильная и довольно циничная, Анжелика была приятно поражена, что есть еще на свете такие милые и непосредственные парни, как Глеб.

— Глеб, — позвала его она. Герасин обернулся. — Я подожду тебя в машине, ладно? Ужасно хочется глотнуть свежего воздуха.

Анжелика не спеша пересекла танцевальную площадку и направилась к выходу, привычно ловя на себе восхищенные взгляды мужчин и завистливые взоры их вульгарно размалеванных спутниц. Выйдя на улицу, она немного постояла, глубоко вдыхая в себя кажущийся необычайно чистым после прокуренного бара свежий питерский воздух, потом зашла на стоянку, достала из сумочки ключи от «мерседеса» и нажала на одну из кнопок брелока дистанционного управления. Через секунду она уже сидела в салоне своего роскошного авто и задумчиво смотрела на двери дис-коклуба, ожидая появления Глеба.

Белые ночи, столь прекрасные и романтичные в Петербурге, стремительно заканчивались, и с каждым днем опускающиеся на город вечерние сумерки становились все более темными и почти как осенью прохладными. Зябко поежившись, Анжелика завела мотор и включила подачу теплого воздуха. После сказочного, но чересчур короткого отпуска на Гаваях, после белоснежного песка и лазурно-голубого океана родной северный город казался ей хмурым и блеклым. Там, на островах, был вечный праздник жизни. Здесь — какое-то уныние и безысходность, казалось, навсегда завладевшие душами большинства из пяти миллионов петербуржцев. Небо и земля. Рай и ад...

Возникший на пороге дискоклуба Глеб прервал неожиданно нахлынувшие на Анжелику минорные мысли. Он растерянно стоял у дверей и разглядывал несколько машин, стоящих напротив него на асфальтированной площадке. Девушка вспомнила, что не предупредила своего нового знакомого о том, какая именно машина принадлежит ей, и, дважды нажав на переключатель, поморгала ему фарами. Глеб по-прежнему стоял на месте, видимо, еще не до конца сообразив, что зовут его.

Наверное, он не мог поверить, что за рулем именно этой безумно дорогой спортивной «ракеты» сидит Анжелика. Усмехнувшись, журналистка опустила стекло, выглянула из машины и позвала:

— Глеб, иди сюда! Я тебе моргаю, а ты стоишь, как истукан на острове Пасхи...

Новый знакомый Анжелики как бы нехотя двинулся навстречу, и она успела заметить, что радостное выражение его лица, с которым она оставила его внутри заведения, уступило место маске разочарования и неловкости.

Глеб в этот момент действительно ругал себя самыми последними словами, кем только ни называя от простофили до обалдуя. Как он мог не сообразить, что у такой шикарной женщины, как Анжелика, обязательно должен быть богатый покровитель, «спонсор»! А он, мечтатель, уже позволил себе в мыслях прикоснуться к ней и даже поцеловать! Глупый, неисправимый романтик, живущий только своей более чем странной работой и верой в силу случая!.. Как бы он хотел сейчас выбросить к чертовой матери этот пакет со смехотворным «джентльменским набором», вернуться обратно в бар и напиться до чертиков, лишь бы избавить себя от необходимости продолжать сегодняшний вечер пусть с восхитительной, но принадлежащей другому мужчине красавицей Анжеликой, рядом с которым он, скромный историк, не больше чем бедный студент!..

И все-таки ноги сами собой несли его навстречу судьбе. Поравнявшись с машиной, Глеб открыл дверь и опустился на черное кожаное сиденье, ощутив в салоне восхитительно-тревожный аромат духов сидящей рядом с ним девушки.

Анжелика смотрела на него и по-дружески улыбалась. А потом вдруг положила свою ладонь на его сжимающие пакет пальцы и примирительно сказала:

— Не волнуйся насчет машины и моего парня. ТЫ ведь об этом сейчас подумал, верно? С ним все кончено...