Валерий Горшков - Закон мести

Над волнами Финского залива, в том месте, где только что находилась «Лотта», взметнулся в небо столб огня. Гулкое эхо мощного взрыва докатилось до берега лишь через пару секунд, напоминая раскат майского грома. Многотонная масса выброшенной вверх воды, ненадолго обретшей невесомость, снова с шумом обрушилась обратно в залив, на несколько минут образовав бурлящий, пенящийся водоворот, поглотивший обломки яхты.

И вот уже вечернее море вновь стало таким, как несколько минут назад, – поделенным лишь надвое колеблющейся оранжевой дорожкой, берущей свое начало от светящегося горизонта. Словно и не было в помине никакой яхты, никаких выстрелов и никакого взрыва.

Электронный секундомер передатчика отсчитал с момента исчезновения «Лотты» уже десять с лишним минут, но Ворон, опустившийся на землю возле сосны, все еще неподвижно сидел, обхватив голову руками и закрыв глаза.

До взлета аэробуса «Боинг-747» оставалось чуть более полутора часов, о чем свидетельствовали стрелки подсвеченных изнутри автомобильных часов. Длинный белый лимузин «Линкольн» на скорости сто десять километров в час мягко проскакивал многочисленные дорожные ямы, оставляя на влажном утреннем асфальте почти незаметный след протектора. За рулем автомобиля сидел Артем Ринге, президент недавно зарегистрированного издательского дома «АРТ-Полиграф». За ним, в просторном бархатном салоне с баром, холодильником, телевизором и кондиционером, уютно расположились Борис Семенович, Миша Кац и очаровательная белокурая девчушка Лена. Два дня назад она стала носить фамилию Денисова. Елена Максимовна Денисова. Поистине бесценный подарок внучке обошелся дедушке Боре в десять тысяч долларов, но в данном случае никто не думал о таких мелочах. Отныне наследница двадцати шести миллионов долларов носила фамилию своего настоящего отца. Сидя на просторном сиденье лимузина, Лена старательно причесывала огромного, почему-то пушистого, розового слона. Дядя Миша пообещал, что подарит Лене любую игрушку, на которую она покажет пальцем. Обрадованная девочка, не задумываясь, вприпрыжку подбежала к витрине и указала на метрового слона, по словам продавщицы, не предназначенного для продажи. Но несколько зеленых шуршащих бумажек, как обычно, произвели свое магическое действие, и спустя несколько минут розовый хобот слона уже торчал из приспущенного автомобильного окна. Удивленные прохожие и водители встречных машин рисковали влететь в фонарный столб и свернуть себе шею, оглядываясь на проезжающую по Невскому шикарную иномарку с торчащим из нее хоботом. Это было два дня назад, в день «нового» рождения Лены Денисовой.

– Вы заезжали вчера к Войцеховскому? – Борис Семенович посмотрел на затылок сидящего впереди Михаила. – Как он там?..

– Да никак, – усмехнулся Кац, – злой и совершенно пьяный. Думаю, он не удивился бы, проснувшись на следующее утро не в своей квартире, а в придорожной канаве… Я дал ему пять тысяч марок, как вы и просили. Но он никак не отреагировал. Был для этого в совершенно неподходящем состоянии. Боюсь, за неделю вся сумма будет пропита…

– Да. Что поделаешь. Но это уже его проблема, Михаил. А тебе спасибо. – Илларионов похлопал Каца по плечу. – Пожалуй, ты прав. Нет смысла оставлять такому человеку большие деньги. Хорошо еще, если не случится беда. – Борис Семенович на секунду задумался. – Знаешь, если бы мне кто-нибудь еще месяц назад сказал, что я буду покупать детей, то я счел бы этого типа полным кретином!.. С ума сойти! – Старик улыбнулся, заметил отраженную в зеркале улыбку Артема.

Лена же, ни на что не обращая внимания, старательно прихорашивала своего нового любимца, «маленького слоника Васю», как она его назвала.

«Интересно, что скажет эта малышка, когда в приготовленной для нее комнате увидит раскачивающуюся на люстре обезьяну? – глядя на внучку, подумал Илларионов. – Самую что ни на есть настоящую. Которую нужно кормить, любить и хотя бы изредка выгуливать. Хорошо еще, удалось отыскать опытного дрессировщика. Ганс научит внучку всем тонкостям общения с шимпанзе…»

– Для слона я отдельное место в самолете купил, – вдруг расплылся в улыбке Миша. – Так захотела наша маленькая принцесса! Правда, солнышко? – Он ласково погладил по голове увлеченную своим занятием девочку.

– Я не солнышко, я зернышко! – капризным тоном возразила Лена. – Так мама папу называла. Теперь она уехала, и так будут звать меня. Зернышко… Ты понял, дядя Миша? Запомни: я – Зернышко.

Несколько минут спустя длинный лимузин под любопытными взглядами зевак, редко видевших на улицах Питера такое чудо американского автомобилестроения, плавно притормозил возле стеклянных дверей аэропорта Пулково. Часы показывали без пяти минут восемь. Регистрация должна начаться с минуты на минуту.

– Вот и все, ребятки, – задумчиво и печально произнес старик. – Я не люблю долгие проводы, так что… будьте здоровы! И… спасибо за все. – Борис Семенович пожал протянутые руки Миши и Артема. – Мир, как вы знаете, тесен, и мы еще не раз встретимся. А напоследок… – Илларионов с хитрым прищуром взглянул на Каца. – Кто-нибудь из вас должен пообещать мне, что своего сына обязательно назовет Максимом!

Кац ошалело отвел глаза. Виолетта вот уже четвертый месяц носила под сердцем его ребенка, но как об этом узнал старик?!

– Ну так что? – Борис Семенович подмигнул улыбающемуся Артему и снова взглянул на Мишу. Пауза затягивалась.

– Обещаю, – выдохнул Кац. – Заметано!..

Сверкающий «Боинг-747» разогнался и, чуть дрогнув, плавно оторвался от взлетной полосы. В этот момент сквозь плотно затянувшие хмурое питерское небо свинцовые облака неожиданно прорвались лучи солнца. Их яркий свет проник в салон самолета. Старик и девочка как завороженные приникли к стеклу иллюминатора, провожая взглядом быстро исчезающий в дымке город. На третьем, ближайшем к проходу кресле, пристегнутый ремнем безопасности, восседал совершенно безразличный ко всему большой розовый слон по имени Вася. Он думал о чем-то своем и улыбался.

В отличие от большинства пассажиров он не был хищником…