Сергей Зверев - Тайное становится явным

Память медленно возвращалась. Но не память о событиях и людях, оставивших в нем острые зарубки, а память о собственной личности, не отягощенная перечислением заслуг и обязательств.

– Встать! – заорали над ухом.

Туманов вскочил и вытянулся. Тело слушалось великолепно, если не считать остаточной расслабленности от долгого лежания.

Будто из ниоткуда возник крепкий тип в пятнистой одежде и с непокрытой лысоватой головой. Лоб высокий, губы тонкие, презрительно сжаты. Выразительные глаза свирепо шарили по Туманову.

– Имя! Кличка! Номер!

– Туманов, – слова сами словно выплюнулись из горла. – Стрелец! 4018!

Он не задумывался над тем, что говорит.

– Отлично! – рявкнул тип. – Я Боцман! Учительница первая твоя! Понял? Повтори!

– Да, Боцман.

– Громче!

– Да, Боцман!

– Работать будем последовательно, – наставник слегка сбавил тон. – Сейчас ты одеваешься и выходишь к турнику. Курс начальной школы. К ограде ни ногой – убьет на месте. Двадцать подтягиваний, и стоишь по стойке «смирно», ждешь. Давай… братишка, пошевеливайся.

Тип отошел в сторону, прислонился к стояку, подпирающему навес, и вынул из кармана початую пачку «Парламента». Прежде чем прикурить, зевнул и на мгновение стал похож на угловатого ихтиозавра, вынырнувшего из глубин за глотком воздуха.

Сбросив наваждение, Туманов стал торопливо одеваться. Ветер свистел, продувая голову, и в бесшабашном завывании чудилось что-то издевательское…

Меня терзала настойчивая мысль: везения больше не будет. Я должна рассчитывать только на себя, а не на пресловутый «список Гамма». Зачем Пургин и компания пристегнули второго агента, не совсем понятно. Вернее, совсем не понятно. И это настораживало. Явно не в помощь мне. Я для них пустое место, средство, которым можно манипулировать и в случае надобности преподать на блюдечке. Уже сам факт, что за три дня нашелся столь незатейливый выход на базу, вызывал миллион вопросов. Захотели откопать и откопали? Сомнительно. Не червей копали. Имели определенные наработки и до поры до времени помалкивали? Почему? Не помалкивали? Работали? Тогда какой им прок с меня – с особы, которую сердце, по давно сложившейся традиции, в тревожную даль зовет? Они же понимают – я еду за Тумановым, а отнюдь не за запахом тайги и прочей ерундой из разряда «долга перед Родиной».

Тогда как понимать?

Впрочем, наработки, если таковые и имелись, были положительными.

– Группа едет 27 июля, на две недели, – поведал Пургин, выгружая передо мной пачку пожелтевшей литературы. – У вас три дня. Это беллетристика по выживанию. Ознакомьтесь. Хотя бы в теории. Как переправляться через речку, лазить по горам, определять степень пригодности в пищу тех или иных червяков. Учтите, для большинства собравшихся вы едете не в первый раз, и будет очень некрасиво, если в первый же день обнаружите свою некомпетентность. Вам не поверят.

Делать нечего. Я заказала охране килограмм леденцов, свила уютное гнездышко в психологически расслабляющем диване и углубилась в чтение. Информация действительно колоссальная. Уже к вечеру я знала, из какой части срубленного дерева лучше выстрогать лыжу, как при помощи «падающей смерти» (двух заостренных колышков, привязанных к чурке) угробить зазевавшегося бурундука и как безопаснее карабкаться по отвесным скалам – босиком, в ботинках или же в носках (к изумлению, оказалось последнее – носки обеспечивают лучшее сцепление с камнем).

На следующий вечер я сгрузила Пургину все его добро.

– Забирайте свою «беллетристику». Проштудировала.

Пургин передал стопку мерцающему на подхвате коллеге.

– Поездка откладывается на два дня, – как бы извиняясь, сообщил он. – Неувязки в организационном плане. Организаторы официальной акции не успели собрать сведения с первых трех групп. А неофициальные вынуждены тащиться у них в хвосте. Рядовой российский бардак. Так что попридержите свои приобретенные инстинкты выживания. Настройтесь психологически.

– Настроилась, – буркнула я.

– Позанимайтесь в спортзале. Возьмите у охранников ключи, они предупреждены. Спортзал внизу, в цоколе, там есть турник, брусья и несколько тренажеров. Держите себя в форме, Дина Александровна, пригодится. Изгибы судьбы, знаете ли, непредсказуемы. И не обольщайтесь: если вы выглядите на пять лет моложе своих тридцати восьми, это не означает автоматически, что вы суперженщина.

«А что это означает?» – чуть было не ляпнула я, но воздержалась. Обстановка серьезная – просто брови в кучку. Не до шуточек. Так и хотелось вытянуться во фрунт и спустить флаг.

– Расслабьтесь, – улыбнулся Пургин, – это не первая ваша увеселительная поездка. И будем надеяться, тьфу-тьфу, не последняя. Я не имею в виду поездку в катафалке.

– Она не увеселительная, – пробормотала я.

– Но зато поучительная, – Пургин подмигнул, – для тех, разумеется, кто идет следом.

Я приготовилась к ужасам, а на деле все вышло буднично и совсем не мрачно. Поначалу. В назначенный день и час я прибыла на вокзал к шестнадцатому вагону пассажирского поезда Энск – Благовещенск, предъявила плацкарту на имя Нины Борисовны Царицыной и заняла свое (вернее, ее) место. Все прочие подготовительные процедуры «Бастион» взял на себя.

Дымов предупредил – группа едет одной толпой, шесть человек, и билеты им взяты так, чтобы весь путь до Канска они провели в единой компании, с минимальным вовлечением посторонних. То есть заранее откуплено купе и два продольных места напротив. Кто-то поедет из Энска, кто-то транзитом из других городов с пересадкой в Энске, но в конечную точку железнодорожного маршрута группа должна прибыть в полном составе – то есть без всяких тянущихся хвостов. Эксцессы в пути тоже должны исключаться – семинар официален, на что у старшего группы есть соответствующие документы. А о том, что указанного в бумагах населенного пункта нет ни на одной карте, не может знать ни один мент.

Мое место было шестнадцатым, верхним. Несмотря на то что я прибыла задолго до отправления, в купе уже сидела черняво-челочная особа и пристально смотрела в окно.

– Привет, – я забросила сумку на верхнюю полку и окинула взглядом ладно скроенные конечности особы, затянутые в бархатистый вельвет.

– Привет, – отозвалась особа, поднимая глаза. Ничем не выдающиеся, разве что чересчур темные, большие и, надо признаться, красивые.

– Давайте окно откроем, – я вытерла платочком вспотевший лоб. – Жуткая жара. С вечера обещали проливные дожди и, как всегда, ошиблись – настоящий Ташкент.

– Синоптики не ошибаются, – улыбнувшись, пошутила особа. – Они просто путают время и место.

Совместными усилиями мы открыли окно (стало еще жарче) и разговорились. Особа занимала 15-е место, подо мной, ее звали Олеся Барлак, трудилась Олеся бухгалтершей при РСМ «Сибтеплоизоляция», в браке не состояла, судимостей не имела и на вид казалась ну абсолютно нормальной. Настолько нормальной, что я грешным делом подумала: а не произошла ли чудовищная ошибка?