Сергей Зверев - Тайное становится явным

– Падла, – выплюнул сержант.

– Не вибрируй, – сказала я. – Сам такой.

Глупая ситуация. Два здоровых мерина торчат перед бабой и ровным счетом ничего не могут придумать. В Голливуде давно бы уже придумали. А в тайге – не получается.

Он еще немного повякал. Я многозначительно молчала, не реагируя на его потуги. Потом скорчила кривую ухмылку – этакое украшение строптивой, которая сержанту очень не понравилась. Что наша жизнь? – театр (как говорил товарищ Станиславский-Немирович-Данченко)…

– Стрелец, – тоном великого одолжения буркнул сержант, – посмотри на эту женщину. Ты должен ее слушаться.

– Громче! – зарычала я, напрягая палец на спусковом крючке. Движение не укрылось от «наставника».

– Слушайся ее, Стрелец! – ухнул он на пару децибел выше.

Туманов поднял на меня потухшие глаза. Во мне все обвалилось. Разом. Боже… Нет, не буду я расписывать эти жгучие страсти. О любви немало песен сложено, и нет нужды беспрестанно возвращаться к заезженной теме.

– Повтори, сержант, – прошептала я непослушными губами.

– Слушайся эту бабу, Стрелец…

– Как тебя, – подсказала я.

– Как меня, – проворчал Безлошадный.

– Что бы с тобой ни случилось.

– Что бы со мной ни случилось…

– Спроси у него, понял ли он.

– Стрелец, ты понял?

Туманов медленно кивнул, разлепив губы:

– Я понял, командир.

Я не узнала его голос. Абсолютно обезличенный дребезжащий тембр, нисколько не похожий на родное звучание, от которого я традиционно млела. Метнулась тень. Проверочка, Дина Александровна.

– Стоять!

Безлошадный врезал по тормозам и застыл посреди канцелярии. Благоразумие победило. Жалкий миг отделил его от пули в пузе, а меня от потребности форсировать события.

Бугров обхватил голову руками и застонал – по-всамделишному так, культурно. Тонкая натура. Вирши, наверное, слагает в свободное от работы время.

– Стрелец, подними руку, – сказала я.

Туманов вышел из окаменелости, вроде как задумался. Потом зачем-то пошевелил пальцами правой руки и приподнял ее чуть выше пояса.

– Стрелец, скажи «чиз».

– Чиз, – сказала Туманов.

– Стрелец, у тебя за спиной бар. Возьми две бутылки коньяка «Белый аист», открой и раздай господину капитану и господину сержанту.

– Зачем? – встрепенулся Бугров.

– Пить будете, – объяснила я.

Еще как будут. Если с диким мужиком еще можно договориться, то с дикой бабой – лучше и не пытаться.

Залпом – пли… Ситуация, конечно, юмористическая. Бугров не отказался заложить за воротник. Да и Безлошадный недолго отнекивался. За минуту уложились. Часы показывали 22.29, когда пустые бутылки звякнули об пол. (Опоздала – ну ничего, подождут). Уже заранее «разогретый» и ушибленный Бугров отрубился махом. Сполз на боковину дивана и застыл, разинув рот. А сержанта Безлошадного вдруг некстати вырвало. Скрутило в три погибели, бросило на колени и заполоскало. Не умеет пить сержант. Кулаки пудовые, челюсть бульдожья, а на поверку – сущий язвенник. Или спортсмен – это вскрытие покажет. Отключаться не желал упорно – ползал по жиже собственного изготовления, матерился, пытался приподняться. Мать-земля кружила, как хотела: то подбрасывала, то каруселила. В конце концов мне это надоело. Шоу не должно продолжаться без конца. Надоедает. Я подняла с пола бутылку и вопросительно глянула на Туманова.

– Можно?

– Да, – сказал он.

О, как я рада была это слышать… Я давно переступила грань, отделяющую божий дар от яичницы, а моральное от безобразного… Пустая бутылка звонко разбилась о стриженый череп сержанта Безлошадного, швырнув его мордой в лужу блевотины. Очень эстетично. Говорят, в этом деле можно задохнуться. Я собралась оттащить его за шиворот (мы пока не убийцы), но в этот момент он застонал, перевалился на спину и замер, разбросав руки.

Первый тайм мы уже отыграли, внезапно подумалось мне. Как сказано в Писании: «Все могут спастись теперь»…

Туманов стоял у двери – несчастный, равнодушный, смотрел на опозоренного босса и даже не моргал.

Я подошла и обняла его. Ох, как я его любила… Ради этого парня я готова была на все. Пусть не думают, что женская любовь – это что-то уютное, диванное и исключающее сумасшествие. Эта штука пострашнее Минотавра.

Откуда появилась женщина? (Откуда они вообще появляются?) О чем она бормочет? У нее горячие руки и знакомые глаза. Какое ему дело, где он их видел?.. Она совершала вокруг него какие-то подозрительные камлания, ритуальные подпрыгивания, заклинания, целовала, шептала с придыханием:

– Вспоминай меня скорее, Туманов, вспоминай… – и вытворяла при этом какую-то лажу. Видимо, неосознанно. То носилась по канцелярии, опрокидывая стулья и распахивая шкафы, то, как Санта-Клаус, набивала извлеченный из тумбочки вещмешок какими-то сомнительными ценностями: бутылкой с алкоголем, дождевиком, покрывалом с кресла. Туда же летели яблоки и груши, баллончик с репеллентом, запасные обоймы к «макарову». В карман – нож «Викторинокс», принадлежащий сержанту. Зачем ей это надо? Потом она опять трясла его за плечи и бормотала, глотая слезы:

– Хрен тебе, Туманов, ты меня двукратной обладательницей звания похеренной жены не сделаешь, не надейся… Забыл он меня, видите ли. Я тебе забуду, я тебе подурю…

Зачем он здесь? Почему он должен слушать эту женщину, смотреть в ее умоляющие глаза, а не готовиться к завтрашним занятиям по «рукопашке» со старшекурсниками из группы «Печора»?

– Солнышко, ты тормоз, – тормошила она его. – Что ты думаешь: как кататься, так пожалуйста, а как саночки – так бабе? А ну давай, золотце, руки в ноги, и на бреющем…

«Принуждают», – сверкнуло в голове. Странно, давно не сверкало. У него в руке появился «стечкин», он шел по пустому, скупо освещенному коридору, а за ним кралась эта выдра и продолжала шипеть, вводя в заблуждение:

– Шевелись, Туманов, шевелись, а то будет нам полный привет. И не прикидывайся мне тут психом, ты такой же псих, как я…

Человек вынырнул внезапно – подтянутый франтоватый вояка с папочкой в руке – хлопнул дверью и размашисто вошел в коридор. Старший по званию – отдать честь! Он встал и, как учили, вытянулся в струнку. Мелькнули изумленные глаза вошедшего.

– Стрелец, ты меня не шокируй, – ахнула в спину выдра. – Выруби его, быстро! Это приказ!

Весьма странно, он должен ее слушаться. Так завещал старина Боцман, а Боцман мужик конкретный, дурного не завещает.

Стрелец выполнил приказ: схватил растерянного, не успевшего навострить лыжи вояку за воротник – обеими руками и бросил его что есть мочи о стену. Франтоватый вляпался затылком – звук был отвратителен. Так лопается арбуз, выпавший на асфальт из кузова грузовика…