Игорь Солнцев - Смерть ей к лицу

— И ты знаешь эти причины? — подал голос Гера.

— Понять их несложно, — устало вздохнул Кондратьев. — Первым захватил кейс Аслан. Когда я осматривал его тело, то нашёл при нём работающее передающее устройство. Скорее всего он ещё до своей поездки в столицу продался боевикам. Он посчитал, что они ему заплатят не меньше. Плюс авторитет и вес в своём тейпе. За чем именно будет идти охота, он толком не знал. Но раз платят такие деньги — значит, что-то стоящее. Так, по всей видимости, решили его соплеменники, благословив на эту поездку. Когда ЭТО будет в их руках — тогда и разберемся. Передающее устройство было включено. Думаю, этот маячок должны были уловить и подобрать джигита, когда все закончится. Может даже, этот маячок работал все время, давая знать, где находится Аслан.

— Его рожа мне сразу не внушила доверия, — буркнул Гера. — Из-за этой чушки, по большому счету, всё и началось.

— Возможно, — не стал оспаривать Кондратьев. — У Касьяна — снайпера — были свои расклады. Он проигрался. И ему нужно было намного больше, чем обещанные сто штук. А раз каждому за этот чёртов кейс платили по сто, то путем несложного подсчёта выходило, что ему одному, если он завладеет чемоданчиком и предложит его на продажу, отломится, как минимум, пол-«лимона». Рассчитаться, глядишь, и хватит.

— Вот и рассчитался, — крякнул Гера.

— Ты-то, проводник, каким боком? — вдруг полоснул по Гере буравящим взглядом Кондратьев. — Ты должен был нас вывести из банка. Ты знал, как это сделать. Раньше ты был диггером. Это мы уже слышали. Ты знаешь подземную столицу. И, как видно, не плохо. Раз мы вышли и находимся здесь. Пусть и не все.

— На месте банка девять лет назад располагалась страховая контора. Я работал в ней замом управляющего, — нехотя признался Гера. — До этого я был и диггером, и гонщиком. Мало ли кем.

— А потом, значит, стал страховщиком, — хмыкнул Кондратьев.

— Управляющий был моим другом. Он и взял меняк себе.

— И что дальше?

— Дальше я его убил.

— Вот как! — воскликнул Кондратьев.

— Вообще-то, все было не совсем так. Но на меня повесили именно это. Он оказался в конечном итоге паскудой. Страховая компания влетела с одним полисом, а он повесил прокол на меня… Тогда я и решил воздать ублюдку по заслугам. В своем кабинете он хранил много наличности, ценных бумаг, всякой документации, потеря всего этого — мощный удар по нему. И вполне заслуженный. Я вспомнил про под земные коммуникации, вернул свою память на несколько лет назад, когда столько времени проводил под землёй, и… Оказалось, что я вполне смогу уйти из здания подземными ходами, если не успею убраться через само здание. В намеченный день я ворвался в его кабинет, схватил его за шкирку, врезал разок и… Он грохнулся, ударился об угол металлического сейфа и испустил дух. Этого я не хотел. Убивать — нет. Я испугался, забрал из его кабинета всю наличку, ценные бумаги и свалил. Через канализационные коммуникации. Секретарша, услышав крики, успела вызвать милицию. Пришлось уходить уже известным вам путём.

— И куда ты смотался?

— В тюрьму, — сокрушенно сказал Гера. — Я, собственно, решил уехать из страны, но на границе меня сцапали. Дали пятнадцать лет, хотя грозили вышкой.

— И сколько ты отсидел?

— Только девять. Ко мне приехали на зону и предложили вариант: либо сидеть дальше (без гарантии до быть срок), либо проделать тот же путь под землей — и тогда в конце свобода.

— Н-да… — Кондратьев тронул подбородок. — Ну, если тебе дали свободу, на кой ляд ты пытался драпануть?

— Я разве похож на дурака? А и дураку ясно, что, едва мы окажемся на поверхности, да ещё с тем, что нужно заказчику, нас немедленно уберут. Уж меня-то точно. В этом я не сомневался.

— Смышлёный, значит, — мотнул головой подполковник. — Ну и драпал бы один. Кейс зачем же прихватить пытался?

— Не пропадать же добру, — фыркнул Гера.

— Ну да. Рачительный.

Кондратьев неожиданно поднялся, подхватил автомат и ткнул стволом в сторону Витька:

— А ты, электронщик, твою мать? Может, прекратим называть тебя уже просто Витёк. Может, по отчеству? Я же видел, что ты там струячил на компьютере — еще в детсаде. Другим, может, было без разницы, а я успел оценить. Откуда ты?

Маленький пухленький человек провел ладонью по редким волосам, тяжело вздохнул, как разведчик, неожиданно раскрытый противником, и просто сказал:

— ГРУ.

— Во! — поднял палец Кондратьев. И посмотрел на меня. — Вот тебе и проколы, сыщик. Главная ошибка Раисы и тех, кто стоит за ней, тривиальна: в любой ситуации полагайся только на себя. Даже подбором людей нужно было заниматься самому. А не подключать дальние каналы, разных там посредников. Впрочем — это объяснимо. У них не было времени. И проколы тут просто неизбежны. Таково мое мнение.

Это Кондратьев уже говорил для меня. Все прочие, за исключением Марины, и так все хорошо знали.

— Вот так, — заключил подполковник. — Раиса оказалась живучей девчонкой и заставила нас притащиться в аэропорт. Где мы и встретились. А ты, сыщик? Ты хотела через Марину добраться до банкира?

— Хотела, — вздохнула я.

— И что дальше? Намеревалась отомстить?

— Хотела разобраться, что и почему. А теперь…

— И что же теперь?

— Теперь — черт его знает. После того как с вами повстречалась и все услышала — напрочь не знаю. Какой-то замкнутый круг. В котором все хотят стать победителями.

Кондратьев ничего не ответил. Но я увидела, как он изменился в лице. Глаза вдруг сузились, губы поджались. Тело напряглось, как для броска. А затем я поняла, что с ним. Над поляной прозвучал грубый голос. Прозвучал впервые. И принадлежал он не мужчинам, находившимся рядом. И, уж конечно, не Марине.

Голос раздался за моей спиной. Кондратьев стоял ко мне боком, так что боковым зрением он увидел, кто здесь появился. Человек, которого никто не звал.

— Насчёт победителей — это точно, — веско проговорил человек. Я хотела было обернуться, но тут же раздалась новая реплика, которая остановила меня. — И прошу — никому не двигаться. А ты, мой большой и здоровый, — брось оружие.

Кондратьев выпустил из рук автомат.

— Мне жаль мою коллегу, — продолжал незнакомец. — Жаль. Но, впрочем, — она была обречена. Ты прав, чревовещатель. Когда мало времени — ошибки неизбежны. То, что среди вас имеется чужак, я знал. Но что он не один… Н-да. Впрочем — это неважно. Теперь не важно. Что ж, пусть были проколы, но… Главное — кто остался в конечном итоге победителем.

На минуту над поляной установилась тишина. Словно говоривший давал возможность оценить смысл сказанного.

— А победителем ты считаешь себя, — не выдержал Кондратьев.

— Считаю. Разумеется. В конечном итоге именно я и победил, — с пафосом заявил голос за моей спиной. — Уж так получилось. А победителей, как ты знаешь, не судят. Если результат получен, ошибки списываются со счетов.