Петр Катериничев - Повелитель снов

– Ну что, решился? Это ведь я не просто болтаю, я тебе подумать время даю… Вернее – смириться с мыслью, что поступить иначе, чем так, как мы тебе предлагаем… Нет, можешь, конечно, но тогда… Гибель Ани ляжет на твою душу. Готов? Выходи. И не играй с нами. Не тот расклад. Семь минут ждем.

– И что будет через семь минут?..

– Для тебя? Или для Ани? – В трубке запели коротенькие гудки.

Игры… И все же… Кто, с кем и ради чего играет в этом сонном городишке?! Только про Эжена ясно, что он – из любви к искусству! Искус-ство… Искус… Искушение сотворения собственного мира. Есть ли больший соблазн для человека? Только один: уничтожение мира существующего.

– Неприятности? – спросил стоящий напротив Андрей Плотников вместо принятого теперь: «Проблемы?»

– Да как сказать, – тихо отозвался я.

И настроение было средним – между паникой и депрессией. Или – того хуже. Эдак можно впасть в полную реституцию и идиосинкразию. А чтобы сей беды не вышло, нужно найти в сложившейся ситуации весомые плюсы. А не получится – так выдумать!

Итак? Плюса три. Играть предстоит их колодой. За их столом. И, как всегда, черными. Что еще? Выиграть нельзя. Хорошо. Примем как аксиому. «Выиграть нельзя». А принудить их п о т е р п е т ь победу? Можно!

– Вот. – Андрей успел выйти в другую комнату и вернулся с каким-то допотопным «бауэром» – охотничьим ружьем немецкого образца.

– Что это?

– «Винтовка рождает власть». Кажется, вы сказали так.

– Не я. Мао Цзэдун. Это – винтовка?

– Это ружье. Длинноствольное.

– Антикварный образец…

– Исправна и готова к ведению огня. Что случилось, Олег Владимирович?

У меня даже мысли не возникло – говорить, не говорить?

– Аню похитили. Требуют ее рисунки, как выкуп за ее жизнь. Я должен сесть вон в ту машину и…

– Аня в ней?

– Нет.

– Тогда это самоубийственно.

– Что предлагаешь? Выстрелить в авто одиноким зарядом и броситься в штыковую? Вот только штыка на этом орудии не предусмотрено. А использовать шомпол как багинет – возможно, но тщетно. Там, чай, тоже не мальчики…

– Если вас убьют сразу после того, как получат папку с рисунками… то и Аню вы не спасете. Может, просто позвонить в милицию? У меня есть знакомый оперативник и…

– Не пойдет.

Сколько знакомых у меня в здешних силовых структурах и тем более – нездешних, я даже пересчитывать не стал. И кто-то ведь курирует всю ситуацию! Или по долгу службы, или – по собственному разумению и к собственной выгоде. Будь ученые хоть семи, хоть семидесяти семи пядей во лбу, но, чтобы организовать продажу «изделия», «методики», необходимы совсем другие навыки… Я вздохнул. Произнес:

– Бодался теленок с дубом… У вас в заведении ведь любят «объяснялки», а, Андрей? Разложи-ка мне сию поговорку на молекулы…

– Если впрямую, то… Неравнозначность сил и, следовательно, тщетность усилий.

– Можно и так. А если по жизни теленок – изрядный такой переросток, а дуб, напротив, трехлетка…

– Тогда было бы «бодался с дубком».

– Именно. Слова. Люблю слова, которые все объясняют.

Немного помолчав, я спросил:

– Послушай, Андрей Георгиевич… А вопроса, почему похитили Аню или зачем нужна папка с ее детскими рисунками, у тебя совсем не возникло?..

– Нет, – спокойно ответил доктор. – Я смотрел эти рисунки не раз и не два.

– С научными целями? Или эстетическими?

– Вы меня подозреваете в чем-то, Олег?

– Город такой… «То ли мнится, то ли снится, то ли кажется, как телега колесницей закуражится, белой птицей заметелится, завьюжится…» [30]

– Я их смотрел, потому что они… как-то притягивают. Словно то, что изображала Аня, я уже видел, и это со мною было, и если было не со мною, то я отчего-то хорошо это помню… Дежавю. Сначала я не мог объяснить.

– Теперь можешь?

– Не я. Карл Густав Юнг. «Психология бессознательного». У всех людей на земле – единое коллективное бессознательное, поэтому свои представления о мире, о страшном и могущественном в нем они облекают в похожие одежды. На картинах Ани все это есть, но через фон или цвет.

– Это я уже понял. «…А вместе со светом Мудрости, подобной Зеркалу, из ада возгорится тусклый серый свет и тоже поразит тебя. Сила твоего гнева возбудит в тебе страх, ты испугаешься ослепительного белого света и захочешь бежать от него. И возникнет у тебя приязнь к тускло-серому цвету, исходящему из ада…»

Андрей Плотников задумался, кивнул каким-то своим мыслям, произнес:

– Испугаешься ослепительно-белого и возникнет приязнь к тускло-серому… Только мне кажется, рисунки Ани нужны им не поэтому…

– Да?

– Всего там – шестьдесят четыре листа. И на многих изображены люди, похожие на… очень влиятельных лиц. Вернее – на очень-очень влиятельных. Из мира бизнеса и политики. Не только России. Я узнал лишь некоторых. – Плотников замолчал, смущенно потер переносицу. – Знать – кто будет скоро на олимпе, во власти и славе, а кто – в забвении и лишениях… Это как в беспроигрышную лотерею сыграть. Где ставки даже не на миллионы – миллиарды!

– Вот еще на нашу голову… – пробормотал я ошарашенно. Отчего-то такая простая мысль мне самому в голову не пришла… Оттого, что все кругом как-то непросто… Кроме длинноствольного «бауэра». И афоризма товарища Мао: «Винтовка рождает власть».

– Ты стрелять из него умеешь? – спросил я Андрея.

– Я же с Севера. Белку в глаз бью.

– А вот «белки» здесь если и случаются, так только в вашем заведении… Ты твердо решил…

– …ввязаться?

– Да. Это опасно и…

– Я не посторонний. О детях из Загорья я все свое детство слушал бабушкины «сказки». Они мне не чужие. Да и… Я доктор. Если не помогу теперь – как мне жить потом?

Мальчишка смотрел на меня спокойно и бесстрашно. А у меня на душе стало теплее… Одно время мне казалось, что такие уже… исчезли совсем.

– Хорошо, Андрей Плотников. Не знаю, почему они все делают так витиевато… Кажется, помимо рисунков и Ани им еще нужен я. Живой. Зачем?

– Может, это… личное? Кто-то хочет, чтобы вы остались живы? По крайней мере – пока?

Личное? Кто может быть завязан в этой истории на «личное»? «На вернисаже как-то раз случайно встретила я вас – а вы вдвоем и – не со мною!» Личное… Зависть. Ненависть. Ревность. Месть. И каждое слово хлестко, как удар плетью… Остается этот удар получить. И – выдержать.

– Спасибо тебе за «пока», а за все остальное – большое спасибо.

– Иронизируете?

– Чистая правда. Делать будем так…

В двух словах я изложил простенький план.

– Но вас, Олег, могут убить сразу после…

– А «личное»? Твоя мысль. А ты и психолог, и психиатр. Значит, тебе можно верить.

– «Я еще не волшебник. Я только учусь…»

– Добрая сказка. Теперь в моде другие. А жаль.