Борис Бабкин - Ожерелье смерти

Расстреляв все патроны, Лютый выхватил «макаров». С висящей на шее спортивной сумкой, из которой до половины высовывался «дипломат», сильно хромая, он выбежал в пустынный переулок. Обернувшись, дважды выстрелил в преследующих его троих людей в штатском. Увидел стоявший возле кооперативного кафе «пирожок», бросился к нему. Выходящий из кафе молодой парень, увидев, что какой-то человек открывает его машину, с угрожающим «Эй, мужик!» бросился к нему.

Лютый влепил ему пулю в голову. Сев в мерно гудевшую мотором машину, включил скорость. Машина рванулась с места. Выбежавшие из-за угла милиционеры вскинув оружие, но, увидев чуть впереди «пирожка» маршрутный автобус, с матом опустили пистолеты.

Жанна с сухими от горя глазами нервно расхаживала по приемному покою больницы. И каждому выходящему в белом халате, она задавала один и тот же вопрос:

— Он жить будет?

— Он проскочил к кольцевой, — раздался в рации взволнованный голос.

— Да вы что?! — заорал в микрофон худощавый подполковник. — Как пропустили?!

— Он заменил машину, — виновато ответил голос. — «Пирожок» нашли через полчаса. А Лютый захватил «жигули» с мужем и женой. Проскочил по кольцевой, там бросил… Ранил водителя «КамАЗа». Сейчас едет по Ленинградскому шоссе…

— Где он? — гневно оборвал его подполковник.

— Его пытались остановить около Сходни. Сейчас он идет к Луневу.

Держа ногу на педали газа, Лютый гнал груженный какими-то ящиками «КамАЗ» вперед. Собственно, он понимал: менты уже не отпустят. Но, сумев захватить тяжелую машину, все же гнал вперед. Он хищно усмехнулся. Недавно «КамАЗ», превратив в груду покореженного металла, сбросил с шоссе подставленную поперек легковушку.

«Почему они не стреляют? — который раз задавал себе Лютый один и тот же вопрос. — Неужели думают, что я лапки подниму? Козлы вонючие! Ждать в камере приговора я не буду! Берите, суки, если можете!» Увидев уходящую вправо от шоссе асфальтированную ленту, свернул туда. Бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел свернувшую следом «волгу» ГАИ и милицейские «жигули». «На хвост сели, падлы!» — зло выдохнул он.

— Не пускайте его в Лунево! — раздался в переговорном устройстве «волги» взволнованный мужской голос. — Там перед поселком на дороге дети! Игра какая-то! Не пропускайте его туда!

«Волга», резко увеличив скорость, попыталась обогнать петляющий по дороге «КамАЗ».

Увидев знак «Объезд» и указывающую вправо стрелку, Лютый, усмехнувшись, направил машину прямо. За небольшой лесополосой виднелись верхушки домов. Лютый понял, почему заторопились мусора. Они не хотят, чтобы он прорвался в поселок. Увидев в зеркальце вновь пытавшуюся его обойти «волгу», крутанул руль вправо. Уходя от столкновения с «КамАЗом», машина милиции, круто свернув, заплясала на придорожных ямах. Пройдя крутой поворот, Лютый зло выматерился. Прямо на дороге горел большой костер, вокруг которого сидело множество ребятишек.

— Обходи его! — заорал капитан милиции водителю «жигулей», молодому старшему сержанту. — Ведь он сейчас месиво наделает! И уйдет!

— Не могу! — вцепившись в руль, ответил сержант. — У него скорость приличная! Да и не дает!

Увидев мчащуюся на них машину, школьники словно замерли у костра. Молодая женщина с длинными развевающимися волосами, раскинув в сторону руки, что-то крича, бросилась навстречу мчащейся махине. Она словно надеялась остановить ее. Не снижая скорости, «КамАЗ» вдруг круто свернул с дороги влево. Довольно легко преодолел неглубокую канаву, подминая своей тяжестью кустарник, ломая молоденькие деревца, на полной скорости врезался в водонапорную башню колхозной фермы.

— Он с управлением не справился! — убежденно говорил краснощекий старший лейтенант. — Хотел проскочить лесополосу. Мол, «волга» и «жигуль» не пройдут. Да, видно, руль выбило из…

— Он детей пожалел, — вытирая платком вспотевший лоб, хмуро заметил капитан.

— Да что вы?.. — удивленно посмотрел на него краснощекий. — Я же вам го…

— Отставить! — неожиданно гаркнул тот. Наклонившись над рыдающей молодой женщиной, бросившейся навстречу машине, легонько потрепал ее по плечу. Все кончилось. Успокойтесь. Вы же смелая женщина. На КамАЗ бросились!

— Он мне, — подняла вверх заплаканное лицо с потеками туши, — пальцем показал. Вот так, — приставив указательный палец к виску, покрутила им.

— А ведь он почти прав, — неожиданно засмеялся милиционер.

— Вы думаете? — невольно улыбнулась женщина.

— Псих бы не свернул, — негромко и совсем непонятно для нее буркнул милиционер.

— Вы считаете, что я убила Зарецкого? — весело спросила Алла. — И если я правильно поняла ваш вызов, собираетесь предъявить мне… — задумавшись, она твердо посмотрела на сидящего за столом Зорина. — А-а… — снова улыбнулась Бочарова, — вспомнила. Предъявить мне обвинение! Надеюсь, свидетели у вас есть?

— Буду с вами откровенным, — с улыбкой сказал полковник, — свидетелей нет. И вы это прекрасно знаете. Хотя вначале были.

— И что же здесь смешного? — удивилась она.

— Собственно, ничего, — согласился Зорин, — хотя подобное на моей памяти впервые. И, думаю, ваша свадьба войдет в историю Вятской земли, — усмехнулся он. Немного помолчав, вздохнул, негромко спросил: — А вы, Алла Кирилловна, знаете о смерти матери Нонны?

— Да, — кивнула Бочарова, — конечно. Я созвонилась с Москвой, и завтра тело Марины Константиновны доставят в Киров.

— Значит, вы знаете о ее завещании? — быстро спросил Зорин.

— Если вы о том, что она оставила все мне, — спокойно проговорила Алла, — то да.

— Да вы теперь некоронованная королева Кировской области, — едко заметил Зорин. — Через полгода вы становитесь законной наследницей всех капиталов вашего покойного мужа. Марина Константиновна…

— Знаете что! — решительно проговорила она. — Буду с вами откровенной. Это я своей рукой всадила пять пуль в голову Зарецкого! Я! — громко выкрикнула она. — Причину объяснять не собираюсь. Но, поверьте, причина была. Именно для этого я и согласилась стать его женой. Я хотела одного — убить Зарецкого. И была готова ко всему. Сейчас сижу перед вами, начальником уголовного розыска, и говорю это вам не как милиционеру, а как человеку. Но если вы думаете, что это чистосердечное признание, — Алла насмешливо улыбнулась, — то глубоко заблуждаетесь!

Посмотрев ей в глаза, полковник в них увидел мстительное торжество.

— Я бы снова и снова сделала это. Но запомните, полковник, — то, что вы слышали, не есть признание. Об этом я сказала в первый и, думаю, вы понимаете, в последний раз. Вы сейчас видите упоенную чувством мести женщину. Больше такой я не буду. Я становлюсь убитой горем вдовой, не испытавшей даже дня замужества. Я буду носить положенный траур по убиенному супругу. И если вы попытаетесь хоть как-то напомнить мне о том, что я сейчас сказала, я привлеку вас к суду за клевету.