Дино Диноев - Учитель афганского

— Нечего здесь делать этому оборванцу. Вот они удивятся, когда увидят нас так скоро.

— Удивляться некогда, им бы поскорее смыться.

— Почему?

— Думаете, им приятно торчать в этом проклятом месте?

— Вот уж не думал, Дэни, что ты веришь в эти предрассудки.

— А я и не верю, — штурман демонстративно заложил один палец за другой. — Теперь я ничего не боюсь.

Они засмеялись.

— Иди, проверь нашего придурка и дай ему пару долларов за то, что он указал нам базу так близко от долины, — сказал Уолстон.

Дэни привстал, но Гюлли поднялся ему навстречу. Толстяк миролюбиво улыбался.

— О, наш проводник явился! — дурашливо воскликнул Рэй. — Позволь от имени командования поблагодарить тебя и наградить кое-какой суммой.

Уолстон усиленно вспоминал, есть ли у него монеты по одному доллару.

Он полез в карман и уже ничего не мог предпринять, когда туземец чрезвычайно ловко и быстро вынул у него из кобуры пистолет калибра 9 миллиметров, наставил ему в голову и спустил курок, после чего затылок отлетел с нее скорее, чем празднично блестящая пробка слетает с открываемой бутылки шампанского. Дэни вывалился в проем и полетел навстречу гостеприимно распахнувшей объятия земле Афганистана.

— Какого черта! — заорал Куэйд, забрызганный с ног до головы и не имеющий возможности бросить штурвал.

Толстяк перевел оружие на него и выпустил все остающиеся в магазине пули.

Дэвид увидел, как приближающийся чоппер несколько раз опасно вильнул в воздухе, после чего стабилизировался, наставляя на него 19-ти зарядную батарею неуправляемых ракет калибра 70 миллиметров. Существовала надежда, что это всего лишь угроза, но когда первые ракеты снялись с пилонов, всякие сомнения отпали.

Дэвид ринулся прочь от самолета, стремясь затеряться в подступающих вплотную тростниках.

— Всем уходить из «Боинга»! — закричал офицер.

Из салона успел выскочить только снайпер, и тотчас корпус самолета пробили первые ракеты, одна из которых напрочь оторвала крыло. Грянули разрывы, и самолет загорелся.

— Баки сейчас рванут! — закричал Фарклоу. — Там Бен остался!

Вертолет, сделав боевой разворот, пошел в новую атаку. Теперь он задействовал стрелково-пушечный комплекс М6 °C.

Цепь разрывов взрыла землю точно плугом, стремительно собираясь пересечься с уже вовсю полыхающим «Боингом».

И в этот самый неблагоприятный момент внутри «Боинга» взвыл автомобильный мотор, и из салона стремглав выскочил грузовик. Едва коснувшись грунта, он устремился вглубь долины, прыгая на всех кочках и закладывая немыслимые виражи.

«Ирокез» устремился за ним, превратившись в источник сплошного смертоносного огня.

Вся картина скрылась из вида в тот момент, когда самолет взорвался. Он взрывался не единожды. У Карадайна даже сложилось впечатление, что каждый бак взрывается по нескольку раз.

Наконец «Боинг» угомонился, превратившись в кучу искореженных пышущих жаром запчастей. Изрядно помятому «Хамви» снова досталось. Его опрокинуло и засыпало землей по самый верх.

— Там же Канн! — истошно подумал Карадайн.

Он влез в кабину через верхний люк, который теперь стал боковым. Изнутри донесся стон. Канн был жив. От серьезных увечий его спас надетый шлем.

Гюлли, который тоже оставался в машине под присмотром водителя, повезло меньше: сорванной с машины тарелкой спутниковой связи толстяка развалило пополам.

С помощью подошедшего Фарклоу они вытащили обоих, затем вернули «Хамви» на колеса.

— Вроде цел, но точнее выяснится, когда поедем, — сказал Канн и захохотал, он был контужен.

Мотор завелся со второго раза, и они выехали на берег, возвышающийся над старым руслом. Им предстала пустынная долина. Не было ни вертолета, ни грузовика. Лишь в тростниках пролегала колея, оставленная тяжелыми колесами машины.

— Бен кинул нас! — вырвалось у Фарклоу. — Три тонны долларов!

— Ничего еще не кончено, сынок, — возразил Карадайн. — Ничего не кончено.

В квартире начальника Главка генерал-лейтенанта Олега Степановича Адамова неурочный телефонный звонок раздался в 7 вечера. Звонил начальник УВД полковник Карпин.

— У нас ЧП. Есть жертвы. Подполковник Зажарский убит.

— Как убит?!

— Капитан Матвеев застрелен. Среди погибших миротворцы.

— Стоп. Это не по телефону. Сейчас буду лично.

— Машина за вами уже выслана.

Едва Адамов услышал про жертвы среди миротворцев, как у него от ужаса свело живот.

— Что там? — спросила Катерина.

Его молодая жена. Она на 30 лет моложе, ему 55, и он вынужден подсесть на виагру.

— Ерунда, киса. Текучка.

Пока не позвонил приехавший водитель, генерал успел 3 раза сходить в туалет. На нервной почве его прошиб понос.

Адамов надел мундир с множеством наградных планок. Надо же, в задержаниях не участвовал, в горячие точки никогда не ездил (чур меня), а, сколько всего наросло. Целый иконостас.

— Что там у вас? — строго спросил он у водителя, спустившись, но тот ничего не знал.

Несмотря на внеурочное время, здание УВД светилось множеством окон, в которых были видны снующие фигуры. Перед подъездом застыл RG-174. Какой-то он был нестандартный. Потом стало ясно, что с него сняли все четыре колеса. Адамова самую малость затрясло, хоть он и был в зимней шинели.

За машиной, на ярко освещенном крыльце, возвышались некие сооружения. Адамов принял их за вынесенные с непонятной целью столы, а когда разглядел, что это на самом деле, позывы в туалет приобрели нестерпимый характер.

На четыре табурета, покрытых рассохшейся белой краской, были положены снятые двери, на которых в свою очередь покоились тела. Справа лежал подполковник Зажарский с неузнаваемым черным лицом. На нем был парадный мундир с орденами и медалями. Слева капитан Матвеев. Изуродованную щеку прикрывал белоснежный платок.

Адамов застыл на месте, но тут открылась дверь и, спустившийся навстречу Карпин, помог подняться. Генерал шел словно старик, едва переставляя задеревеневшие ноги.

— Как же так? Что тут у вас? — бормотал он.

Коридор, в котором он оказался, выглядел, как будто в нем начали делать ремонт. Исполосовали штукатурку, вскрыли и вывернули линолеум, а потом все это забросили. Сильно воняло гарью и кровью. В будке вахты зияли пулевые отверстия, под ногами зазвенели гильзы, захрустело битое стекло.

— Что у вас тут? Война? — обрел голос генерал.

— Пятеро раненных.

— Где миротворцы? — с надеждой спросил Адамов.

— Я их вам покажу.

Полковник подвел его к «нулевке». Там где хранились ведра и половые щетки, на полу, навзничь откинув головы, лежали трое в песочной форме, и даже беглого взгляда генералу хватило, чтобы понять, что они покойники, и катастрофа грянула.