Виталий Дёмочка - Бывший

Бандера, естественно, двинулся следом. Там пришлось снять очки, в полумраке в них ничего не было видно, да здесь они и не были нужны. Первое, что предстало перед его взором, когда он убрал с глаз темные стекла, это дергающиеся под кислотную музыку тела. Среди однородной массы он даже не сразу увидел Ириску, которую этот молодой человек обнимал в танце, даже под такие далеко не медленные мотивы.

Это уже был удар, пережить который будет очень тяжело. Прямо на его глазах этот парень развернул Ирину спиной к себе и прижался к ней всем телом, оголяя постепенно ее живот и гладя его руками. А его любимая Ириска улыбалась и закрывала от удовольствия глаза, притираясь задницей к его тазу.

Все это продолжалось в течение двух часов, которые Бандера не забудет никогда. Иногда они отвлекались от танцев и подходили к барной стойке, чтобы немного выпить и отдохнуть. А потом опять шли танцевать. В таких клубах медленная музыка не играла и парами здесь никто не танцевал, а может, Виталий не обращал на других внимание. Все, что он видел перед собой, это обнимающуюся с кем-то девушку, к которой он по-прежнему испытывал очень сильные чувства. И такие минуты особо остро осознаешь, насколько эти чувства бывают сильные. В груди что-то сдавливало и не давало легким дышать.

Несколько раз в порыве отчаяния он даже хотел подойти к ней и высказать в лицо приходящие в голову эпитеты. Нестерпимо хотелось заехать по лицу ее, если можно было так сказать, ухажера. Но в итоге все равно оставался на своем месте и наблюдал сцену со стороны. Хотя сам точно не знал, выдержит ли он до конца и не решится ли на какое-нибудь безумство, ведь в такой ситуации может наступить то самое состояние аффекта, которое предусматривает уголовный кодекс и которое описано в юридической литературе. А для непоправимого несчастья может хватить всего одного его наработанного годами удара.

Парень, обнимая и гладя Ирину, все время что-то нашептывал ей на ухо, и она ему что-то отвечала. Но теперь по их лицам было видно, что разговор носит уже какой-то серьезный характер. Во всяком случае улыбались они уже гораздо реже.

Вот он, наконец, взял ее за руку и повел к столику, где сидели его друзья. Думая, что они теперь будут сидеть там, Виталий направился в тот дальний угол, где был в самом начале, и откуда было все хорошо видно. Но не успел он расположиться, как молодой обольститель попрощался со своими друзьями и, взяв Ирину за руку, повел ее к выходу.

Виталий сразу двинулся за ними. Ирина даже не оборачивалась и не попрощалась со своей подругой, все еще сидевшей за стойкой бара. Подождав несколько секунд, Бандера вышел из клуба и наткнулся на отъезжающую машину, на пассажирском сиденьи которой при опущенных стеклах хорошо было видно обнимающую водителя Ириску.

Не в силах сдвинуться с места, он молча провожал их машину, полным тоски и боли, взглядом.

— Ху из ит? — спросил он, обернувшись, у стоявших за спиной охранников клуба, показывая на удаляющееся авто.

Они что-то ответили по-английски, из чего он разобрал только одно слово — «футболист». Безумные мысли, тут же возникшие в голове, прервал звонок зазвонившего телефона. Первой мыслью было, что это может звонить она, все-таки узнав его в клубе. Он стал лихорадочно шарить по карманам в поиске телефона, но когда достал его, на определителе увидел надпись «Тумак».

— Так вы, оказывается, приехали уже?! Че не звонишь? — прозвучал бас Тумака в трубке.

— Куда приехали? — с горечью в голосе спросил Бандера и, оглядевшись, пришел в себя. Он уснул, не раздеваясь, что случалось крайне редко. — А, ну да. Приехали. Слушай, Сань, вещие сны бывают?

— Че херовое что-то приснилось? Че там, убили тебя? Или посадили? Че-то голос у тебя такой хмурый.

— Да нет, хуже. Так че бывают, как думаешь?

— Плюнь, ерунда все. Видать, просто думал об этом перед сном или раньше, вот мозг и обрабатывал эту информацию. По крайней мере, наука так объясняет эту херню.

— А я слышал сбываются иногда сны.

— Да ты че, в натуре? — рассмеялся Тумак. — Ерунда, говорю, все. Не бери в голову. Приезжай, махнем на природу, воздухом подышем. Я щас позвоню, скажу, чтоб баню натопили. Шашлыков пожрем.

Но Бандера плохо его слушал. Он думал о словах Лены, об Ириске и вспоминал, думал ли он об этом перед сном или нет. Скорее всего, думал, но науке не очень доверял и поэтому вместо ответа на приглашение спросил у Тумака:

— Саня, в Лондоне есть кто из пацанов? Дело есть очень важное. Мне надо.

— Есть, но это с Геной надо разговаривать. Я с лондонскими не общаюсь.

— В смысле, это не ваши, что ли?

— Наши, но я же тебе рассказывал, как у нас. Отдельных групп много было, всех, порой, даже и не знали. Лет десять назад своих же на стрелке чуть не перебили, потому что не знали друг друга. А че тебе там надо, в Лондоне.

— Проследить надо за одним человеком, — не стал вдаваться в подробности Бандера.

— Ну съезди к дяде Мише, тебе-то он не откажет. Объясни ему че по чем. Там и наши есть в Лондоне, и англичане тоже с ними работают, есть и нормальные.

— Давай тогда я сейчас к Гене съезжу, а потом уже к тебе. А то дело срочное, — предложил Бандера и, сбросив вызов Тумака, набрал дядю Мишу.

Обращаться к серьезным людям по такому вопросу ох как не хотелось. Но слова Елены не выходили из головы, и сон, приснившийся как наяву, не даст ему покоя, это он знал точно. Поэтому звонок Геннадию он оправдывал особой жизневажностью для него этого вопроса, и пока шел вызов, он думал, какими словами объяснить это.

— Да, без проблем, — ответил Геннадий, когда Бандера приехал к нему домой, так как было уже поздно, и объяснил суть своего вопроса. — Сейчас позвоню нашим в Лондон, они все там организуют. На, напиши данные, че там за тип…

Он протянул Виталию ручку с листком бумаги и сняв трубку домашнего телефона, стал набирать номер. Когда Бандера написал данные Ириски, он взял листок обратно и спросил, не глядя:

— Где живет там знаешь?

Виталий отрицательно покачал головой и хотел было уже сказать, как можно найти. Но Геннадий прочитал написанное и, нахмурив брови, повесил трубку на место так и не дождавшись соединения. Потом поднял глаза и спросил:

— Ты че, за телкой какой-то проследить хочешь?

— Да. Но для меня это важно, — ответил Бандера и, приставив два пальца, изображающих двустволку, к виску, добавил: — Очень важно. Поверь.

Геннадий встал и заходил по гостиной своего большого дома, зачем-то взяв в руку листок с данными Ириски. Видно было, что он нервничал и над чем-то размышлял.

— Ну, Виталя, — наконец произнес он, зло усмехнувшись. — Я-то думал дело какое серьезное…

— Да для меня сейчас это самое серьезное, — перебил его Бандера. — Пока не выясню, че там к чему, я вообще больше ничего не смогу делать. Ни кино снимать, ни даже грабить. Башка забита только одним, ты просто не знаешь, что это такое.