Александр Белов - Бригада. От сумы до тюрьмы

— Степаныч, Бог дает не тому, кто рано встает, а тому, кто встает в хорошем настроении.

— Лодырь!

— Ну и что? В России это не грех, а единственный способ нейтрализовать кипучую деятельность идиотов. А вы, батенька, профитёр, рвач и хапун.

— Я не профитёр, — поправил его Степаныч, — а спекулянт. Спекулянт — это игрок, который рискует, подчеркиваю, рискует своими капиталами для получения навара, то бишь максимальной прибыли. Поэтому я пью шампанское.

— Так ведь и я пью, — парировал Федя, достал из сейфа очередную бутылку белой и со стуком поставил перед собой на стол.

— Да, но на мои деньги! — возмущенно крикнул Степаныч.

Тут Белов счел нужным вмешаться, поскольку разговор грозил перейти на личности. Но не успел сказать ни слова. В комнату влетел запыхавшийся Витек. Окинув взглядом собравшихся, он расплылся в улыбке:

— Не так страшен русский танк, как его пьяный экипаж. О чем выпиваем, коллеги?

Белов на мгновение очутился в прошлом, и ему стало не по себе. Ситуация напомнила ему вечные споры Пчелы и Космоса о том, кто больше работает. Вот так же в его кабинете раньше ссорились и клялись друг другу в верности его покойные друзья… Воистину, нет в этом мире ничего нового, что было, то будет, и все повторяется… Пусть грубый и прямолинейный Витек мало похож на деликатного Фила, но зато Степаныч — вылитый полысевший и постаревший Пчела, а сибарит и котяра Федор — один в один Космос Холмогоров.

Расстроенный Белов только рукой махнул рукой и ничего не сказал. Степаныч продолжал роптать, обращаясь преимущественно к Витьку.

— Мы-то с Александром Николаевичем сеем и пашем… Ты тоже, и Доктор Ватсон. А этот вот пустопляс водку с утра хлещет, — он показал пальцем на Лукина. — Я ему конкретно говорю: работать надо! Кто не делает больше того, за что ему платят, никогда не получит больше того, сколько он получает. А ему лишь бы пить да трепаться!

Лукин высокомерно улыбнулся и произнес с той ленцой, которую умело используют опытные спорщики:

— Передергиваете, батенька… На самом деле я всего лишь напоминаю: мы так упорно боролись за права негров, что практически с ними сравнялись… Пора притормозить.

— Я знаю, откуда эти шуточки! — тоном государственного обвинителя заявил Степаныч. — Ты их из Интернета скачиваешь!

Федя пожал плечами:

— Орел не ловит мух. Аквила нон каптат мускас по-латыни.

— Не знаю я, кто там кого каптат и куда, но вот если ты сейчас же не займешься делом, я тебя выпивки лишу!

— Ну, ты и садист! — усмехнулся Лукин.

— Ладно, хватит трепаться, дело есть на сто миллионов, — прервал их дискуссию Злобин. — Ну может не на сто, но на десять тысяч баксов потянет… В перспективе…

Спорщики замолчали и с интересом уставились на Витька.

— Так вот, — продолжал Злобин, — тут такая фишка… На меня вышел один завхоз из санатория под Москвой, зовут Русланом. Ему надо ударно цукер в столицу подтянуть. А поставщица завязла в Ростовской области. У нее машина сломалась, водила забухал, а там полный беспредел на дорогах творится: не пацаны, так менты три шкуры дерут за проезд по дороге. А у бабы с аусо вайсом запарка: товар из армейских заначек. В общем, дело не в сахаре, ей сопровождение нужно.

— Фи, коллега, — скривил физиономию Федор. — Что-то опять тебя на феню потянуло. К тому же это не стоит десяти тысяч баксов.

— Молчи, консильери хренов, — грубо одернул его Витек и обратился непосредственно к Белову-_ Руслан обещал тонну баксов сверху, слово джентльмена. В общем, Сань, нужны документы и твои связи, чтобы грузовику дали проехать. Причем срочно: сейчас тут у нас самый сенокос по части варений на зиму. Народ цукер мешками тащит.

— Это интересно, — вступил в разговор Степаныч. — В общем так: поляки сахар продают по триста десять долларов, а снабженцы Минобороны упорно берут его у казахов по четыреста девяносто. Почувствуйте разницу! Может, и нам как-то в эту цепочку вклиниться удастся? Надо только разнюхать на месте, в какой это воинской части такое месторождение сахара обнаружено. Если дело выгорит, наладим поставки на постоянной основе.

— Сколько времени это займет? — задумался Белов. — Туда и обратно на нашем «зилке»?

— Это чуть меньше тысячи километров. Дня два. Ну, максимум три… — прикинул Витек.

— Так может, ты и смотаешься? — предложил ему Саша. — Вроде у нас никаких крупных перевозок в обозримом будущем не предвидится?

Ответить Витек не успел. Входная дверь распахнулась так резко, будто ее пнул ногой не-весть как попавший в Москву Кинг-Конг, и в офис ввалились трое накачанных молодцов с бейсбольными битами в волосатых, как у орангутангов, лапах.

Наконец Холмогоров свернул в метро. Из «форда» выскочил и потопал за ним самый молодой из братков, а уже после них, аккуратно придержав прозрачные двери, чтобы не повредить аппаратуру, скользнул' в подземку и пижон с хитрой сумкой…

Так, следуя метрах в десяти друг за другом, они вышли из метро и добрались до роскошного здания, в котором размещался Фонд Реставрации, некогда основанный Беловым. Оба наружника остались на улице. Отец Космоса вошел в прозрачный цилиндрический пенал из пуленепробиваемого стекла, служивший тамбуром. Цилиндр повернулся, закрывая вход, и посетителя с головы до ног просканировали невидимые лучи. Конечно, это не очень полезно для здоровья, но зато упрощает работу охраны, ибо устройство высвечивает оружие, а также шпионские штучки в виде жучков и других средств прослушки.

У клиента ничего предосудительного не нашлось. Пенал повернулся еще на девяносто градусов и открыл визитеру доступ в Фонд. Трое охранников, несмотря на явную безобидность старика, ощупали его цепкими взглядами.

То роняя, то поднимая упавшие на мраморный пол бумажки, Юрий Ростиславович что-то искал Б карманах пиджака. Наконец, нашел и сунул в окошечко Бюро пропусков потрепанный паспорт. Из окошка что-то буркнули и через минуту вернули красную книжицу владельцу, Холмогоров в растерянности замер, не зная, что делать дальше.

— Дедушка, — сжалился самый здоровенный из охранников и, осторожно взяв Холмогорова под локоть, повернул в нужную сторону. — Вам теперь туда.

Он показал рукой на лифт, около которого переминался с ноги на ногу молодой человек в синем костюме с бейджиком на лацкане. Юрий Ростиславович, щурясь, прочитал на нем, что его провожатый является референтом Фонда и фамилия его — Милонов.

— Вы к кому? — любезно улыбаясь, спросил тот.

Милонову нравилась фирма, в которой он служит, и нравилось опекать посетителей. Тем более, что все сотрудники Фонда получали немалую даже по московским меркам зарплату. Так было заведено еще при прежнем хозяине, Александре Белове, а новые руководители — Ольга Белова и Дмитрий Андреевич Шмидт — сочли возможным, несмотря на дефолт и неблагоприятную конъюнктуру, сохранить эту традицию.