Любовь Рябикина - У каждого свой путь

— Сходим, дочь! Только матери не говори. Я завтра, как обычно, на работу уйду. А на самом деле тебя на углу улицы подожду.

Возле кабинета директора, на очень хорошо знакомой деревянной скамейке со спинкой, уже сидели ее приятели с родителями. Иван Николаевич поздоровался со всеми. Взяв дочь за руку, решительно вошел в кабинет. Отмытая классная руководительница ни разу в жизни не слышала о себе столько нелицеприятных слов. Классная сидела багровая от унижения, готовая вот-вот взорваться от злости. Ушаков откинул волосы дочери в сторону и продемонстрировал директору и завучам гноящуюся ранку на ухе. Потребовал у Маринки:

— Расскажи им дочь, за что ты подорвала эту, так сказать, “учительницу”. А то я смотрю, она из себя невинную жертву строит! Унижать достоинство ученика можно, а достоинство учительницы — нельзя. Это уже не первый случай, когда Мария Васильевна отыгрывается на Маринке. Сколько можно?

Девочка заговорила. После ее рассказа директор покосился на Марию Васильевну, на завучей и вызвал одноклассников Маринки. Все подтвердилось. Упора на взрыв Юрий Семенович больше делать не стал и в милицию сообщать расхотел, только посетовал:

— Не стоило так поступать. Пришли бы и мне все рассказали, тихо и спокойно.

Маринка категорично заявила:

— Я вышла из того возраста, чтобы к вам бегать по любому поводу. Меня отец ябедничать не учил! Зато всегда требовал, чтоб сама разбиралась с проблемами.

Иван Николаевич улыбнулся и покачал головой:

— Да уж, разобралась!..

Директор не стал вызывать в кабинет ее приятелей с родителями. Все и так было яснее ясного. Вышел и отпустил всех, попросив:

— Больше так не делайте! Понимаю, что вы друзья, но так тоже не гоже поступать. Мария Васильевна все же взрослый человек…

Отпустил и Маринкиного отца, пожав руку на прощание. Марию Васильевну попросил задержаться. Проговорили они долго. Классная дама выскочила от директора с горящим от злости лицом. Первого и второго уроков у седьмого класса так и не состоялось. У классной после взрыва появилось прозвище “Рожа в саже”, а у Маринки новая кличка “Сапёр”. Ни один из учителей больше не рисковал оскорбить или задеть ее. Мария Васильевна тоже притихла и больше не требовала от нее ответов “по учебнику”. Несправедливо поставленную единицу она вынуждена была убрать из журнала и дневника Маринки, по требованию директора, с помощью резинки.

К шестнадцати годам Марина превратилась в симпатичную девчонку с замашками пацана. Толстенная золотистая коса лежала на спине, оттягивая голову назад. От этого ее лицо всегда было гордо приподнято. Матовая светлая кожа казалась прозрачной. Тонкие темные брови ровными стрелками разлетались к вискам. Зеленые глаза в длинных черных ресницах смотрели лукаво. Она по-прежнему дружила с братьями Горевыми, Лешкой Сухановым и Толиком Беловым. Наступили летние каникулы.

С недавних пор девушка стала замечать, что Колька Горев часто и подолгу задумчиво глядит на нее. Он наблюдал, как она поворачивает голову, как перелетает от резких движений тяжелая коса. Таясь, смотрел на торчащую вверх грудь с четко проступающими сосками и тоненькую талию, обвитую ремнем от брюк. От этого взгляда она чувствовала в себе что-то необычное и смущалась.

Он был старшим в их компании и на полтора года старше ее. Николаю уже исполнилось семнадцать. Он превратился в красивого парня, на которого поглядывали многие девчонки из ее класса. Широкие, как у взрослого мужчины, плечи. Темно-серые глаза с густыми ресницами. Яркие, словно у девушки, губы и красивый овал лица. На загорелом подбородке проступал легкий пушок, золотившийся на солнце. Темно-русые волосы слегка вились и роскошный чуб свисал на правую бровь.

Ушакова не раз замечала завистливые взгляды одноклассниц, когда разговаривала с Колькой на переменах. Сама Маринка относилась к нему по-прежнему и считала просто другом. Могла толкнуть в шутку или дать подзатыльника, он же в последнее время таких вольностей себе уже не позволял. Стал сдержаннее и лишь усмехался на шалости подружки. Однажды Горев подошел к ней, выждав момент, когда друзья убежали:

— Марин, пошли сегодня в кино?

Она кивнула:

— Сейчас ребятам скажем и пошли. А что за фильм?

Он помялся:

— “Зорро”. Я бы хотел только с тобой пойти…

Она изумленно посмотрела на него:

— А как же парни?

— Марин, забудь о них хотя бы на сегодня.

Девушка спросила, заглядывая парню в глаза:

— Что случилось? Ты хочешь о чем-то поговорить?

Николай пожал плечами, выдерживая ее взгляд:

— Ты не замечаешь, что я вырос из детского возраста? Мне на следующий год в армию идти. Ты мне нравишься теперь не как пацан, а как девушка.

Все же Горев не выдержал до конца ее пытливый взгляд и отвернулся. Маринка тоже отчего-то смутилась. Почесала щеку пальцами, посмотрела на широкие плечи приятеля и до сознания начало что-то доходить. Девчонка покраснела до корней волос и выпалила:

— Вот этого я от тебя не ожидала!

Он вскинул голову, словно пружина и с горячностью сказал:

— А что удивляться? Ты красивая стала! Толик, Витька и даже Леха засматриваться начинают. Детство проходит, Маринка… Пойдешь в кино или нет?

Она посерьезнела. Потупилась, поковыряла носком кеды траву и кивнула:

— Ну, пошли, сходим!

Они шли по деревне рядышком и впервые не всей командой. Парень был одет в светло-голубую рубашку и тщательно отглаженные черные брюки. Девушка надела черную юбку в складку и белую блузку с рукавами-фонариками. Старый приятель показался Маринке незнакомцем. Она впервые не знала, о чем с ним говорить. Искоса поглядывала и молчала. Коля тоже молчал. Лишь возле клуба почти грубо оттолкнул ее руку с деньгами от кассы:

— Я сам куплю билеты…

Стараясь скоротать время до фильма, направились на любимое место — в липы. Сели там на скамейку. Солнце уже зашло и жара сменилась приятной прохладой. Николай неожиданно придвинулся к ней вплотную. Обняв за плечи, попытался притянуть к себе. Потянулся губами к ее щеке. Она вырвалась, вскочила и рассерженно сказала:

— Ты что?

Он хмуро буркнул, отвернувшись в сторону:

— Поцеловать тебя хотел. Твои губы каждую ночь снятся…

Маринка шлепнулась обратно на скамейку и расхохоталась:

— Что!?!

Он не обиделся, только тяжело вздохнул:

— Ребенок ты еще! Ладно, подожду, когда подрастешь. Пошли в зал, что ли…

Толик, Лешка и Витька тоже появились на фильме. Удивленно посмотрели на последний ряд, где сидели Марина и Николай. Обычно там садились деревенские влюбленные парочки, а теперь сидели их приятели. Собрались подойти, но Витька заметил злой взгляд брата и удержал друзей:

— Колька на Маринку уже год, как запал. Сейчас разозлится и мне дома накостыляет. Лучше не пойдем, пусть сидят. Ну, их!