Сергей Зверев - Зловещий аромат нефти

– Так это было весной, – не сдержалась Эвелина.

– Да тихо ты... – толкнула ее в бок Галина.

– Мг-мг, – прокашлялся атташе по культуре. – Насчет восстановления в должности... Бумаги переданы по инстанциям... – а громко, вслух, чтобы его услышали коллеги-дипломаты из других стран, сказал: – чартерный рейс Багдад ? Москва для мужественных русских женщин заказан на завтра. Самолет вылетит из Багдада в 19-00 по местному времени...

– А как же я? – спросил Федор.

– Вы можете полететь в отпуск. Ваш контракт с «Энержи Ориенталь» пока что не аннулирован.

Розовощекий мужчина поднял бокал, чокнулся с Галиной, пристально посмотрел ей в глаза...

– Эх, какие у нас красивые русские женщины, – не выдержав, сказал он. – Можно с вами... на брудершафт?

– А почему бы и нет? – зарделась Галина.

Виктор Селиванов, атташе по культуре Российской Федерации в Ираке, и расцветшая Галина поцеловались.

– Ну, Галка, ты даешь, – сжав кулак правой руки, чтобы, не дай бог, не сглазить, сказала Эвелина.

Мишель и Жюли быстро сбежали от любопытных глаз и назойливых языков, уединились на скамеечке под молодой финиковой пальмой.

– Завтра я улетаю во Францию, – сообщил Мишель, – расследование никто не отменял.

– Я понимаю, – грустно сказала Жюли. – Месье Амоделе намекал: все-таки есть шанс, что все обойдется.

– Да-да, особенно после сегодняшнего... – ухмыльнулся он.

– Мишель, я тебя люблю, – она прижалась к нему.

– А я тебя люблю, «ма жоли Жюли», – ответил Легионер.

Начало ноября в Париже – мягкое, приятное время, потому что еще тепло. Осенние солнечные деньки несут спокойствие, как будто предлагают оглянуться, все ли ты успел сделать в уходящем году.

Мишель и Жюли гуляли вдоль набережной Сены. Не спеша, они прошли от Лувра вдоль сада Тюильри к площади Согласия. Слева, на другом берегу Сены, возвышалась Эйфелева башня.

При встрече они сказали только два слова:

– Мишель!

– Жюли!

Крепко обнялись. И, взявшись за руки, долго молча бродили по улицам города.

Больше месяца они не виделись. Мишель получил приказ вернуться во Францию и все это время фактически находился под домашним арестом. Или, если выражаться точнее, под «казарменным». До последнего времени ему не разрешалось покидать пределы части. Велось расследование. А Жюли отрабатывала свой грант в Ираке – завершала полевые исследования. Конечно, не проходило и дня, чтобы они не болтали по «скайпу». Хотя с помощью интернета многое из того, что хочешь, не передашь.

Рядом с летним кафе играл на саксофоне старик – уличный музыкант. Его мелодии причудливо вписывались в осеннее настроение города и его жителей.

На краю кафешки освободился столик.

– Присядем? – предложил Мишель.

– Давай.

Посетители кафе невольно обратили внимание на невероятно загоревшую Жюли – радостную девушку, которая просто излучала тепло восточного солнца.

– Мне мороженое.

Мишель заказал две порции мороженого и два кофе.

– Этот негодяй долго упирался? – спросила Жюли.

– Да, как он и обещал, – симулировал амнезию. Не знаю, почему-то с ним долго церемонились. Но в ходе следствия всплыло очень много косвенных улик. В общем, его прижали... – Мишель положил в рот ложечку мороженого, отпил кофе. – А мои действия комиссия признала, как они выразились « рациональными». Некоторые особисты упирались, мол, я в ответственный момент покинул часть. Тогда мне пришлось обратиться к помощи военного адвоката. Мишель набрал в ложечку еще мороженого. Короче, мы смогли доказать, что мне необходимо было лично осмотреть местность вокруг военного лагеря. А то, что я якобы держал связь с боевиками, и то, что именно мои действия спровоцировали их атаку, доказано не было. Наоборот, то, что я не пошел на поводу у террористов и активно включился в поиски и освобождение заложников, было расценено как военная доблесть. Это даже в документах отражено, – улыбнулся Мишель.

Жюли посмотрела на него с восхищением: ну, конечно, ее любимого мужчину признали доблестным воином!

– Месье Амоделе дулся, дулся, – продолжал Мишель, – но, в общем, ничего плохого не предпринял. А вот американцы добивались лишить меня водительских прав. Ничего не вышло! Тогда запретили мне в течение пяти лет управлять любым транспортным средством на территории США, – ухмыльнулся он. – Больше всех помог, – Мишель наклонился к уху Жюли, – наш разведчик Николя Клебер. Молодец мужик – написал подробный отчет и признал, что мы с Федором спасли ему жизнь.

– Кстати, а что с Федором? – спросила Жюли.

– Получил заслуженный отпуск. Между прочим, хорошо оплачиваемый. Он смог выбрать любую страну. Поехал в Грецию, потому что, как говорил один наш комик, «В Греции все есть». – Улыбка снова пробежала по лицу Мишеля. – Кроме того, рассматривается вопрос о награждении нашего славного инженера французской медалью.

– Значит, он наш герой?

– Конечно.

– Мишель! Бонжур! – Возле кафе проходил мужчина в военной форме с белой кепкой на голове.

– О, Генри! – поприветствовал его Мишель. – Увольнительная?

– Да, решил прошвырнуться по парижским бистро. Может, со мной? – Генри заметил за столиком рядом с Мишелем Жюли: – О, понимаю... Говорят, – сказал он, таинственно поглядывая на Жюли, – что ты – герой. И тебя представляют к награде...

Генри двумя пальцами коснулся «Белого угря» – так легионеры называют свой головной убор.

– Счастливо оставаться! – Щеголеватый легионер зашагал дальше по парижским улицам.

– Удачи! – крикнул ему вслед Мишель.

– А ты у меня скромный парень, – улыбнулась Жюли, наклонилась, обняла его за шею. – Тебя награждают, а я ничего не знаю.

– Еще официально не объявили.

В кармане у Мишеля зазвонил мобильник.

– Але, Мишка, это я, – говорила Катя.

– Привет, сестричка! Как ты?! – ответил он по-русски.

– Все в порядке! Нас всех освободили. Условно-досрочно. В должности меня точно восстановят. С девчонками сдружились. Перезваниваемся. Как у тебя?

– Все отлично. Даже награждают! – похвалился сестре Мишель. Он почему-то счел это возможным.

– Поздравляю. Представляешь, Галька переписывается с тем русским атташе по культуре... Может, станет дипломатшей. А как дела у Жюли? Она вернулась из Ирака?

– Мы с ней в Париже... На набережной Сены.

– Ну-ну...

– Жюли, тебе привет от Кати, – кивнул Мишель с телефоном возле уха.

– Ей от меня, – Жюли по-русски, смешно растягивая слова, с грассирующим французским «р» сказала: – «Б-о-л-ш-о-й п-г-р-и-в-э-т»!

– А ей от меня – «салю»! – крикнула в трубку Катя. – Пока, целую!

– Пока! Приезжай в гости...

В трубке раздались гудки. Мишель положил телефон обратно в карман.

– Хорошая у тебя сестра, – сказала Жюли, отпила маленьким глотком кофе.