Андрей Канев - Пуля, Заговорённая...

С замполитом в Моздок прибыли два прапорщика его личной охраны Василёк Колупаев и Павел Вернов, а так же водитель замполитовского «уазика» старшина Игорь Засулич, белорусский еврей, с ярко выраженной чеченской внешностью. По этому случаю, ему Валерий Петрович даже разрешил не брить бороду, чтобы в случае чего за своего у местных сошёл.

В гостинице Вихров занял единственный одноместный номер, остальные бойцы поселились в трёхместном за тонкой стенкой. Как только утрясли дела с гостиницей и отметкой в штабе группировки боевого распоряжения на обратный въезд через административную границу Чечни, направились на городской рынок и по военным магазинам. Заказов на покупку формы и всякой бытовой техники и Колупаев, и Вернов получили предостаточно.

Погода стояла замечательная. Стрелка термометра редко опускалась ниже отметки двадцати пяти градусов по Цельсию. Когда Вихров вырывался в Моздок, он старался отдохнуть в эти недолгие дни на полную катушку. Поесть шашлычков, попить пивка, искупаться в озёрах неподалёку от городских окраин. Вокруг царила непривычная мирная жизнь. По улицам ходили симпатичные девушки в коротких юбочках, приятно глазу посмотреть, на улицах было достаточно много русских людей.

Помотавшись по магазинам, сделав все необходимые закупки, искупавшись в озере, посидев пару часов в кафешке за бокалом местного разливного пива под названием «Терек» и шашлыком, взяв всё необходимое на ужин, приехали в гостиницу уже к вечеру. Валерий Петрович, зайдя в свой номер, первым делом ещё раз пересчитал удостоверения и медали «В память о службе». Количество сошлось. Поужинали общим гуртом в номере охраны и водителя. Замполит не мог себе позволить выпивать с простыми бойцами, поэтому разрешил им после своего ухода попить ещё пивка, зная, что пивом, конечно же, дело не ограничится.

Водки для себя он прикупил, чтобы не сидеть одному, позвал с собой водителя. С Засуличем он мог позволить себе выпить лишку, точно зная, что этот парень его, своего непосредственного начальника никогда не бросит и не сдаст. Игорь был человеком немного странноватым, например, вместо кокарды на камуфлированной форменной бейсболке носил красную звезду с серпом и молотом советского образца, утверждая, что это его талисман, но очень верным. И эта верность была неоднократно проверена в различных боевых ситуациях.

Был уже одиннадцатый час ночи, когда они допили поллитровку прохладнинского «Золотого уса». Засулич направился в свой номер, а Валерий Петрович расправил кровать и прилёг, намереваясь перед сном почитать купленную в привокзальном ларьке «Роспечати» пятничную «Комсомолку-толстушку». На улице резвилась стая собак. Город постепенно затихал. Почитав несколько статей о политике, спорте и кинозвёздах Вихров отложил газету, протянул уже было руку, чтобы выключить настольную лампу, как в дверь постучали. Он сел в кровати, свесив на коврик босые ноги, спросил:

— Кто там ещё?

Из-за двери неуверенно ответили:

— Это я, товарищ майор, Засулич, можно войти?

Моргунов зевнул:

— Ну, входи, что ли, там открыто…

Сначала в дверной проём просунулась довольная бородатая физиономия Игорька. Он, смущаясь в нерешительности, пожевал нижнюю губу, потом вошёл в комнату весь, не закрывая полностью за собой дверь. Выдавил из себя:

— Понимаете, товарищ майор, тут дело такое деликатное, даже и не знаю, как начать, чтобы вас не обидеть…— и снова замолк.

Это уже начинало раздражать Валерия Петровича. Сон как рукой отвело. Он, правда, пока незло рявкнул:

— Ну, что ты телишься, как навозная муха на варенье, что там у тебя?

Засулич расплылся в ещё более смущённой улыбке:

— У меня подарок для вас…

— Какой подарок?— искренне удивился Вихров.

— Ну, вы же сделали для нас всех доброе дело…

— Какое?

— Для всех приобрели медаль «В память о службе», это ведь великое дело для пацанов, это ведь такой подарок, вторую войну воюем, а кроме нагрудных знаков многие ещё ничего, хоть и заслужили, не получили, а тут целая медаль… Может быть, она для большинства будет единственной за всю службу в милиции, и за все командировки в Чечню.

В коридоре за дверью раздался подозрительный шорох.

— И что?— начинал терять терпение замполит.

— Вот, мы и решили всем личным составом огневых взводов скинуться и сделать вам ответный подарок… на всю ночь. А то мы все полгода, так сказать, в отрыве от семьи…

— Ну и…— не понял майор.

— Ну и вот, купили вам подарок на всю ночь…

Засулич высунулся в коридор и торжественно объявил:

— Входи, что там топчешься… Она уже и душ приняла…

Наконец, в дверной проём вошло нечто женского пола завёрнутое в пёстрое гостиничное полотенце. Оторопевший Валерий Петрович накрыл голые ноги в цветастых семейных трусах одеялом, и оглядел с босых ступней до макушки «подарок» судьбы. Женщине было явно около сорока, она была коротконога и довольно крепко упитана, голову покрывали покрашенные в неестественно блёсткий чёрный цвет короткие волосы, миловидное лет десять назад лицо всё было покрыто венозной алкогольной сеточкой. Короче говоря, существо показалось страшным, как атомная война. Вихров, на мгновение, представив стоявшую перед ним в полотенце женщину под своим одеялом, внутренне содрогнулся, остатки сна тут же улетучились. Видимо, проститутка была из самых дешёвых плечевых шалав. «Да,— подумал, Валерий Петрович, непроизвольно покрываясь гусиной кожей,— только на такую и хватило мизерных общаковых денег».

— Разрешите мне пройти?— ужасно улыбнулась девушка.

— Нет, не разрешаю!— почти взвизгнул, подскочив в кровати, Вихров.— Засулич, ты, что себе позволяешь, сволочь, а?!

— Я хотел, как лучше… я без задней мысли… от всей души… мужики хотели, чтобы я вас хорошо в ресторане угостил, но что такое жрачка… и я решил вам женщину на ночь купить… я…

— Пошёл вон!— заорал майор, давясь от нервного хохота,— Я тебе покажу завтра кузькину мать, он решил на всю ночь… Сволочь…

Ночные посетители мгновенно ретировались, и в коридоре всё ежесекундно затихло. Валерий Петрович дал волю обуревавшим его эмоциям, он гулко с надрывом и внутренним кашлем расхохотался. Ну, какой уж теперь сон. Комичность ситуации и одновременная трогательность ситуации, ведь ему весь личный состав решил сделать подарок, тронула заскорузлую замполитскую душу до самой глубины. Помотав головой и удержав готовую выкатиться из левого глаза непрошенную слезинку, замполит снова взялся за чтение газеты. Спустя минуту в соседнем номере методично в стену заколотила спинка кровати.

— Ну, как же,— сказал сам себе Валерий Петрович,— не пропадать же добру… Ну-ка, ну-ка…