Сергей Самаров - Аномалия

– Ахмадшах, очередь по колесам. Чтобы вправо вылетела, не на нас…

Ахмадшах свое дело знал, выбрался с заднего сиденья и залег за правым колесом своего внедорожника. Новенький ярко-синий «Форд Мондео» быстро приближался. Ахмадшах высчитал дистанцию и дал короткую очередь по правому колесу. «Форд» чуть-чуть вильнул – это водитель пытался выровнять машину, вылетающую с дороги вправо. Но тут же допустил ошибку, которую совершил бы на его месте любой водитель. Он попытался затормозить. И тут же в клочья разорвалась резина, колесо какое-то мгновение стучало по дороге легкосплавным диском, но диск рассыпался за пару оборотов, заскрежетал упавший на дорогу передний свес, «Форд» вывалился с дороги и несколько раз перевернулся.

Ахмадшах спрятал автомат в свою машину и пошел посмотреть, что стало с «Фордом». Полковник тоже покинул машину, делая знак своим бойцам, чтобы и они вышли, а сам сказал водителю:

– Поперек дороги. Так, чтобы объехать было невозможно.

«Санта-Фе» послушно заняла требуемую позицию. Самарканди подошел к противоположной обочине. Он еще успел увидеть, что на машине американский военный номер, прежде чем естественным привычным движением присесть от взрыва. «Форд» сначала взорвался и только после этого загорелся.

– «Джип Коммандер» меня обогнал, – сообщил по «переговорке» Асадулла.

– Добавляй скорость, – приказал Самарканди.

К горящей машине никто не подходил. Осталось только дождаться, когда приедет транспорт с американцами. Но тут из-за поворота по встречной полосе показалась еще одна машина. И приближалась быстро. Почти в то же время с другой стороны стали видны «Джип Коммандер» и идущая чуть позади «Соната». Автомобили с той и с другой стороны должны были подойти примерно в одно время. Впрочем, это ситуацию осложняло не сильно, и потому Самарканди не потерял хладнокровия. Он даже начал разыгрывать спектакль – достал из кармана трубку и поднес ее к уху, чтобы посторонним было видно, что человек куда-то звонит. А куда можно звонить в такой ситуации? Только сообщить в полицию о дорожно-транспортном происшествии. Вполне нормальное действие, и все в подъезжающих машинах должны были это заметить. А потом, убрав трубку, взглядом показал Хайрулле на встречное авто. Тот понял и кивнул. И что-то коротко сказал своему человеку, который только что вышел из-за руля «Санта-Фе».

Встречная машина подошла раньше, потому что «Коммандер» не слишком спешил. Это оказалось такси, которое остановилось рядом с «Санта-Фе», и водитель спросил, что случилось.

– Американцы гоняют… – с неодобрением ответил по-польски Хайрулла. – Колесо на ходу лопнуло. В нас запросто влететь мог…

С заднего сиденья такси вышли два американских солдата с основательно помятыми и не совсем трезвыми физиономиями. Один что-то тихо шепнул другому. Оба посмотрели в сторону подъезжающего «Коммандера» и торопливо нырнули на свои места в такси. Похоже, узнали машину и не пожелали встречаться с офицером. «Коммандер» подъехал, дверца открылась, и на дорогу вышел моложавый майор. Человек на заднем сиденье выходить не стал. Харун Самарканди шагнул к майору, который открыл рот, глядя на догорающий «Форд Мондео». Но перед началом действия полковник все же оглянулся. Это на своих бойцов он мог положиться полностью и не контролировать их действия, зная, что они все сделают правильно. Но он отдал приказ подполковнику Хайрулле и не был уверен в том, что тот понял его правильно.

Но Хайрулла понял правильно, и уже он и его водитель встали по обе стороны от такси. И только после этого, заметив, что американский майор желает направиться к горящей машине и спустил под откос одну ногу, Самарканди хладнокровно шагнул ближе, вытащил пистолет и выстрелил американцу в затылок. Самарканди не оборачивался, но услышал за спиной еще три выстрела. Значит, и с таксистом, и с его пассажирами тоже было покончено.

– Профессора к нам заберите, – кивнул полковник своим бойцам, а сам спустился с дороги к убитому майору, снял у него с пояса чехол с ключами и сунул себе в карман. Теперь нужно было ехать. Быстрее, но желательно не нарушая правила. Причем на базу возвращаться лучше всего было вкруговую, чтобы машины не видели на КПП американской базы. Мало ли, запомнились дежурным машины, когда они в одну сторону проезжали. Вспомнятся, когда проедут и в обратную сторону. А потом выяснится, что в этот промежуток времени между движением машин туда и обратно было совершено нападение на американских военных. Доказательств не будет, но и при простом подозрении можно помешать группе выполнить основную задачу…

Профессор Кошарски даже пытался упираться, несмотря на пистолетный ствол, что уткнулся ему в лоб. И зажимал двумя руками живот так, словно там у него хранились несметные сокровища, и он боялся, что эти люди с бандитскими рожами отнимут у него все достояние. Но старший агент Джонс не зря предупредил Хайруллу о том, что случилось с Кошарски. Подполковник Хайрулла очень ловко ударил профессора не в сами руки, а между ними, попав в солнечное сплетение, и руки разжались, а сам Кошарски разинул рот и стал лихорадочно цепляться вставными челюстями за воздух. Его подхватили под локти и быстро перетащили из одной машины в другую. В дополнение помогли пинком забраться в «Санта-Фе».

Машины рванули с места, оставив позади себя место дорожного побоища.

– Будет полиции над чем голову поломать, – довольный, смеялся Хайрулла.

Харун Самарканди эмоций никак не проявлял, и только его бойцы видели, что полковник тоже доволен тем, как завершилось дело.

– Задняя машина, – отдал Самарканди приказ через «переговорку», – отстать на километр и контролировать возможность преследования. В случае чего пусть Исхак пользуется гранатометом. Даже без полной уверенности. Любая догоняющая машина. Уничтожить…

– Я понял, господин полковник, – отозвался Асадулла.

Самарканди был уверен, что если того потребует ситуация, то бойцы из «Сонаты» просто заблокируют дорогу, сами погибнут, но преследователей не пропустят. Они не знают конкретно, ради какой цели сюда прибыли, но знают в общих чертах, что успех операции многократно умножит силу движения «Талибан».

Полковник сидел на переднем сиденье. На заднем устроились профессор Кошарски и поджимающие его с двух сторон подполковник Хайрулла с Ахмадшахом.

– Как самочувствие, профессор? – спросил подполковник на сносном английском. Вернее, на американском диалекте английского. Сам Самарканди, поскольку учился в Англии, говорил на чисто английском, а американизированная английская речь подполковника его порой раздражала.

– Плохо, – прохрипел Кошарски. – Разве может быть хорошее самочувствие, если попал в лапы к садистам?