Сергей Самаров - Окончательный приговор

– Поедем вдвоем. Каждый на своей машине.

– Может, лучше меня пустить на страховку? Ты хотя бы в лицо его знаешь.

– Я думал об этом. Но тебе тоже его знать необходимо. Кроме того, для Альтемира это будет проверка на вшивость. Первоначальную рекогносцировку проведем вместе. Через час едем за моей машиной.

Вальтер Хост глубоко и демонстративно вздохнул. Мы разговаривали так, словно его рядом не было. Переживает парень. И хорошо. В следующий раз и побить себя даст, и нос откусить сам предложит, лишь бы не засветиться…

Пригородный чеченский поселок, в котором мы временно базировались, начал преображаться на глазах. Мало того, что мы стали наводить порядок в школьном дворе, превращая его в некое подобие небольшой воинской части, еще и местные жители, воодушевленные нашим примером, а может быть, и предполагаемым приездом большого начальства, взялись за свои дома и улицы. В итоге за короткий срок поселок преобразился, стал строже и при этом праздничнее.

Наша группа разделилась на две, что не могло не быть замечено со стороны. В один из дней, когда основные работы были уже закончены, в гости к полковнику Переславцеву пожаловали сразу два полковника ФСБ.

Переславцев не имел отдельной комнаты для чайных церемоний, и потому принимал гостей в беседке в бывшем школьном дворе, где уже час до этого сидел в раздумьях над картой района. Я находился как раз поблизости и имел возможность слышать разговор почти полностью. А что услышать не удалось, то легко дополняло воображение. Главное, я понимал смысл.

Один из полковников ФСБ был местным кадром, карикатурно лысым, и, похоже, трепетно любящим свою лысину, и потому он постоянно держал в руке фуражку. Это чтобы и другие могли лысиной полюбоваться. Второй, скорее всего, был прикомандированным, из которых обычно на тридцать процентов и состоит республиканское управление ФСБ. По крайней мере, второй полковник был русским, а русские полковники здесь все только прикомандированные. И тот и другой выглядели озабоченными, и не знали, с чего начать разговор с полковником спецназа военной разведки. Но на карту, что лежала перед ними развернутой, не обратить внимания не могли. Первым заговорил местный полковник.

– Что, Антон Петрович, в районе намечается какое‑то серьезное поисковое мероприятие? По нашим сведениям, район вполне спокойный. Если у вас что‑то есть, поделитесь информацией. Одно, как‑никак, дело делаем.

– Мне, в принципе, делиться нечем. Я так… Просматриваю дороги на предмет обеспечения безопасного проезда.

– А куда ехать и кто поедет? – спросил прикомандированный полковник, словно бы его спросили как авторитетного эксперта и он готов дать мудрый совет.

– Понятия не имею… – честно признался Антон Петрович.

Это прозвучало очень честно как раз потому, что было настоящей правдой. И никто в честности полковника спецназа ГРУ усомниться не мог. Даже я, слушающий весь разговор стоя вполоборота и показывающий двум лейтенантам, почему у них не получается жестким удар основанием ладони в центр груди. Или резкий удар, или сильный. А вот жесткости явно не хватало. Я объяснял лейтенантам, а сам слушал разговор трех полковников. И лейтенанты внимали моим словам, но одновременно и полковников вниманием не обижали.

Хитрый местный полковник спросил иначе:

– И какими силами собираетесь выступать?

– Мы выступать никуда не собираемся. Пока, по крайней мере… Приказ будет, выступим куда угодно. Дорогу будем охранять.

– А кто приезжает‑то? – не выдержал прикомандированный полковник.

– Вы не знаете? – Переславцев поочередно посмотрел на одного и на другого.

– Не знаем…

– А я – так тем более. Я думал у вас спросить…

Антон Петрович хитро улыбнулся, и гости поняли, что он откровенничать не расположен. И это еще больше возбудило их, хотя получить сведения здесь они, кажется, уже не рассчитывали.

Полковники уехали, а Антон Петрович посмотрел на нас с легкой улыбкой и торжеством во взгляде. Не потому посмотрел, что мы были в курсе всего, а просто потому, что мы рядом оказались. И взгляд полковник Переславцева показывал, что все идет прекрасно. Машина провокации запущена. И начинает работать система испорченного телефона. Если бы просто дать сообщение, что в район намеревается приехать какая‑то важная комиссия из Москвы, это не сработало бы. У ФСБ есть возможность проверить данные по своим служебным каналам. Если ходят слухи, если кто‑то что‑то не договаривает, то создается ощущение соблюдения повышенного режима секретности и еще большей недоговоренности. В этом случае даже то, что обеспечение безопасности и охрана доверена спецназу ГРУ, а не обычным государственным системам охраны, работает на план дезинформации.

Вывод – особо важная миссия.

Моя машина сочеталась с моей импозантной бородкой. Внешность оригинальная, и машина должна производить более оригинальное впечатление, чем «Волга» Корчагина. Но, если учитывать ограниченность в средствах и реальную возможность в какой‑то острый момент расстаться с этой машиной без душевных мук, то авто должно быть не новым. Таким я и пользовался. Самый маленький внедорожник из всех внедорожников – «Сузуки Джимни», трехдверный, тесный, и при том шустрый и верткий, как таракан, а по проходимости превосходящий даже знаменитый «Хаммер». Конечно, ограничения в скорости меня слегка расстраивали. Я имею в виду не правила дорожного движения, а возможности автомобиля. Тем не менее я мог проехать на своем «Джимни» там, где никто не проедет. Пока меня это вполне устраивало. Да и в городских пробках «Джимни» оказался более практичным, чем любая солидная машина. Мог протиснуться между двумя рядами, мог перебраться через бордюр и совершить объезд по тротуару, да и вообще протиснуться в любую щель.

Машину я держал в чужом гараже, временно предоставленном мне не только для собственно транспортного средства, но и вообще, как говорится, в качестве помещения на всякий случай. Товарищи позаботились. Но позаботились негласно.

Уже у ворот гаража я, посмотрев на часы, отдал ключи от двух замков Вадиму, отошел в сторону, чтобы Корчагин не слышал разговор, и позвонил по знакомому номеру.

– Товарищ полковник… Капитан Беклемишев.

– Да, Паша. Я скоро выезжаю…

– Нет, товарищ полковник. Извините… Старшему прапорщику Хосту менты бок прострелили. Я вынужден сам выступить в качестве прикрытия старшего лейтенанта Корчагина. Встречу придется перенести.

– Плохо, но я не могу возразить. Что с Хостом?

– Отлеживается. Ранение легкое.