Сергей Самаров - Цифровой шквал

Тропы по крутому склону урочища располагались равномерно и выводили обязательно на те три тропы, что спецназ первоначально планировал заблокировать; таким образом каждой ОМОГ спецназа ГРУ досталось по две тропы. Вариантов атаки было несколько, но основными виделись только два. Первый, и самый малоприемлемый, – продолжить спуск и вступить в бой уже внизу, сразу в рукопашку, и уничтожить часть бандитов без выстрелов до того, как проснутся остальные. Неожиданность атаки и в этом случае должна была сыграть свою роль, и рассчитывать на успех можно было с большой долей уверенности. Но при этом варианте достаточно было хотя бы паре бандитов оказаться в момент атаки спецназа с оружием в руках, и тогда могли бы появиться потери. Второй вариант был простым и более жестким. Учитывая то, что взобраться по круче под обстрелом практически невозможно, следовало вести огневую атаку сверху и не вступать в непосредственный контакт. Причем начинать нужно с обстрела из гранатометов. Каждая группа имела по два одноразовых гранатомета «Муха», снаряженных осколочными гранатами. Кроме этого, как обычно, должны сыграть свою роль и «подствольники», при стрельбе прямой наводкой не позволяющие допустить промах. И запас гранат у каждого бойца достаточный для того, чтобы выкосить все на дне урочища. А тех бандитов, что останутся в живых после атаки гранатами, можно будет уже расстрелять из автоматов. Конечно, для такой атаки предпочтительнее дневное время. Можно было бы и рассвета дождаться. Но после того, как были сняты часовые, возникла необходимость ждать, когда двинется вверх смена караула. Не могли же бандиты оставить часовых дежурить на всю ночь. Обязательно должна быть смена. И тогда в любом случае произойдет стычка. А если раздадутся выстрелы, то они поднимут тревогу, и бой в этом случае все равно начнется. Так какой смысл ждать? А с темнотой бороться можно простым способом – сбросить вместе с осколочными гранатами осветительные. Каждая такая граната первые десять секунд горит таким ярким пламенем, что смотрящий на него вблизи на некоторое время теряет зрение. И даже сверху на вспышку лучше не смотреть. Но последующие пять минут граната освещает пространство вокруг себя довольно ярко. Этот вариант командиры групп обсудили через «подснежники» и посчитали его лучшим. В каждой ОМОГ имелись осветительные гранаты, и сбросить следовало по две на каждом участке. Этого должно было хватить для освещения.

Но до того, как начать боевые действия, снайперы всех трех групп через ночные прицелы «прощупали» всю занимаемую бандитами площадку, чтобы определить местонахождение шалашей и показать, куда следует бросать осветительные гранаты, чтобы осветить наиболее людные места. На этом подготовка закончилась. Осветительные гранаты бросать собрались сами командиры групп и для этого, не видя друг друга, одновременно вышли к склону...

– Все готовы? – задал вопрос подполковник Варнаков, взявший на себя общее командование по предварительной договоренности. Именно по договоренности, а не по приказу, поскольку среди других офицерских групп, работающих в настоящее время в регионе, группа Варнакова отличалась особенно сильным составом, да и сам командир группы у коллег пользовался авторитетом. В этом случае приказа и не требуется.

– Готов, – ответил майор Канарейкин.

– Готов, – подтвердил подполковник Сакратов.

– На счет пять, – прозвучала команда.

Исполнение на определенный счет синхронизирует ничуть не хуже, чем прямая команда к действию.

Каждый из командиров групп, заранее приготовив световые гранаты, мысленно отсчитал до пяти и одну за другой сбросил гранаты туда, куда показал ему снайпер группы. Сразу смотреть на взрывы никто не стал. И только через десяток секунд бойцы высунулись и начали отыскивать цели. Кусты, покрывающие склон, голые зимой, почти не мешали смотреть. А посмотреть было на что. Внизу началась паника.

– «Мухи»! Полетели! – скомандовал подполковник Варнаков. – «Подствольники» следом...

Гранатометы были уже подготовлены к стрельбе. И заявили о своем появлении громогласно. А взрывы после шести одновременных выстрелов в тесном пространстве урочища показались, наверное, взрывом многотонной авиационной бомбы. И сразу же за этим заговорили подствольные гранатометы. Казалось, выжить после такого количества осколков внизу никто не имел возможности. Однако толком ничего видно не было, так что стрелять из автоматов не имело смысла. Только наушники «подснежников» доносили одиночные выстрелы снайперов, для ночных прицелов которых поднятая снежная пыль не была помехой. Стрелять прекратили прежде, чем осела снежная пыль, но все же успели произвести по три-четыре выстрела. А это уже значило, что на всех осколков не хватило...

– Снайперам доложить обстановку! – скомандовал Варнаков.

Доклады последовали один за другим, причем в группе Канарейкина было два снайпера, и докладывали оба поочередно. Согласно этим докладам, внизу оставались только убитые и раненые, причем все раненые были тяжелыми и небоеспособными.

– Спускаемся, – прозвучала следующая команда. – На подходе по общей команде бросаем еще по световой гранате. Сразу обращаем внимание на оружие в руках раненых. Предельная внимательность.

Подполковник Сакратов в своей группе оказался ближайшим к одной из двух тропинок и потому пошел первым. Спуск по второй возглавил майор Литовченко. Каждый уже на середине тропинки подготовил по световой гранате. За несколько шагов до окончания спуска офицеры остановились.

– Внимание! Бросаем гранаты! – предупредил Сакратов.

– Приказ по Министерству обороны, – добавил Литовченко, – всем живым зажмуриться.

– Бросаем на счет пять, – подтвердил подполковник Варнаков.

– Мы готовы, – согласился майор Канарейкин.

– Счет...

Через пять секунд еще шесть гранат взорвались ярким белым пламенем, а еще через десять секунд пламя превратилось в устойчивое и не такое слепящее, и можно было спускаться дальше. Первый раненый, совсем мальчишка, зажимающий живот двумя руками и что-то безостановочно и плаксиво говорящий на своем языке, попался на глаза Сакратову сразу, как закончилась тропа.

– Перевяжи его... – приказал подполковник идущему след в след за командиром Субботину.

Старший лейтенант склонился над раненым и сразу выпрямился.

– Бесполезно, товарищ подполковник. У него все кишки вывалились... Через пять минут кончится. Он знал, куда шел.

– Ума нажить не успел, потому и пошел, – вздохнул Максим Васильевич.

– Отсутствие ума не помешало бы ему пустить очередь в любого из нас, да и не из нас тоже. Мальчишки хуже всего, они ответственности не чувствуют.