Владимир Вера - Леди GUN

– Вы с ней помягче и не спорьте, – предупредил Бориса доктор, который не осмелился уйти, скорее заботясь о своем гонораре, чем о пациентке.

Дверь в ее покои была открыта, но штора задвинута.

Борис не решился зайти в спальню с ходу. В кабинете он осмотрелся… В камине слабенький огонек. От всего этого пространства веяло знакомой небрежностью. Внезапно компакт-проигрыватель во всю мощь динамиков разразился мелодией «Сказок Венского леса». Музыка брякнула кувалдой по перепонкам. Борис подошел к проигрывателю и нажал «стоп».

– Это ты, Боря? – донеслось из спальни.

– Да, Лена. Можно войти? – спросил Борис, подумав, что альфонсы Леночки чувствовали себя здесь куда вольготнее, чем он. Уж они-то не спрашивали разрешения войти в ее покои.

– Зачем ты выключил музыку? – Они все еще общались через шторку. – Включи, – повелела Лена.

– Ты хочешь, чтобы меня контузило, – шутливо огрызнулся Борис и, вспомнив предостережение доктора, смягчил тон: – Конечно, Леночка, я сделаю чуть тише, если не возражаешь.

– Сделай как было, – грозно произнесла Родионова.

Борис включил проигрыватель. Как только музыка вновь наполнила пространство, из-за шторки послышалось: «Войди».

Борис вошел… Лена сидела на кровати, натянув на себя большое розовое одеяло, она была бледна, пожалуй, еще бледнее, чем во время его последнего визита. Зеркало у изголовья удваивало седину в пышной копне ее распущенных волос. На лице совсем не было косметики. В глазах читалась глубокая печаль. Елена казалась очень старой. Она выглядела так, как выглядит женщина, раздавленная горем. Борис не знал, что сказать. Кроме «здравствуй», ничего не лезло в голову. Еще эта музыка гремела в ушах.

– Здравствуй, – вымолвил он, не решаясь спрашивать у Лены о самочувствии. Было очевидно, что она перестала за собой следить, что она никак не соберется с силами, чтобы оправиться от удара.

Ему не пришлось искать слов.

– Я попросила тебя приехать, – сказала она, – и ты приехал, спасибо. Я уж думала, что ты не откликнешься на мою нижайшую просьбу, ведь ты человек занятой.

– Только скажи, и я пошлю к чертовой бабушке все эти дела. – Борис все еще стоял у края кровати, не осмеливаясь подойти ближе.

– Я многим тебе обязана, Боря, – будто не услышав его, продолжала Лена. – Ты спас мне жизнь. Хотя, признаться, логичнее мне было бы умереть… Только не думай, что я неблагодарная. Я позвала тебя сегодня именно для того, чтобы отблагодарить тебя сполна за все, что ты для меня сделал.

– Я ничего не сделал, – Бориса испугал ее отрешенный взгляд.

– Ты спас мне жизнь, – повторила она. – В этой жизни я была гангстером. Женщина-гангстер – это так экстравагантно. Я определяла: жить человеку или не жить, у меня была своя мораль, свои мотивы и правила, у меня была власть. В следующей реинкарнации, если мне суждено еще раз явиться на свет божий, я, по идее, должна быть ущемленным во всем изгоем, рабом. Я должна быть наказана за грехи.

– В следующей… в чем? – робко спросил Борис.

– Реинкарнации. Ты не веришь в переселение души? Хотя ты прав, все это ерунда. Главное, что ты здесь, я хочу отблагодарить… Еще не разлюбил меня, Боренька? Я хочу, чтобы ты взял меня… Иди ко мне. – Елена поманила его, призывно улыбаясь. Борис не шелохнулся. – Ну что же ты, Боренька? – театрально обидевшись, прошептала она. – Я уже непривлекательная, подурнела и размордела, да? Поздно спохватилась, старая мерзкая нимфоманка, так?

– Ты по-прежнему чертовски обольстительна, – не кривя душой, выпалил Борис.

– Тогда почему ты медлишь? – возмутилась Лена. – Бери меня, – она откинула одеяло.

Борис не поверил своим глазам: на ней было платье, роскошное шелковое платье… Открытые плечи с окантовкой, высокий ворот, декольте… И цвет. Алый цвет. Цвет прошлого и крови. Он испугался. Ни малейшего сомнения – это именно оно, платье «Клеопатра».

– По глазам вижу, ты узнал! – в безумном порыве воскликнула Елена. – Я и надеялась произвести фурор! – она вдруг залилась громким смехом. – «Клеопатра» избавит вас от проблем, – хохотала Елена. – Она сроду была скромна! Она себя недооценила. Принц в обличии садовника исполняет заветное желание своей возлюбленной замухрыжки…

Лена прыгала на кровати и безудержно смеялась, ее хохот все более приобретал оттенок истерики.

– Ну что стоишь, иди же ко мне, дорогой, дорогой мой, – жестоко дразнила она Бориса, смеясь в лицо. – Ты что, евнух?! Когда же ты будешь мужчиной?! Трахни суку! Трахни меня! Мы будем делать это под музыку. Тебе нравится эта музыка? Ну, ты что?! Примерз или у тебя отморозило кое-что другое?! А?!

«Делай то, зачем ты сюда пришел», – скомандовал себе Борис. Он подошел к кровати, чтобы прервать сумасшедшие пляски, его руки дрожали, но путь назад в эту секунду он посчитал отрезанным.

Борис прыгнул на кровать, резко обхватил ее голову и накрыл ее лицо тряпкой. Хлороформ подействовал мгновенно. Лена потеряла сознание. У Бориса оставалось не так много времени, чтобы довести начатое до конца.

Она лежала спокойная и красивая в шелковом алом платье «Клеопатра». Борис взглянул на нее. В его голове пульсировало прошлое, но сегодня он здесь, чтобы не потерять будущее. В сторону воспоминания, надо делать дело…

Действие хлороформа продержится час, не больше. Надо успеть, пока Лена не очнется. Борис спешил. Первым делом он повернул ручку громкости проигрывателя на максимум: гарантии того, что спецслужбы не понатыкали здесь подслушивающих устройств, не было. Несмотря на то, что начальник ЦСБ доложил ему накануне, что в резиденции чисто, было не то время, чтобы полагаться на его бойкие доклады. «Жучки» мог занести кто угодно. В последнее время здесь перебывало много разного народа. Одних психиатров человек тридцать. Так что пусть парни из Беспеки послушают музыку бессмертного Штрауса, и даже суперсовременные звукочастотные фильтры не помогут им услышать что-либо другое. Он будет делать то, что задумал, осторожно, а главное – без малейших звуков. Борис знал на все сто, что выйти из игры можно только мертвым. Это знали все, кто играл в эту игру. На это он и рассчитывал.

Борис бесшумно отодвинул лжестенку, за которой находилась потайная дверь. О существовании черного хода знали только самые приближенные. За дверью – выход на тыльную сторону особняка. Вчера ночью, никого не поставив в известность, на свой страх и риск Борис побывал здесь. Он выгрузил из багажника двух покойников, мужчину и женщину, примерно такого же возраста, как они с Еленой, две пластмассовые канистры с бензином и маленький кейс, в котором находилось взрывное устройство. Весь этот душещипательный набор лежал теперь за дверью. Борис открыл ее и принялся за главное.