Владимир Вера - Леди GUN

Гафуру тоже понравился парень, и он предложил шейху принять его в одну из своих бригад. Шариф отказал, оставив Ахмедхана при себе. Насчет паренька у него имелись свои виды. Они касались создания карательных формирований, отличных от бригад уголовно-спортивной братвы. Этого Гафуру не дано было понять – так считал шейх.

В Гафуре шейх видел избалованного приятностями жизни босса мафии, но не борца за идею. Если б не опекунство шейха, Гафур превратился бы в обычного казанского бригадира и погряз бы в войне за какой-нибудь ликеро-водочный заводик или за гостиницу с одной из конкурирующих группировок. С какой-нибудь «Кинопленкой», «Жилкой» или «Севастопольскими». Бандитов в Казани хоть отбавляй. Словом, шейх считал сердце Гафура временно закрытым и пока неспособным воспринять учение. Ко всему прочему, Акмулла отличался патологической подозрительностью, он никому не верил. Возможно, истоки этой болезненной недоверчивости покоились в далеком прошлом. В 1942 году ищейки из НКВД арестовали по доносу его единственного родного брата – муллу одной из казанских мечетей. Брата обвинили в организации сепаратистского заговора и связях с германской разведкой и скоро сгноили в застенках сталинской охранки. Спустя много лет шейх узнал, кто состряпал донос на брата в НКВД. Этого человека вскоре не стало. Шариф уяснил для себя серьезный урок – друг семьи не означает член семьи.

Что касается промежуточного поручения, которое отдал Гафуру Шариф, то в выборе исполнителя своей воли шейх не ошибся. Правда, Гафур посчитал задачу, озвученную наставником, конечной целью…

Гафур Камалов был именно тем человеком, который делал самую грязную работу с виртуозностью Паганини и без поправки на сомнение. Это был законченный гангстер. Его характер сформировали казанские улицы, и эта суровая школа воспитала его в чисто воровских традициях выживания в волчьей стае. И хотя Гафур принес клятву верности шейху на Коране, единственное, чему он остался верен безоговорочно, так это закону каменных джунглей, основное правило которого заключается в том, что выживает сильнейший.

Пока он подчинялся шейху. Одно имя Акмуллы наводило ужас на одних, тех, кто знал о дружбе шейха с самопровозглашенным эмиром Кавказа, координатором отрядов моджахедов, и вызывало уважение других, тех, кто с трепетом внимал слово его учения. Гафур не принадлежал к числу одних, ни к числу других… Шариф не вечен, не ровен час, Аллах примет его душу, и тогда… Кроме него, некому больше взять на себя эту непосильную ношу – возглавить дело. Он унаследует несметные богатства шейха и поведет дело по-новому, отбросив в сторону излишнюю религиозность, к которой тяготеет его наставник. К черту ложные доктрины.

Истинная суть Камалова, поклоняющегося золотому тельцу, не была загадкой для шейха. Но шейх нуждался в способностях Гафура. Союз с бандитом являлся необходимостью. Союз, но не финансирование его группировки, его отдыха или его бизнес-амбиций. Пусть сам добывает деньги на пропитание, раз дистанцируется от учения! Когда-нибудь он поймет, что упрочить позиции без идеи невозможно, а деньги – не идея, а средство для ее воплощения. Деньги должны расходоваться на праведное дело, дело всей его жизни, за него сложил голову брат. Неверные ответят за все.

Да, Гафур нужен. Московские конкуренты сильны. Крот – крепкий орешек. Может быть, время и опыт перевоспитают мюрида, ведь люди восприимчивы к ударам судьбы и способны меняться. К тому же судьба Камалова целиком зависела от шейха. Может, он слишком строг к мюриду. Непомерно требователен к пытающемуся встать на путь истины? Возможно, Гафур не заслужил столь предвзятого отношения, ведь он старается в Москве. При данных обстоятельствах его рвение первично, а мотивы вторичны.

Главное сейчас, что он великолепно сражается в рядах верных слуг шейха и учеников-единоверцев в священной войне, которая уже идет!

Сходка, устроенная Гафуром и Соловьем, в глазах блатных не являлась правомочной. Хотя обоих этих лидеров меньше всего интересовала «правилка» воров. Они и объединились-то для того, чтобы, грубо говоря, засунуть в задницу законников вместе с их пещерной философией.

В одном из неуютных кабинетов с высоченными потолками в большом сером здании на Лубянской площади, олицетворяющей стоическое величие ушедшей эпохи, в темноте беседовали двое. Они были разного возраста и звания, да и их боевой и профессиональный опыт трудно было сравнивать.

Яркий луч диапроектора, высвечивая хаотичное ворочание клубов сигаретного дыма, разливался по экрану, увеличивая портретные снимки слайдов. Высокий и поджарый подполковник ФСБ из отдела по борьбе с экстремистскими организациями Владимир Одинцов комментировал демонстрацию:

– Этот появился в Москве сравнительно недавно, от силы год. Мои опера ведут его с момента появления. Гафур Камалов, 1946 года рождения, уроженец Казани, в 1970 году был осужден за вооруженный разбой, условно-досрочное освобождение за примерное поведение в 1972 году. УДО помог организовать мой подопечный – шейх Шериф Акмулла. Я, кстати, благодарен, что дело передано мне, учитывая пересечение со структурами МВД. В Казани Камалов имеет серьезный авторитет. Напористый вояка. На все сто уверен, Вениамин Петрович, им с Кротом в Москве тесновато будет.

– А может, они договорились, – прокряхтел плешивый мужичок в генеральской форме, поправляя сползшую на нос итальянскую оправу.

– Исключено, – без промедления ответил Одинцов. – Гафур наступает на пятки именно Кроту, а Крот не опустится до того, чтобы кормить гастролеров. И хотя он в подметки не годится покойному Бейсику, под ним работает большинство серьезных авторитетов. Резо, Гриб, Сицилиец. Крот не станет сдавать свои территории пришельцу, у него достаточно сил побороться с Камаловым.

– И в чем же дело?

– В том, что Гафур посягнул на власть Крота довольно странным для него способом – не раскрываясь. Во-первых, он проводит свою политику руками остервенелой братии в лице Соловья, Ляшко Геннадия Андреевича, 1969 года рождения, а во-вторых, сам Соловей, на этого безмозглого подонка это вообще не похоже, объявил Кроту войну от имени Елены Александровны Родионовой, известной под кличкой Матушка.

– Что-то я совсем запутался, Володя, расшифруй эти дебри, – угрюмо пробурчал генерал.

Одинцов повернул ручку диапроектора, и на белом полотне экрана возникло изображение бритоголового типа со скошенным набок носом и зарубцевавшимся шрамом на щеке.

– Это Соловей, – проговорил подполковник, – бывший самбист, работал с Грибом, потом от него отпочковался и теперь контролирует большую часть его территории. Попутно – торговля оружием, наркотики. Открыл кучу легальных фирм и фондов, спонсирует политиков. Список имеется.