Миша Бродский - Дорога сквозь мёртвую и живую

Показался в дверях Моисей. Кивнул головой на дверь и вышел во двор. Понятно, пора сдавать деньги. Я извинился перед Халефом и пошёл в свою комнату. Забрал пояс мадианитянина и вышел следом за Моисеем.

Моисей ждал меня во дворе. Я подошёл и молча протянул ему пояс. Он взял пояс и ждёт. Молчит, смотрит в сторону. Он молчит, и я молчу. Очень мне интересно, как именно Моисей меня про кинжал спросит.

Наконец он сказал: «Сегодня после полудня выходим. Надеюсь, ты про это не забыл? Чтоб был готов. Тебя никто ждать не будет». Повернулся и ушёл. Так просто. Какой понятливый. Почти как я.

Я вернулся к Халефу. Там мы с ним попрощались. Халеф чего-то сказал, я чего-то по привычке схохмил. Как всегда, не смешно. Обнялись, и он ушёл.

Это же надо, как грустно на душе. Я отчетливо понял: теперь это не я здесь стою. Теперь это совсем другой Осия.

Появился Аарон и пришёл Моисей. Позвали Ора. Попрощались с ним, и в путь. К еврейским шатрам земли Гесем.

Шли здорово. Не так быстро, как если бы я шёл с Захри. Скорость нам сажал Моисей. Аарон, я думаю, и мне с Захри приличную фору мог бы дать. Силён мужик. Но и Моисей шёл для обычного человека очень даже неплохо. Ведь неправильно было бы еврея-мангусту со жрецом-мадианитянином сравнивать.

Да и не скорость важна. Важно, что шли отрядом: 3 как 1. Особенно это было заметно ночью. Саванна на нас чётко среагировала. Всё живое спешило уйти с дороги. Львы, гиены, собаки ... Даже змеи. На что тупые и наглые твари. Всё живое пряталось и замолкало.

Очень я это люблю: когда меня уважают. А нас сама саванна зауважала. Тут есть чем гордиться.

Наша первая цель – племя Рувима. На подходе к становищу встретили рувимовских пастухов. Останавливаться не стали. Поздоровались и продолжили путь.

Когда подошли к стану, нас уже встречали. Не иначе пастухи через молитву весть послали. Сначала, как водится, перед нами, за нами, рядом с нами понеслись орды детишек, потом стали встречаться небольшие группы взрослых. И уже возле шатра собраний нас встретили старейшины племени.

Очень хорошо встретили. Все здороваются, улыбаются. Захри и меня так никогда не встречали. Правильно я из палачей ушёл. Казнить кого-нибудь время от времени – это неплохо, но постоянно заниматься только этим не годится. Заскучаешь. Хочется любви и уважения. Чтоб не шарахались, а улыбались. Хоть иногда.

Ор рассказывал: у древних евреев постоянных палачей не было. Если надо было, то Бог выбирал кого-то на эту роль для каждого конкретного случая. И силу ему давал. После выполнения задания палач возвращался к своей обычной жизни. Вот это было правильно.

Мне, правда, силы чужой не надо. Свою не знаю куда девать. Бац... Так и почувствовал подзатыльник, какой мне в минуты таких моих рассуждений отвешивал покойный Захри.

А хорошо он умер. Сидели за столом, ели. Как всегда, много шутили, смеялись, подначивали друг друга. Захри мне подзатыльник выдал за что-то подобное. Вдруг закашлялся, посинел. Смотрю, а он уже мёртвый.

Хорошо умер. Плохих воспоминаний не оставил. Не болел, до самого конца оставался мужчиной и бойцом.

Я даже как-то и не чувствую, что его нет. Просто ушёл по делам и скоро будет. Грустить по нему я только недавно стал. И то не часто и совсем не сильно. Да и грусть светлая, не больная.

Только такую смерть хочу. Но, к сожалению, не всем дано. Милка долго мучалась.

Среди старейшин Рувима я узнал братьев Дафана и Авирона, сынов Елиава. Они были вместе с Кореем на первой моей встрече с ним. Высокие крепкие ребята. Молодые. Постарше меня, конечно, но, наверное, лет на десять всего. А смотри-ка, уже среди старейшин стоят.

Про них мне Ор рассказывал. Это одни из самых одарённых учёных Академии. Корей, он больше химик. А эти парни – механики и непревзойдённые. Несмотря на молодость, за ними уже числится ряд интереснейших изобретений.

Современная конструкция египетских боевых колесниц – их рук дело. Основные идеи Корея, но большинство технических деталей продумали и реализовали они.

Они же разработали и подготовили образцы новых огненных шмелей Корея. Теперь эти монстры летят значительно дальше и точнее попадают в цель.

Корей придумал новую горючую смесь. Горящая капля этой жидкости прожигает человека насквозь. И никакая одежда его не защитит. Потушить эту жидкость нельзя. Ни водой, ни песком. Пока сама не прогорит до конца, ничего с ней поделать нельзя.

Так эти ребята предложили способ, как поместить эту жидкость в огненного шмеля. Теперь после взрыва шмеля не только разлетаются керамические осколки, но также зажигается и разбрызгивается горючая смесь, прожигая всё живое и неживое в большом радиусе.

Работы пока не закончены, но оружие должно получиться страшной силы. С таким оружием можно весь мир завоевать.Не только какой-то там Ханаан.

Братья и с ними ещё один парень приблизительно их возраста бросились нам навстречу. Очень почтительно поздоровались с Аароном и не очень почтительно с Моисеем. Меня же горячо обняли и расцеловали. Я от неожиданности буквально онемел. Вот уж чего не ожидал. Ведь в тот раз расстались не очень по-доброму.

Самое удивительное, что братья это проделали как само собой разумеющееся. Всё – решил окончательно – из палачей ухожу в учёные. Смотри, как там хорошо.

Мне представили третьего парня. Авиан – сын Фалефа, родственник братьев. То ли двоюродный, то ли троюродный, то ли дядя, то ли племянник. А может, и то, и другое одновременно. Эта запутанная родственная связь, как я понял, служила нескончаемой темой для шуток и взаимных подкалываний.

И был пир горой в честь гостей, то есть нас. Много пили и ели. Много смеялись. Хорошие люди эти рувимляне. Крепкий и умный народ. Я их никогда с этой стороны не видел. Пир горой всегда был не для нас с Захри. Ну, ничего . Слава Богу, навёрстываю. И, Бог даст, наверстаю.

Удивил меня (и обрадовал) Моисей. Наедине с братьями или с Аароном он выглядит убого. Ни говорить, ни вести себя не умеет.

Так что при всём моем уважении к Ору и его мнению использование Моисея на одной из ключевых ролей проекта вызывало у меня ощущение дискомфорта.

А оказывается, что в толпе, где люди попроще, он смотрится совсем иначе. Тут он на своем месте. Умных вещей не скажет, но и глупостей не говорит тоже. Умных вещей толпа и не ждёт ни от кого. А глупостей никому не прощает.

После пира и ритуального омовения мы и старейшины племени прошли в шатёр собрания.

Сначала была общая молитва. Потом говорил Аарон. Представил собранию Моисея, рассказал, кто он, из какого рода. Рассказал, как попал Моисей в дом Фараона и почему бежал из Египта много лет назад.

Слушали Аарона внимательно и очень доброжелательно. Мы от рувимлян другого и не ожидали. Тут и Корей, и люди Ора серьёзно поработали до нас.