Андрей Константинов - Арестант

— А я нет, — сказал водитель. — Похожа, но не она.

— Тем более стоит проверить, — проворчал седой.

— Ладно, я пошел, — сказал с заднего сиденья третий.

Хлопнула дверца, в салон ворвались несколько снежинок. В тепле они почти мгновенно растаяли оставив небольшие темные пятнышки на велюровой обивке сиденья.

Женщина быстро шла по узкой расчищенной дорожке. Следом за ней двигался молодой мужчина в серой куртке с голубоватой меховой опушкой, в серой кепке. Ветер дул в спину, снежинки легко обгоняли мужчину и женщину… Она шла довольно быстро. На высоких каблуках это было не очень-то легко. Дважды она едва не упала, поскользнувшись…

«На третий раз леди непременно упадет», — сказал сам себе Ник. — «И в этот момент я должен оказаться рядом».

На третий раз она снова поскользнулась, но не упала. А Ник оказался рядом. Он ловко подхватил ее под локоть.

— Осторожнее, леди, — сказал он. — Падать, пожалуй, не стоит.

— Спасибо, — сказала она. — Я крепко стою на ногах.

— О нет, леди, — возразил он. — За пару последних минут вы уже дважды поскользнулись.

Женщина быстро посмотрела на него. Нет, не она, — понял Ник. Эта мысль была крайне неприятной.

— А вы, что же, следите за мной? — сказала она.

— Ну что вы, — широко и открыто улыбнулся он. — Я хоть и частный детектив, но…

— Значит, таков ваш способ знакомиться на улице с женщинами? — брюнетка слегка улыбнулась. Кажется, она, — подумал Ник.

— Я никогда не посмел бы…

— Вы уже посмели.

— Я… позвольте представиться — Ник Потерн. Детектив. Детективное агентство «Пирсон энд Морган».

Дама смотрела на него с явным интересом. Ник улыбался. Он умел быть обаятельным и умел нравиться женщинам. Сейчас он мучительно решал вопрос: она или нет? Брюнетка! Но это ерунда, цвет волос — легко изменяемый элемент. Черты лица? Сходство — несомненное. Но выражение лица… и пустота в глазах… Ну, решай — это она? Или нет?

Детектив Потерн видел более дюжины фотографий объекта. И одиночных, и в обществе мужчины с лицом восточного типа. На всех фото госпожа Даллет улыбалась. На всех! И эта брюнетка тоже смотрит с улыбкой… Но это совсем другая улыбка.

— Вы довольно раскованны для англичанина, Ник Потерн.

Слово раскованны прозвучало почти как бесцеремонны… но все же она улыбалась. Он изобразил легкое смущение (у него всегда это хорошо получалось) и сказал:

— Извините… Просто я подумал… я хотел…

— Что же вы подумали?

— Я подумал: может быть, мы выпьем вместе по чашечке кофе?

Навряд ли это подставка… Он слишком молод, застенчив и естественен. Профессионалы так себя не ведут. И уж тем более не представляются детективами… Мальчик, скорее всего, просто бравирует, хочет пустить пыль в глаза и познакомиться с симпатичной женщиной.

— Ну что же, давайте выпьем кофе… Почему бы и нет?

Все-таки старик, кажется, ошибся — это не она. Похожа, но не она.

Кафе оказалось скромным. Оно занимало часть магазинчика, торгующего книгами, канцелярскими товарами и всякой мелочевкой. Работали в нем то ли китайцы, то ли корейцы. В углу стояла маленькая искусственная елочка. Под ней прятался гном с длинной — до полу — бородой.

Кроме них, в кафе никого не было. Китаец с длинной серьгой-подвеской в ухе и татуированными кистями рук быстро принес кофе. Он пробормотал что-то про ужасную погоду и исчез.

— И что же делает английский детектив в Канаде?

— Я в отпуске, — сказал Ник. — Прилетел навестить брата. А вы… вы француженка? И… я до сих пор не знаю вашего имени.

Китаец включил музыкальный центр, по магазинчику поплыл голос Дюка Эллингтона.

— Нет, я чешка. Меня зовут Катя.

— Прекрасное имя, — ответил Ник и не понял: правду она сказала или нет. — Прекрасное имя. Мне очень нравится.

— Спасибо.

Кружился за окном снег, плыл по магазинчику голос Эллингтона, под искусственной елкой прятался бородатый гномик… а за лапой елки прятался Андрей Обнорский! Его черные глаза смотрели со страницы журнала «Ньюсуик». Шевелились губы английского детектива, играли ямочки на его щеках… Андрей смотрел на Катю с глянцевой страницы журнала. Уже больше года она не была в театре, уже больше года она не была с мужчиной, уже больше года она не читала прессу.

— Вы, Катя, совсем не слушаете меня.

— Отчего же? Я слушаю вас, Ник… Детектив мгновенно ухватил происшедшую в ней перемену. И засек напряженный взгляд, устремленный ему за спину — туда, где стояла искусственная елочка и — чуть дальше — стенд с журналами. Ник Потерн, продолжая говорить, посмотрел назад… ничего интересного там не было. Елка, гномик, стенд. Брюнетка, которая назвалась Катей, все также смотрела в одну точку. Ник повернулся было обратно, но что-то резануло по глазам. Сначала он даже не понял, что именно. А затем… затем он сообразил: со страницы журнала смотрел тот самый мужчина восточного типа, который был сфотографирован рядом с объектом.

Утром двадцать четвертого ноября Николаю Ивановичу Наумову позвонил из Москвы директор агентства «Консультант» Семенов. Он сообщил: в Торонто обнаружена Даллет-Гончарова…

Мороз стоял — будь здоров. В свете прожекторов искрился снег, сверкал иней на металлических ребристых ограждениях локалок. Впереди, над промзоной, несколько труб выбрасывали клубы пара и дыма. В морозном воздухе пар висел плотными облаками. Струи дыма поднимались вертикально. Группа зэков из карантина двигалась в столовую на завтрак. По морозу шли ходко. Скрипел снег под сапогами.

Обнорскому казалось, что они никогда не выберутся из стального лабиринта ходов и переходов. Пошла уже вторая неделя его пребывания в зоне, а он все никак не мог разобраться с ее географией. И вообще, он представлял себе все не так. По фильмам понятие зона ассоциируется с неким огороженным колючкой пространством, на котором стоят бараки. УЩ 349/13 больше всего напоминала лабиринт из рифленого железа. Стальные листы, видимо, поступали сюда с Уралвагонзавода… Вагонзавод когда-то делал не столько вагоны, сколько танки. Завхоз карантина рассказал, что завод занесен в Книгу рекордов Гиннеса — его корпуса видны из космоса невооруженным глазом.

В тринадцатой зоне из бракованных листов вагонной обшивки ставили заборы вокруг корпусов-локалки. Промерзшие, покрытые инеем заборы образовали фантастический городок из улиц и переулков, тупиков, проходов, калиток и каких-то щелей. Разобраться в этом сразу было невозможно. Этот лабиринт, наполненный ломаными угольно-черными тенями, придавленный сверху нестерпимо резким светом прожекторов, казался бесконечным. Казался воплощенным кошмаром сумасшедшего архитектора, бредовой декорацией…

Скрипел снег под кирзовыми сапогами, дыхание обозначалось клубочками пара… После очередного поворота группа зэков вышла на открытое пространство. Летом здесь играли в футбол, зимой сюда свозили снег. Огромные снежные кучи покрывали все поле. А на краю, около ворот, стояло какое-то невообразимое черное сооружение с высокой металлической трубой. Труба отчаянно дымила, в открытой топке билось пламя. Что это за сооружение, Обнорский не знал… Про себя он окрестил его крематорием. Позже узнает: один мудрый зэк-хозяйственник предложил так бороться со снегом. В крематории снег растапливали и сливали воду в систему канализации. Зимой печь дымила почти круглосуточно, сжигая кубометры дров.