Михаил Март - Сквозь тусклое стекло

— Значит, он не мог их поменять, человек с больным сердцем может умереть в любую минуту. Вы бывали в хранилище?

— Да. И не раз. Мы составляли опись картин для реестра, составляли купчие. Илья Данилыч что-то продавал, что-то покупал. Все делалось абсолютно официально и в моем присутствии. Документы такой важности требуют присутствия адвоката, нотариуса и заинтересованных в сделке лиц.

— Получается, что в хранилище допускались посторонние?

— А что это меняет? Туда проникнуть невозможно, да и смысла нет воровать. Они все каталожные, продать их может только хозяин. Коллекционеры не станут покупать ворованные шедевры.

— Я слышал о черных маклерах и фанатичных собирателях, имеющих свои подпольные галереи.

— Да, есть такие. Но игра не стоит свеч. За ворованное добро очень мало платят.

Машину вел майор Панкратов. Они остановились у офиса адвоката.

— У вас есть опись картин, хранящихся под замком?

— Конечно.

— Возьмите их с собой. Мы должны точно знать, что могло пропасть из хранилища.

— Я это уже понял, возьму все документы.

Адвокат вышел из машины, а Кулешов позвонил в управление и вызвал экспертов.

— Вам не кажется странным, Леонид Палыч, что жена Баскакова не имеет доступа к подвалу? Вспомните, переговоры с хозяевами отеля на аренду картин вела Юлия, а не сам Баскаков, — задумчиво произнес Панкратов.

— Я помню, Женя. Юлия Баскакова — отличный администратор, менеджер. Илья — человек искусства. Он далек от земных дел, вся его жизнь была посвящена галерее. Но без помощи жены он не собрал бы и половины того, что у него есть.

— Скупой рыцарь. Прямо по Пушкину.

— Он не один такой. Как они все будут выкручиваться из сложившегося положения? В тупике оказались все. Рашид Мамедов не может вернуть картины в галерею. Их украли. А Баскакова не может вернуть ему деньги. Они сгорели.

— Вы в этом уверены?

— Ни секунды не сомневаюсь. Но самое поразительное в этой истории то, что Дербенев знал о залоге в сто миллионов долларов. Он же не напрасно готовил налет на эту субботу. Зачем ему картины, он работает только с наличными. Я не ошибся. Его интересовали деньги.

— Обратите внимание, Леонид Палыч, в тот же тупик угодили Печерниковы и Гурьевы. У Анны украли бриллиантовый гарнитур, и они не могут вернуть его ювелиру, а Алина не отдаст им акции, пока не получит свои алмазы.

Полковник закурил:

— Крепкий узелок. В первом случае застрелился банкир, во втором случае от сердечного приступа умер галерейщик. И мне совершенно непонятно, кто при таком раскладе остался в выигрыше.

— Тот, кто всю эту кашу заварил.

— Это понятно. Но на данный момент я не вижу никого, кто мог радоваться результатам аферы. Перемудрили. Столько узлов навязали, что сами запутались. Причина простая. Если говорить о сговоре, то тут на ум приходит мудрая басня Крылова «Лебедь, рак и щука».

— Которых запрягли в одну телегу. Значит, вы уверены, что оба ограбления связаны между собой.

— Да. Одни подстраховывали других. Взять, к примеру Константинеса, владельца яхт-клуба. С помощью двойника были выкрадены картины. А где он жил? В доме Гурьева, у которого украли бриллианты. Они могли знать друг друга.

— Слабый аргумент, товарищ полковник. Все пострадавшие в одном котле варились. Узкая прослоечка современной буржуазии, живущая по своим собственным законам, нам их не понять.

— И не надо. У нас другие задачи, майор. Мы должны найти украденное и вернуть владельцам. Воры меня не интересуют, так же как заказчики. Они сами между собой разберутся. Покруче нашего. Если мы найдем картины и бриллианты, история на этом не закончится. Закончится наша с тобой работа, а на продолжение спектакля мы понаблюдаем со стороны, как зрители. Пусть хоть глотки друг другу перегрызут, никто из них не заслуживает жалости и сочувствия. Жалко бывает алкаша, который по пьянке прирезал свою жену кухонным ножом. А когда протрезвел, ужаснулся. Жизнь загублена. Эти же все делают продуманно. Сколько бы они ни имели, им все мало. Таких тюрьма не исправит, прогнили насквозь. Похмельный кошмар и раскаяние им не грозит. Они хищники и живут по законам джунглей.

Вернулся адвокат, и они поехали дальше. Лурье достал конверт с пятью печатями красного сургуча и подал его Кулешову:

— Вскройте сами. Вы власть. Потом составите акт, что вскрыли в связи с необходимостью, вызванной следствием.

— Формальности, — отмахнулся полковник и надорвал конверт, не ломая печатей. Внутри лежал обычный лист бумаги. Кулешов развернул его и прочел:

«В случае моей скоропостижной смерти к хранилищу может быть допущена только моя жена. Ей передаются права на содержание коллекции в должном порядке и на право коммерческих операций, связанных с оборотом средств в пользу развития и расширения галереи, которая должна стать достоянием народа, его гордостью.

Илья Баскаков.

Код № 1 — 0916347212.

Код № 2 — 3976681300

Код сейфа — 1414149991».

Кулешов в общем-то не вдумывался в содержание письма, ему важно было то, что там названы коды доступа. Он вернул конверт и бумагу адвокату.

— Теперь у нас нет препятствий.

Миновав первую дверь, они оказались в коридоре, и тут увидели дыру в полу.

— Два человека вниз, проследить путь, — отдал приказ оперативникам Кулешов. — Здесь должен быть выход на улицу.

Пошли дальше и уперлись в главную дверь.

— Что вы думаете, Леонид Палыч? — спросил майор.

— Думаю, что эту дверь, не зная кода, открыть невозможно. Код они знать не могли.

— Тогда дыру надо было делать не в коридоре, а в хранилище. Расчеты подвели?

— Дербенев не делает пустой работы. Без стопроцентной уверенности он палец о палец не ударит. Открывай.

И вот открылся железный монстр. Первыми вошли эксперты, остальные остались стоять на пороге.

— Проверьте воздуховоды в первую очередь, — приказал Кулешов.

— Никаких дыр в полу нет, — сказал Панкратов.

— Меня интересует, можно ли выйти из хранилища, оказавшись там запертым? Проверь-ка, Гриша! — крикнул Кулешов одному из криминалистов-технарей.

Прошли томительные двадцать минут ожидания, потом впустили всех. Осмотрели стеллажи. По приблизительным подсчетам на полках осталось около шести миллионов долларов.

— Сколько же здесь лежало денег? — спросил Кулешов у адвоката.

— Я этого не знаю. Мне известно, что деньги доставлялись сюда на бронированной машине с усиленной охраной самим Рашидом Мамедовым и его людьми. С ним приехало шесть экспертов по русской живописи. Отсюда же после разгрузки денег он на той же машине вывез тридцать картин. Акты приемки-сдачи составлены в двух экземплярах. По одному для каждой стороны. Расписки оформлялись нотариусом, мое присутствие здесь было не обязательным.