Роберт Крейс - Река Вуду

Угольно-черная кожа Гаитянина покрылась потом.

— Его отец был дантистом. Он тоже хотел стать дантистом, но мы видим, кем он стал, — Рамон немного помолчал и, посмотрев на меня, продолжил: — Вот как действуют такие люди, как Эскобар и Прима. Понимаете? Они получают деньги, а потом… Человеческая жизнь ничего для них не значит. Именно по этой причине я вынужден заботиться о своей безопасности. Я пытаюсь остановить мерзавцев и прекратить убийства.

Мы довольно долго молчали.

— Так что же вам известно о Приме?

— Слышал, что он начал заниматься бизнесом самостоятельно, по более низким ценам, чем Эскобар.

— Ага, — сказал я.

Дель Рейо кивнул.

— Эскобару не понравится, если Прима станет с ним конкурировать, — заметил я.

Рамон затянулся.

— Si. Между ними уже возникли трения. Впрочем, между такими людьми всегда возникают трения. — Дым сигареты попал ему в глаза, и он прищурился. — Вы говорите, что ничего не знаете о койотах, однако задаете вопросы о Дональдо Приме. Вы утверждаете, что он плохой человек. Откуда вам это известно?

— Я видел, как вчера вечером в одиннадцать тридцать его люди вынесли тело мертвого ребенка с баржи. Какой-то старик стал возмущаться, и Прима выстрелил ему в голову.

Рамон дель Рейо не шевелился.

— Вы видели это собственными глазами?

Я кивнул.

— И у вас есть доказательства?

— Могу я положить руку в карман?

— Да.

Я показал ему фотографию, которую мы нашли у старика. Он взял ее, глубоко вздохнул, бросил сигарету и раздавил каблуком.

— Можно ее взять?

— Она потребуется полицейским для установления его личности.

Рамон дель Рейо несколько мгновений продолжал смотреть на фотографию, потом быстро засунул ее в карман.

— Я верну вам фотографию, мистер Коул. Слово чести.

Я ничего не ответил.

— Я кое-что вам расскажу, и если вы умны, то услышите то, что вам нужно. Эти мерзавцы прибыли сюда из мест, где идет война и жизнь человека ничего не стоит. Они расстреливали людей сотнями, возможно, тысячами. Фрэнк Эскобар убил многих и продолжает убивать каждый день. Прима мало чем от него отличается. — Рамон дель Рейо задумался, словно пытался подобрать слова. — Воздух, которым мы дышим, пропитан убийством. Лишение жизни потеряло свой первоначальный смысл. — Он покачал головой. — Пистолет. — Он снова покачал головой, как будто это слово было всеобъемлющим и все объясняло.

— А как насчет федералов? — спросил я.

Рамон дель Рейо сделал красноречивый жест, означающий деньги, и ничего не ответил.

— Если я хочу покончить с Дональдо Примой, как мне следует действовать?

Он посмотрел на меня спокойными карими глазами и слегка пожал плечами.

— Мне кажется, что вы задаете все эти вопросы, потому что собираетесь творить добро, но здесь вы не найдете добра, мистер Коул. Здесь нет Бога.

— Не думаю, что вы живете без Бога, мистер дель Рейо.

— Боюсь, что ответ на этот вопрос я получу только в загробной жизни.

Мы подошли к скамейке под азалиями. Рамон дель Рейо присел, и я последовал его примеру.

— Наш разговор затянулся, — продолжил Рамон. — Сейчас я уйду, а вы посидите здесь ровно десять минут. Если вы покинете скамейку раньше, вас неправильно поймут и вы будете убиты. Сожалею, что вынужден вести себя грубо, но тут уж ничего не поделаешь.

— Конечно.

Я представил себе человека с винтовкой. Представил, как он смотрит в прицел. Интересно, о каком сигнале они договорились? Быть может, зевок. Или Рамон должен потереть лоб. Знак — спусковой крючок — и конец истории.

— Если к вам подойдет ваш человек, пусть присядет рядом, тогда он не пострадает, — сказал Рамон дель Рейо.

— Какой человек? — спросил я.

Рамон дель Рейо рассмеялся, похлопал меня по колену, и вся компания удалилась. Последним ушел Гаитянин. Он сложил пальцы пистолетом, навел на меня и нажал на спусковой крючок. Потом улыбнулся и исчез в толпе. Интересная у него жизнь.

Я сидел на скамейке, купаясь во влажной жаре, и ждал. Моя рубашка промокла от пота и прилипла к телу, кожу жгло. Из толпы вышел Джо Пайк и уселся рядом.

— Посмотри на противоположную сторону площади, угловое здание, третий этаж, третье окно справа.

Я не стал туда смотреть.

— Там сидит парень с винтовкой.

— Сейчас нет. Но раньше был. Ты его видел?

— Они сами мне сказали. Они тебя засекли, Джо. Они знали, что ты был рядом.

Пайк не шевелился, но я заметил, что ему это не понравилось. Или он попросту не поверил. Наконец он слегка пожал плечами.

— Нам удалось что-нибудь узнать?

— Думаю, да.

— Мы сможем помочь Будро?

Я смотрел на коричневую воду реки, текущей к заливу, и на огромные корабли, направляющиеся на север, в сердце Америки.

— Да. Мне кажется, способ есть. Наверное, им не понравится, но тут уж ничего не поделаешь. — Я немного подумал, а потом взглянул на Джо Пайка: — Это опасные люди, Джо. Очень опасные.

Пайк кивнул, продолжая смотреть на реку.

— Да, — ответил он. — Но и мы тоже.

Горячий ветер дул со стороны озера Понтчартрейн, последние тучи рассеялись, небо превратилось в огромный лазурный купол, и полуденное солнце повисло над нашими головами безжалостным белым диском, изливающим на землю жар. Мы ехали, опустив стекла, и горячий воздух с ревом врывался в окно. Казалось, мы сидим в аквариуме, в котором давно не меняли воду. Мы не стали останавливаться в Батон-Руже, а пересекли мост и продолжали двигаться на запад, в сторону Юниса и Джоэля Будро. Едва ли он будет рад снова нас видеть, да и меня не слишком вдохновляла предстоящая встреча.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы припарковались в тени дуба с почерневшим стволом и вошли в участок. За столом сидела худая чернокожая женщина с очень красными губами — она явно переусердствовала с помадой. У нее за спиной, возле кофейного автомата, стоял высокий костлявый полицейский. Пока мы шли к столу, полицейский не спускал с нас внимательных глаз. Я протянул женщине одну из своих визитных карточек.

— Мы хотели бы увидеть шерифа Будро. Он знает, по какому делу.

Она посмотрела на визитку.

— Вы договорились о встрече?

— Нет, мэм. Но он нас примет.

Костлявый полицейский подошел поближе, бросив подозрительный взгляд сначала на Пайка, потом — на меня, словно мы хотели получить у него работу, а он собирался нам отказать.

— Шериф — занятой человек. Если у вас какие-то проблемы, можете обратиться ко мне. — На его груди висела табличка с фамилией «УИЛЛЕТС».

— Благодарю вас, но у нас дело к шерифу.

Но Уиллетс не отступал.

— Если речь идет о преступлении, то это касается и меня, — заявил он, прищурившись. — Вы ведь здесь проездом?

— А это имеет значение? — спросил Пайк.