Павел Яковенко - Месть как искусство

— Линдочка, тебя Эдик зовет.

— Чего ему приспичило в такую рань?

— У него опять приступ. Плохо ему. Он тебя зовет.

За дверьми что-то зашелестело, заскрипело, дверь приоткрылась…

Маркин втолкнул туда медсестру, выстрелил в спящую Эмилию, и направил пистолет Линде в лоб.

Она даже не вздрогнула. Хотя нет — вздрогнула на долю секунды, но мгновенно взяла себя в руки.

— Что-то подобное я подозревала, — спокойно сказала она. — Но не верила.

А потом обратилась к медсестре, словно Цезарь к Бруту:

— И ты, Галка?

— Нет, — ответил за нее Алексей. — Это я ее заставил.

Левой рукой он выхватил свою безотказную духовую трубочку, и выстрелил в медсестру. На это ушли секунды. После этого Маркин смотрел только на Линду.

— Ты меня убьешь? — по-прежнему спокойно спросила она.

— Да… Но сначала я хочу услышать от тебя ответ на один вопрос. Зачем ты убивала русских? Что мы тебе сделали плохого?

Линда злобно усмехнулась, и на мгновение ее милое личико превратилось в маску демона:

— Помнишь, я говорила тебе, что мои родители погибли в автокатастрофе по вине пьяной компании? Так вот. Вся эта компания были русскими. Вы лишили меня родителей. Я убивала ваших солдат. Мы, наверное, квиты.

— Точно, квиты, — ответил Маркин, и выстрелил. Он слегка перевел дух, потом вытащил специальную ткань, протер пистолет, и вложил его в руку медсестре, а все оставшиеся патроны отсыпал ей в карман. Духовую трубочку он вложил в руку Линды. Смотреть на ее мертвое лицо, с маленькой дыркой во лбу он не стал. На всякие сантименты элементарно не было времени.

Алексей распахнул окно, перебрался наружу, и, воспользовавшись кирпичным выступом на стене, скользнул к пожарной лестнице. Она заканчивалась в паре метров от земли, но, конечно, для Маркина это никакой трудности не представляло.

На все про все ушло не так уж и много времени. Выходя прямо через ворота, Алексей увидел, что рыжий охранник сидит во все той же позе, какую ему придал Маркин.

— Извини, братан, — сказал Алексей. — Ничего личного. Это просто война, а ты встал не на ту сторону.

Маркин через платок положил в карман охранника несколько сотенных долларовых купюр.

— Пускай поломают голову, — весело сказал он сам себе. Ему не было жалко этих денег. Зато теперь точно будут думать, что эти деньги Рыжему заплатили за вход на территорию. Пусть покопаются в этом направлении. Ну их!…

Еще через полчаса муж хозяйки, за двойную цену уже вез Алексея в Феодосию. Заплатив им еще за один день, и объяснив, что в Москве у него неожиданные, но страшно срочные коммерческие дела, он добился полного взаимопонимания. Водитель даже не успел толком умыться, но интересы клиента для него были превыше всего.

На вокзале Маркину, действительно, только и потребовалось назвать свою фамилию, как для него тут же чудесным образом нашелся билет на место в спальном вагоне. Сунув кассирше плитку еще московского, сохранившегося в вещах, шоколада, он даже удостоился теплой улыбки и пожелания самого счастливого пути…

«Тебя ждет новое задание, Олег — Алексей, не забывай об этом!» — пели колеса…

Нет, он не забывал об этом. Но перед глазами стояло лицо Линды. Улыбающееся и хмурящееся. Живое и мертвое.

Чувствовал ли Алексей радость от успеха? Нет. Чувствовал ли он горе от потери? Нет.

Опустошение — вот что им владело сейчас. Опустошение и печаль…

Так каменеет сердце.