Виктор Степанычев - Жара

— Д…ть… — принес порыв ветра. — Де…ть… Де…

— Да что с ним такое происходит? — не выдержал Дрозд. — И почему слышно только его? Где остальные ребята?

— Молчать! — бросил через плечо Веклемишев, вслушиваясь в завывания ветра.

Они обошли обломок скалы, вокруг которого вела их тропа, и тут ясно услышали голос Тамбовцева, размеренно и строго повторяющего раз за разом:

— Дер-жать! Дер-жать! Дер-жать!

Еще усилие, еще несколько шагов по скользким камням, еще один поворот — и перед глазами Веклемишева и «отдельцев» открылась странная картина. Тамбовцев сидел на тропе, охватив ногами торчащий на краю обрыва обломок камня. Его спина была неестественно выпрямлена и откинута назад, а руки тянулись к камню. Никого из людей, остававшихся с ним рядом, не было.

— Дер-жать! Дер-жать! — раз за разом повторял он.

— Что случилось, Иван?! — крикнул ему Веклемишев. — Где твои бойцы?

— Дер-жать! Дер-жать!.. — никак не среагировал на крик Тамбовцев.

— Веревка! — неожиданно крикнул стоявший впереди Говорун. — Страховочный фал уходит в обрыв!

Теперь и Веклемишев разглядел, что от пояса Тамбовцева перехлестывающая справа и слева обломок камня, за который он держался ногами, вниз, в ущелье, тянется такая же страховочная веревка, какой они сами были связаны друг с другом. Стали понятны и неестественная поза, в которой сидел Иван, и приговор-молитва «держать!». Его группа «ушла» с тропы в обрыв, и только майор смог удержаться наверху, зацепившись за камень, и удержать своих людей, повисших над обрывом на страховочном фале. Под тяжестью веса четверых людей Тамбовцев не мог отвязать от пояса веревку и закрепить ее за валун, поэтому был вынужден свое тело использовать как якорь. Сколько по времени длилась эта пытка? Полчаса? Час?… Уж никак не меньше.

— Вперед! — скомандовал Веклемишев. — Всем быть предельно внимательными. Говорун, мы с тобой заходим за Ивана. Дрозд, крепишь нашу страховку.

Они подошли к Тамбовцеву, который, казалось, находился в забытьи, ни на что не реагировал, а лишь по-прежнему повторял как заклинание все то же «Держать!»… Веклемишев и Говорун аккуратно перебрались через сидевшего на тропе майора. Дрозд, шедший следом за Вадимом, зацепил их страховочный фал за скальный обломок за спиной Тамбовцева. Уточнять у Ивана обстановку было бессмысленно, поэтому Веклемишев громко крикнул в обрыв:

— Стоян, ты жив? Доложи, что там у вас на стенке?

— Все живы, — донеслось из темноты. — Я ниже всех, стою на карнизе. Трое висят на страховке. Я шел первым, Тамбовцев — посередине.

Картина стала относительно ясной. Со стороны Веклемишева и Говоруна висели двое, а под Митяем и Дроздом — один. Стоянов при падении оказался вблизи скального карниза и сейчас находился на нем.

— Дима, ты надежно стоишь? Можешь отцепиться от фала? — крикнул вниз Вадим.

— Могу, — донеслось из обрыва. — Когда?

— Отстегнешь страховку по моей команде, — распорядился Веклемишев и начал распределять своих: — Говорун и я держим двоих, что шли сзади. Митяй, после того как Стоянов отцепится, ты подтягиваешь висящего над ним. Дрозд, как только страховочный фал станет свободным, отвязываешь его от Тамбовцева, цепляешь за камень и помогаешь Митяю. Всем понятно? Готовы? Точки опоры нашли? Работаем по моим командам. Взялись!!!

Веклемишев с Говоруном ухватились за веревку и уперлись ногами в камни на краю обрыва. Вадим, почувствовав, как обломок под его левой ногой качнулся, нащупал подошвой более надежную опору.

— Говорун, ты готов? — спросил он и, дождавшись ответа, скомандовал: — Стоян, отстегивайся! Митяй, тяни!!!

Страховочный фал от усилий прапорщика подался к Вадиму с Говоруном. Тамбовцева качнуло в их сторону, и его голова уперлась в бедро Веклемишева.

— Держим!!! Тянем!!! — заорал он Говоруну и себе.

Усилиями двух человек веревка вернулась в прежнее положение.

Дрозд, стоявший за спиной Тамбовцева, перегнулся через него и стал развязывать узел страховки, закрепленной на поясе майора. Считаные секунды, которые старший лейтенант колдовал над веревкой, казались вечностью. Ладони горели. Руки Вадима, мертво вцепившиеся в тонкий фал, казалось, не выдержат чудовищной нагрузки, ведь на тросе висели два здоровенных мужика в полной боевой экипировке. По самым скромным подсчетам, они с Говоруном удерживали вес, явно зашкаливающий за двести килограммов.

— Готов! — крикнул Дрозд, захлестывая страховочный фал за камень.

Одновременно с его криком Тамбовцев медленно опустился спиной на тропу. Шлем-«киборг» майора глухо стукнулся о камни, и он застыл без движения. Дрозд оттащил его на пару шагов и оставил лежать. Одновременно затихло и заклинание Тамбовцева «Держать!». Теперь уже впору Веклемишеву и Говоруну было повторять эту страстную молитву.

Дрозд ухватился за конец веревки, которую удерживал Митяй.

Поднатужившись, они потянули за нее, и через мгновения голова в «киборге» показалась на краю обрыва. Боец ухватился руками за камни, однако самостоятельно выбраться наружу не смог, а лишь коротко прохрипел:

— Держусь!

Судя по «винторезу», висевшему за его спиной, это был не кто иной, как Данила-мастер.

— Перехвати страховку, я закреплю ее, — тяжело дыша, сказал Дрозд.

Митяй подтянул к себе ослабший фал, а Дрозд, захлестнув его за камень, законтрил узлом.

— Можете отпускать конец, — доложил он Веклемишеву. — Держится…

Дрозд и Митяй одновременно шагнули вперед, нагнулись к висевшему над обрывом товарищу и ухватились руками за его одежду и снаряжение.

— Готовы? — спросил Дрозд. — Тянем на счет «три». Один, два, три!

Они рывком выдернули на тропу висевшего, который помог им, оттолкнувшись руками от камней, едва его тело до половины вышло из обрыва. Данила-мастер отполз от края и сдернул с головы шлем.

— Ну, блин, достало же меня это свободное парение. Спину ломит… — только и выговорил он, растягиваясь рядом с командиром.

В это же время Веклемишев и Говорун стравили слабину фала, и тот вытянулся стрункой от камня, на котором его закрепил Дрозд, вниз в обрыв к висевшим на нем двум «тамбовцам».

— Кому парить, а кому тянуть, — беззлобно ответил Даниле Говорун, разминая онемевшие пальцы. — Кого следующего спасаем, Вадим Александрович?

— Как ты, Стоян? — крикнул в темноту Веклемишев. — Еще продержишься чуток?

— Если обогрев типа капельного обещаете, так уж и быть, постою, — донесся снизу бодрый голос Димитра.

— Занимаемся воздушным тандемом, — распорядился Вадим. — Митяй, отвязывай Данилу и бросай конец фала Стояну — пусть готовится к подъему. Дрозд, перебирайся к нам, попробуем вытянуть сладкую парочку.

Разместиться на крохотном пятачке втроем было непросто, поэтому вначале за веревку ухватились Говорун и Дрозд. Поднатужившись, они с трудом, но все же подтянули висевших бойцов примерно на полметра, и тогда к работе присоединился Веклемишев, стоявший за ними. Он ухватился за вытравленную из пропасти страховочную веревку и потянул ее вместе с Говоруном и Дроздом. Скоро на краю обрыва показалась голова в шлеме-«киборге». Боец попытался ухватиться за камни руками, однако было видно, что у него заледенели руки и пальцы практически не работали.