Виктор Степанычев - Жара

— Хочется, чтобы это случилось побыстрее. Прошло не менее двенадцати часов с момента, как Дагаев засел в пещере. Он ранен, и можно только гадать, сколько продержится, — покачал головой Веклемишев.

— Я все прекрасно понимаю, — нахмурился Ветлугин. — Шагай, занимайся своим делом, а уж я как-нибудь справлюсь с твоей отправкой.

Военному транспортнику, летевшему транзитом из Ярославля на Северный Кавказ, было отложено время вылета с аэродрома в Раменском. В Моздоке Веклемишева уже должны были встретить пограничники и своими силами доставить на горную заставу.

Генерал-майор успешно выполнил свою задачу и, пожалуй, даже чересчур быстро. У Вадима было совсем немного времени, чтобы добыть данные по Дагаеву, несмотря на то, что ему в помощь выделили троих специалистов из аналитического отдела.

Информация была более чем скудной. Муса упоминался лишь в двух донесениях, причем зарубежной резидентуры. По времени выходило, что Дагаев покинул пределы России не позже, чем через полгода после того, как он потерял связь с Викингом — Двадцать третьим. Его наблюдали в Саудовской Аравии в составе «делегации» чеченцев, прибывших на переговоры с руководителями исламских благотворительных организаций «Аль-Игаса» и «Исламский конгресс», которые финансировали мусульманских экстремистов на территории бывшего Советского Союза — от Чечни до Таджикистана. Второй эпизод с участием Дагаева был отмечен в Триполи, где также обсуждались вопросы оказания денежной помощи чеченским сепаратистам. Из полученной информации можно было лишь сделать вывод, что Дагаев продолжал заниматься финансовыми делами боевиков.

Как следствие, оставалось предположить, что Муса не достиг своей цели и не уничтожил «кровника» Абу Обад ас-Садиха.

Веклемишев решил проверить эту догадку. Серверу Службы был задан вопрос, на который он дал неожиданный ответ.

Оказалось, что ас-Садих уже трижды мертв — дважды в Чечне и единожды, около полугода назад, в Ираке. Официальные сообщения о неоднократных кончинах наемника-йеменца периодически появлялись как в российских, так и в мировых СМИ. Прямо не Абу Обад, а Кощей Бессмертный какой-то!

Новостью подобный финт прикрытия не являлся. Немало одиозных личностей террористического толка, почуяв близкую опасность, «умирали», ложились на дно и, когда интерес к ним со стороны спецслужб несколько угасал, вновь оживали. Правда, был еще вариант «тихий»: о гибели террориста не трубили, он просто исчезал на долгий срок из поля зрения соратников и СМИ.

Слухи о его смерти, ничем не подтвержденные, расползались, ширились, и результатом, как и в первом случае, было все то же временное забвение, необходимое для зализывания ран и восстановления нервной системы. По спискам почивших в бозе и воскресших в свое время проходили Бен Ладен и Абу Заркави, Масхадов и Басаев, Хаттаб, Магомадов, Гелаев… Поэтому три официально объявленные смерти ас-Садиха нуждались в более чем тщательной проверке. А по большому счету, на этот вопрос лучше других мог ответить только один человек — Муса Дагаев.

Через иллюминаторы «Ан-12» за три с половиной часа полета не пробился ни единый солнечный лучик. Шли в сплошной облачности, имея за бортом грязно-серый клубящийся кисель облаков. Продовольственных и спиртных запасов отпускников — старлеев и примкнувшего к ним милицейского майора — хватило часа на полтора активного застолья, по дальности — где-то до Черноземья. Первым от компании откололся майор, верно оценивший, что ловить больше нечего. Покрепче закутавшись в куртку, он скоро задремал. Старшие лейтенанты еще немного побубнили и тоже погрузились в сон под убаюкивающий рокот самолетных двигателей.

Веклемишеву удалось чуточку подремать перед самой посадкой.

Он уже все передумал, что мог, перебрал множество вариантов, но ничего путного в голову не приходило. Почему именно его потребовал к себе Дагаев после стольких лет отсутствия? И что за архиважное хочет поведать ему Муса, что не может выдать никому другому? Правда, до разгадки тайн оставалось совсем немного — несколько часов. На том Вадим и задремал.

Он проснулся от того, что стало сильно закладывать уши.

За иллюминатором была все та же неуютная серость. Только боль в ушах, да стрелки часов подтвердили, что самолет идет на посадку. Неожиданно за стеклом облака рассыпались рваными клочьями и совсем недалеко мелькнули убегающие назад кроны деревьев за бетонным забором, огораживающим аэродром. В следующую секунду шасси «Ан-12» ударилось о плиты, и транспортник, замедляя ход, побежал по взлетно-посадочной полосе.

Согласно диспозиции Ветлугина, в Моздоке Веклемишева ждал пограничный вертолет, который должен был добросить его до горной заставы. «Ми-6» действительно стоял на краю летного поля в полной готовности к полету, однако добраться на нем Вадим с сопровождающим его подполковником-пограничником смог лишь до Ханкалы. Погода точно сошла с ума. Усилился ветер, стали срываться снежные заряды, видимость ухудшалась с каждой минутой. Диспетчерская служба дала категорическое указание на немедленную посадку, несмотря на то, что вертолеты летали в Ханкалу в целях безопасности лишь ночью.

Еще в воздухе, на подлете, когда стало ясно, что на вертушке достичь заставы не удастся, подполковник связался с кем-то на земле и решил вопрос дальнейшего продвижения в горы.

Подобной оперативности оставалось только удивляться. Или за четыре года, которые Вадим отсутствовал в Чечне, произошли значительные сдвиги в плане исполнительности, или приказ из Москвы о доставке полковника Веклемишева к засевшему в пещере Дагаеву звучал слишком сурово. Вадим больше склонялся ко второму предположению.

Около получаса Веклемишев с подполковником-пограничником ожидали транспорт в протопленном кунге без колес на краю аэродрома. Кроме них, в нем находились еще двое аэродромных работников, греющихся у самодельного калорифера. Через мутное окошко и пелену мокрого снега Вадим разглядел несущийся по рулежке «УАЗ-469», получивший по наследству от своего предшественника «ГАЗ-69» гордое прозвище «козел».

Следом за «уазиком», разбрызгивая лужи и снежное месиво, поспешал БТР «восьмидесятка» с высоко поднятым стволом крупнокалиберного 14,7 мм пулемета «КПВТ». Машины затормозили у кунга.

— Кого встречать-сопровождать? — Дверь широко распахнулась, и на пороге возник молодой служивый в камуфляже, без знаков различия, каске, бронежилете, с полной выкладкой. — Такси подано, господа!

— Почему не докладываете по уставу? — нахмурил брови пограничник. — Вы из пограничного спецназа? Почему я вас не знаю? У вас какое звание, товарищ?