Андрей Воронин - Инкассатор: До седьмого колена

«Уроды, – подумал Юрий, отворачиваясь, чтобы не смущать своих провожатых. – Ну, уроды же! Особенно этот, возле киоска. Киоскерша, бедняга, от него, наверное, уже в предынфаркте – чего, думает, он около моей витрины битый час ошивается? Уж не грабитель ли? Накостылять бы им по шеям да прогнать отсюда к черту. Делом бы занялись, что ли, а то нашли себе работу – меня пасти...»

Впрочем, он понимал, что иначе и быть не может. Это была проверка на тот случай, если Юрии явился на встречу не один.

Из-за угла, моргая указателем поворота, показался в меру потрепанный джип. Юрий вздохнул и покачал головой. За последние десять минут эта машина проезжала мимо него уже четвертый раз, из чего следовало, что на то, чтобы объехать вокруг квартала, ей требовалось в среднем две с половиной минуты. Из этого вообще много чего следовало, но разомлевшему от жары Юрию было лень все это обдумывать, тем более что значение имел только один вопрос: остановится джип или не остановится?

Джип остановился. Правая передняя дверь приоткрылась, и к Юрию повернулось сухое, гладко выбритое лицо в темных солнцезащитных очках. Голова водителя была обрита наголо и поблескивала, будто смазанная маслом. На нем были демократичные светлые джинсы и пестрая рубашка навыпуск.

– Садитесь, – отрывисто бросил водитель.

Юрий забрался в машину, и та сразу же тронулась.

– Что у вас в пакете? – все так же отрывисто спросил водитель.

– Будто вы не знаете, – сказал Юрий.

– Покажите, – потребовал водитель, но уже гораздо мягче.

Юрий развернул пакет и показал ему деньги.

– Спрячьте, – велел водитель. – Поднимите руки.

Юрий поднял руки, и водитель, ведя одной рукой машину, довольно профессионально ощупал его другой, проверив даже волосы на предмет наличия миниатюрного микрофона.

– Раздеться? – предложил Юрий.

– Не стоит, я вам верю. Не враг же вы себе и своему приятелю, в самом-то деле...

Юрий покосился в боковое зеркало. Черная «Волга», замеченная им сразу же, как только он сел в машину, по-прежнему хвостом следовала за ними.

– За нами следят, – сказал Юрий, – но я тут ни при чем.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида.

– Это не слежка, – сказал он. – Что ж, давайте перейдем к делу. Ко мне заходил адвокат, нанятый вами для этого... – он поморщился, делая вид, что запамятовал фамилию, – Веригина, верно? – Он покачал головой, изображая снисходительное пренебрежение. – Что за народ эти адвокаты! Я сам юрист, а их все равно терпеть не могу. Хотя, казалось бы, коллеги... Но, с другой стороны, какие они нам коллеги? Мы ловим – они выпускают, мы ловим – они выпускают... Выпускают!

Он даже ударил ладонью по рулю от полноты чувств.

– Понимаю, – сочувственно сказал Юрий. – Поймать бывает легче, чем доказать вину.

Водитель свирепо блеснул в его сторону темными линзами очков.

– Хотите сказать, что мы лучше работаем ногами и руками, чем головой?

– Боже сохрани! – воскликнул Юрий, для убедительности прижав к груди обе ладони. – Я, знаете ли, человек бесхитростный, что думаю, то и говорю. А чего не говорю, того, наоборот, не думаю. Так что никаких намеков. Это же всем известно: несовершенство законодательной базы, устаревшая судебная система... А в результате тысячи явных преступников спокойно гуляют на свободе. И, наоборот, сотни и тысячи ни в чем не повинных людей мотают сроки из-за судебных ошибок.

Водитель джипа сверкнул белозубой, но какой-то очень неприятной улыбкой.

– Это все философия, – сказал он, – отвлеченные рассуждения. Мне же по роду моей деятельности приходится иметь дело с фактами. А факты таковы, что Веригину реально ломится пожизненное, что бы там ни говорил этот ваш адвокат. Целый пакет прямых улик – на это, знаете ли, не так просто закрыть глаза.

– Но ведь пакет он мог подобрать где угодно! – воскликнул Юрий. – На любой помойке!

– А вы часто подбираете на помойке пакеты, в которых денег и кредитных карточек на полтораста тысяч баксов?

– М-да, – сказал Юрий. – Тут с вами спорить трудно.

– Да и незачем, – поддержал его водитель, ловко и непринужденно ведя машину в плотном транспортном потоке. – В конце концов, алиби есть алиби.

– Вот именно, – сказал Юрий.

– Но! – веско объявил водитель, подняв к потолку машины длинный указательный палец. Юрий заметил, что кончик пальца выпачкан чернилами – видимо, измазался о штемпельную подушечку. – Есть некоторые «но», о которых не следует забывать. Да, имеются свидетели – ну, эта ваша старуха с собаками, которая подтверждает, что Веригин в день убийства заходил к вам в квартиру около десяти утра. Около семнадцати часов его задержали, уже пьяного в дым и с этим пресловутым пакетом. Я специально подсчитал: если, выйдя от вас, Веригин сразу же сел в машину и отправился на место преступления со средней скоростью хотя бы семьдесят километров в час, он вполне мог успеть все это провернуть и даже напиться на радостях, что так удачно все обстряпал. Так что алиби его держится только на показаниях троих забулдыг, его товарищей по прежнему месту работы, которые утверждают, что пьянствовали они в тот день вместе, вчетвером, у одного из них на квартире. Но мне представляется, что, если на них нажать, они могут изменить свои показания... А вам так не кажется?

– Это смотря как жать, – сдержанно сказал Юрий. – Выбить показания – дело нехитрое. А как же справедливость?

– Да бросьте вы! У нас здесь что – пионерский сбор? Ведь алиби-то липовое, это же видно простым глазом!

– А обвинение? – спросил Юрий. – Вы сами-то верите, в собственную версию?

– Я верю фактам. Хотя ни на киллера, работающего по заказу, ни на маньяка этот ваш Веригин действительно не тянет. Но улики против него есть, а алиби... Да вы сами знаете, что это за алиби. Ткни в него пальцем, оно и рассыплется.

– А может, не надо? – спросил Юрий.

– Что «не надо»?

– Тыкать в алиби пальцем. Вы же отлично знаете, что оно настоящее.

– Ну, это дело поправимое, – легкомысленно заявил водитель. – Сегодня настоящее, завтра липовое... Свидетели-то – алкаши!

– Все равно не надо, – сдерживаясь, сказал Юрий. – Ну зачем вам это нужно? У него семья, дети... друзья.

Водитель бросил на него быстрый взгляд. Видимо в лице Юрия было что-то такое, от чего он слегка смутился.

– Не надо считать меня циником, – сказал он. – Хотя, если вам так проще, можете считать. Наверное, это так и есть. Да, я циник, потому что у меня работа такая – общаться с подонками и ковыряться голыми руками в дерьме. Вы видели, во что превратили этого Артюхова и его жену? Нет? А вот я видел. И скажу вам как на духу: меня это ни капельки не тронуло. Всякого, знаете ли, насмотрелся, а Артюхов этот был довольно неприятным типом, деньги грязные отмывал... Что меня по-настоящему огорчило, так это «глухарь», который мог повиснуть на нашем отделе.