Юлия Латынина - Саранча

Женщина и мужчина изумленно вскочили на ноги.

— Олечка! — сказала женщина.

Полковник стремительно обернулся.

— Забери свою шалаву, и чтоб я тебя больше здесь не видел! — рявкнул Молодарчук. — У нормальной бабы девка по подворотням не шляется!

— Григорий Ефимыч… — спокойно начал молодой опер, тот самый, который только что разглядывал Валерия.

В эту минуту Молодарчук оглянулся и встретился глазами с Нестеренко.

— А… Э… Валерий Игоревич… Вы уже здесь? Погодите секундочку… то есть…

Два мента, грамотно взяв ошеломленную мать в коробочку, уже выводили ее в коридор. Молодой опер все так же стоял у притолоки.

— Заходи.

Валерий, оглянувшись на плачущую девочку, последовал за полковником.

Кабинет полковника Молодарчука отнюдь не напоминал клетушки, в которых ютились его подчиненные. Паркетный пол, строгие импортные шкафы, безукоризненная отделка стен и стеклопакеты в окнах сделали бы честь любому средней руки офису. За окнами открывался роскошный вид на реку, под собранным из стальных спичек мостом неторопливо проплывала желтоносая баржа.

Валерий, не дожидаясь приглашения, сел в одно из покойных кресел, расставленных вдоль стола для совещаний. Полковник, поколебавшись, опустился напротив.

— Нет, просто черт знает что такое! — с запоздалым негодованием воскликнул Молодарчук. — Сначала шляются неведомо где, лезут к парням, а потом, чуть что, позорят хороших людей!

Валерий молчал. Уголок рта Молодарчука дернулся, пальцы выбили на столешнице нервную дробь. Нестеренко сидел абсолютно неподвижно и расслабленно, и эта неподвижность собеседника невольно заставляла полковника нервничать, восполняя недостаток чужих движений избытком своих собственных.

Внезапно Молодарчук встал, растворил дверь кабинета и крикнул:

— Лерочка, кофе и коньяк.

Потом вернулся и снова сел напротив Валерия. Глаза Нестеренко, казалось, неторопливо изучали обстановку кабинета, красивую белую грамоту с золотой окантовкой — личную благодарность Анатолия Куликова за чего-то там проявленное и оказанное.

— Н-да, нехорошо-то как вышло, — с досадой сказал полковник.

— Что — нехорошо?

— Ну вы сами понимаете, Валерий Игоревич. У нас город спокойный, тихий. А вы… в первый же день… и не кого-нибудь, а сотрудника милиции… из иностранного ствола…

— Ваш сотрудник находился при исполнении обязанностей? И если да, то у него не странные ли обязанности — мочить заезжих бизнесменов из незарегистрированного «ПМ»?

Полковник поколебался.

— Ну зачем вы так, Валерий Игоревич. Я… я совершенно непредвзято… Но… — полковник замолчал. Руки его бесцельно бродили по полированной поверхности стола. Внезапно полковник сощурился и поинтересовался:

— Кстати, я так понял, что вы нашли общий язык с Демьяном Михайловичем?

— Директором? Я бы не сказал. Просто любопытствовал у него, кто убил Игоря.

— И что он ответил?

— Я боюсь, что вашей версии — насчет иностранных шпионов, загубивших русского ученого, — мы не обсуждали.

— Видите ли, — вкрадчиво сказал полковник, — у нас не лучшие отношения с руководством комбината. К ним предъявили какой-то иск, насколько я понимаю, вполне справедливый, они отказываются платить по своим обязательствам и винят в этом областное УВД. Довольно дикая логика.

— При чем здесь я? — спросил Сазан.

— Насколько я понимаю, вы могли бы повлиять на директора.

— Повлиять в каком смысле? — безжалостно уточнил Валерий.

— В арбитражном суде области лежит апелляция завода по иску ТОО «Бенарес» о взыскании задолженности по векселям. Чем дольше Санычев будет сопротивляться, тем больше пеней и штрафов придется ему платить.

Валерий помолчал.

— Иными словами, в случае, если Санычев не заплатит по иску, вы арестуете меня за убийство сотрудника милиции?

— На меня есть определенное давление, Валерий Игоревич. Это ваша задача — доказать, что я должен ему противиться.

— А если я повлияю на руководство комбината?

Полковник помолчал. Потом внезапно подошел к сейфу, открыл дверцу и бросил на стол перед Валерием довольно толстое дело. Валерий раскрыл было папку, но полковник проворно потянул ее к себе

— Что это?

— Дело об ограблении АОЗТ «Ласточка».

— И кто же его ограбил?

— Ограбили трейлер с видеотехникой. Трейлер увели, одного из водителей убили. Сделали это люди некоего Спиридона, личности в нашем городе довольно известной. Но…

Полковник сделал несколько театральную паузу.

— Одним из главных подозреваемых по делу проходит Лесько Андрей Никитич, оперуполномоченный пятого отделения. Тот самый, которого вы застрелили.

— Что значит — одним из главных?

— Есть показания, что водителя убивал именно он И что угрожал владельцу «Ласточки» тоже Лесько.

— Классные вы себе кадры набираете, — осклабился Сазан.

— В семье не без урода, Валерий Игоревич. Но вы понимаете, что я в довольно сложном положении. С одной стороны, ордер на арест Лесько был практически подписан. Капитан Царьков, который вел это дело, проделал безупречную работу. С другой — меня теперь могут не понять Меня могут вызвать в Москву и сказать: «Григорий, у тебя что, крыша поехала? Заезжий… гм… заезжий авторитет мочит на ступенях гостиницы оперативника, который в первый раз его видит, а ты после этого авторитета отпускаешь, а на мертвого опера вешаешь ограбление трейлера? Ты сколько за это получил, а?»

Полковник помолчал.

— Это очень тяжелая для меня ситуация, Валерий Игоревич. Поймите, очень тяжелая… Я готов пойти вам навстречу. Закрыть глаза на некоторые моменты… Но пойдите навстречу и вы мне — вы понимаете меня?

Валерий понимал. Он понимал вполне, что чувствовала в этом кабинете полчаса назад тринадцатилетняя девочка, которую изнасиловали несколько подонков и которой товарищ полковник, то ли oт неохоты портить отчетность, то ли от нежелания ссориться с кем-то высокопоставленным, заявил, что она сама шлюха. Вот только пусть Молодарчук не думает, что Валерия Нестеренко так же легко развести, как тринадцатилетнюю пацанку.

Валерий вежливо развел руками.

— Понимаю.

Молодарчук удовлетворенно кивнул и, нажав кнопку интеркома, велел:

— Лерочка, Царькова ко мне.

Спустя несколько минут в кабинет вошел тот самый худощавый молодой опер, который в предбаннике ел Валерия глазами.

— Вот, Яша, познакомься, — сказал Молодарчук, — это Валерий Нестеренко. А это Яша Царьков. Гроза окрестных бандитов и гордость нашего УВД Лично Петрашева брал, был у нас такой кадр, владелец автозаправок и кандидат в областные депутаты…

Опер молча глядел на Нестеренко. Любезности в его взгляде было не больше, чем мяса в лагерной баланде.