Юлия Латынина - Саранча

Поэтому тело областного депутата Игоря Нетушкина было выставлено в Доме культуры, чтобы с ним мог попрощаться каждый желающий, и в ДК пришли не меньше пяти тысяч человек, большей частью рабочие «Зари». А когда все попрощались, тарский ОМОН вежливо оттеснил толпу от огороженного прохода, и к гостеприимно раскрытым дверям Дома культуры начали подъезжать один за другим солидные автомобили: директора, депутаты, бизнесмены. Последним приехал губернатор на белой «Волге». Шла предвыборная кампания, и любимый губернаторский «мерседес» в агитационных целях пылился в дальнем углу гаража.

На импровизированной наспех трибуне выступала председатель профкома «Зари». Это была пожилая женщина в немодной кофте и длинной выцветшей юбке. Женщина говорила о том, сколько Игорь Нетушкин сделал за два года для комбината. Она привзвизгивала при каждом слове, а в конце концов взяла платочек и прямо на трибуне заплакала.

Многие усмехнулись, а генеральный директор «Зари» Демьян Санычев, стоявший по правую руку приехавшей на похороны матери Нетушкина, ободряюще сжал ей руку и сказал:

— Господи! Вы посмотрите, как все его любили! И у кого только рука поднялась!

По левую руку Виктории Нетушкиной стоял губернатор области со своим начальником охраны. Губернатор тоже приобнял Викторию Львовну, как бы позируя для снимка, и сказал:

— Мы непременно найдем убийц!

А потом почему-то замер и недоуменно повернул голову. И вслед за ним головы повернули все.

По огороженному омоновцами проходу к Дому культуры неторопливо катился широкомордый «хаммер», а за ним, как свита мальков за дельфином, — три одинаковых темно-вишневых «лендкрузера» с белозубым оскалом кенгурятников и с московскими номерами. Внедорожники затормозили у белокаменных колонн, двери их синхронно распахнулись, и наружу вышли крепкие ребята в кожаных куртках и с характерной короткой стрижкой. Последний шагнувший из «хаммера» был худощавый тридцатилетний парень со светло-соломенными, слегка рыжеватыми волосами и темными глазами цвета топленого сахара.

Рыжий неторопливо поднялся по ступеням, пересек зал и направился прямо к гробу с телом покойного. В процессе его перемещения по залу произошла следующая примечательная вещь: несмотря на то, что спутники рыжего шли за ним, а не перед ним, пространство впереди новоприбывшего спешно пустело, как автомобильная полоса, по которой движется снегоуборочный грейдер.

— Боже мой, — сказал губернатор, — это что такое? А? Фархад, это что за морда приехала?

Молодой человек, поименованный губернатором «мордой», подошел к гробу, некоторое время смотрел на него, а потом резко шагнул в сторону и оказался лицом к лицу с Санычевым, губернатором и матерью покойного.

— Вы меня не помните, Демьян Михайлович? — спросил он. — Нас Игорь знакомил месяц назад. В «Рэдисон-Славянской». Я Валера Нестеренко, его старый приятель.

— Да-да, конечно, — сказал Демьян Михайлович, — помню. Вот, познакомьтесь, пожалуйста, мой первый зам, Фархад Гаибов.

Валерий и Гаибов пожали друг другу руки. Гаибов был очень красивый пятидесятилетний таджик-полукровка. Подтянутая фигура, высокий рост, пышные, рано поседевшие волосы и смуглое лицо, с немногочисленными, но глубокими морщинами, делали его похожим на фигурку с восточной миниатюры,

— А это губернатор области, Виктор Гордеевич Жечков. Валерий Нестеренко, э-э…

— Бизнесмен.

Тут возникла маленькая заминка: Валерий радушно протянул руку губернатору — и протянутая рука так и осталась висеть в воздухе. Другой бы на месте Нестеренко немедленно смутился. Валерий только улыбнулся и, не убирая руки, спокойно сказал:

— В чем дело? Забыли вымыть руки, Виктор Гордеич?

— Я не привык пожимать руку… э-э… бизнесменам.

Валерий опустил руку, и некоторое время он и губернатор играли в игру — кто кого переглядит. Первым опустил взгляд губернатор. Гаибов всполохнулся и, чтобы загладить случившуюся паузу, сказал:

— А это Виктория Львовна, она…

— Уж с тетей Викой я знаком, — сказал Нестеренко.

— Ах да, конечно.

Виктория Львовна во все глаза глядела на Валерия. Это была нестарая еще женщина, лет сорока двух, а выглядела она, несмотря на траур, и того моложе. Валерий вспомнил, что когда-то у нее серьезно болели почки и под глазами все время были темные круги, но сейчас, видимо, все было в порядке: круги куда-то исчезли. Правда, вместо них появились морщинки.

— Ты очень вырос, Валера, — сказала Виктория Львовна. — Никогда не ожидала, что ты таким… станешь. Правда, ты всегда был самый главный хулиган.

Разговор, видимо, опять свернул на какую-то скользкую дорожку, и Гаибов, вздохнув, сказал:

— Боже мой. Я просто не знаю, что будет с заводом.

Нестеренко поднял брови:

— А что? Без технолога завод остановится?

— Два года назад, — спокойно пояснил губернатор, — завод «Заря» лежал на боку, как и все остальные химзаводы Тарска. Он не платил зарплаты полтора года, и рабочие кормились только тем, что воровали оборудование или гнали в цехах самогон. Я отдал его вот этим троим — Санычеву, Гаибову и Нетушкину. Теперь это лучшее предприятие в области. Меня, кстати, до сих пор ругают, что я такой прекрасный завод отдал за бесценок. Типа что-то «нарочно разорил», чтобы передать его за взятку москвичам… Но я не жалею, что это сделал. Даже несмотря на то, что Демьян Михайлович с недавних пор, кажется, предпочел бы видеть на моем месте другого губернатора.

В бархатном баритоне губернатора на мгновение почудилась нотка угрозы — почудилась и пропала, как пропадает в ножнах едва выдвинутое лезвие.

— Я думаю, что Игорь Нетушкин был одним из главных архитекторов этого чуда, — продолжал губернатор. — За два года завод освоил производство четырех генно-инженерных препаратов, которые по своим характеристикам опережают западные разработки. Если я не ошибаюсь, «Заря» экспортирует феноцистин — в Чили, гамма-лейкин — в Пакистан и цисплантин — в несколько африканских государств. Кажется, они только что получили от Пакистана лицензию и на феноцистин тоже…

Валерий внезапно сощурился. Тот факт, что губернатор был — хотя бы и в прошлом — ангелом-хранителем завода, почти наверняка означал, что у завода нет криминальной «крыши». Все вне правовые проблемы наверняка по заданию губернатора разрешала местная ментовка или РУОП, хотя хрен его знает, как там эти ребята справлялись в Пакистане: тоже, чай, не самое цивилизованное место для бизнеса. Но в том, что касается России, — местная братва не воспримет появление Валерия Нестеренко как недвусмысленный наезд с целью отобрать чужой кусок.

— Кстати, Валерий Игоревич, вы к нам надолго приехали? — спросил генеральный директор.