Виктор Мясников - Людоеды

– Не кладите трубку, – закричал Вовец. Он ничего не понимал. – Я её видел сегодня. Она в опасности.

– Что вы мне голову морочите! – в голосе Петра Сергеевича злости было уже больше, чем раздражения. – Она сейчас отдыхает в Эмиратах. Вчера я получил от неё телеграмму. Сегодня утром говорил с ней по телефону. Ни о каких опасностях не было и речи.

– Как же так… – у Вовца возникло ощущение какого-то замедленного падения в пропасть. Он был потрясен. Все рушилось. – Она же сама просила вам позвонить, – пролепетал упавшим голосом.

– И она, что же, мой номер телефона дала? – с подчеркнутым сарказмом спросил Петр Сергеевич.

– Да, только я его потерял. А потом нашел в записной книжке.

– Что ещё за книжка такая? – Казалось, Радонецкий сейчас бросит трубку и отключит телефон, чтобы его не доставали всякими глупостями.

– Кожаная, черная, – торопливо заговорил Вовец. – Там и домашний адрес, и телефоны.

На том конце телефонного провода задумались. Потом Петр Сергеевич сказал изменившимся тоном, более спокойно, но не более дружелюбно:

– Это другое дело. Где вы находитесь?

– В Заречном, возле универсама, – с облегчением сказал Вовец. – Да, она и сейчас у меня в руках, книжка эта.

– Ладно, ждите. Сейчас за вами подъедут, – сказал недовольно Петр Сергеевич и уточнил: – Синий джип "Хиндай". – А потом добавил раздумчиво: Странно все это. Она в Эмиратах загорает, а тут…

Вовец так и не узнал, что тут. Петр Сергеевич Радонецкий швырнул трубку. И он терпеливо принялся ожидать синий "Хиндай", оглядывая с высокого крыльца магазина обширную автостоянку. Как выглядит этот самый "Хиндай", он понятия не имел и потому решил не пропускать ни одной синей машины.

Минут через десять синий джип припарковался чуть в сторонке от остальных машин. Вовец поспешил к нему. В кабине на передних местах сидели два плечистых молодца в кожанках – круглоголовые, коротко стриженные, лениво жующие резинку. Вовец потянул дверцу. Плечистые повернулись в его сторону и посмотрели, словно разглядывая букашку.

– Вы от Петра Сергеевича? – спросил Вовец.

– Ну… – мыкнул один с пассажирского места, продолжая жевать. Записная книжка с тобой?

Вовец кивнул.

– Давай сюда.

Пассажир вылез из машины, потянулся, разминаясь. Дверцу оставил открытой. Взял протянутую ему кожаную книжицу, сунул в карман куртки и вдруг резко схватил Вовца за воротник. Тот и пикнуть не успел, как его ткнули лицом в сиденье и заломили руку. Второй круглоголовый, который продолжал сидеть на водительском месте, тут же сцапал Вовца за волосы и придавил лицом к вонючей коже. Вовец понял, что опять попался. На запястьях за спиной щелкнули наручники, и его пихнули на заднее сиденье. Опытные руки обшарили одежду, извлекли паспорт и ключи. Захлопнулась дверца. Все произошло настолько быстро, что никто из прохожих ничего не заметил. Да и Вовец ничего не успел сообразить. Мотор рыкнул, и джип отъехал от магазина. Стриженый, что сидел рядом с водителем, полубоком развернулся к Вовцу и раскрыл паспорт.

– Имя!

Вовец не понял. Он вообще не понимал, что происходит, кто и за что надел на него наручники, куда везут в машине с затемненными стеклами.

– Быстро отвечай! – Стриженый ткнул в лицо потной ладонью. – Фамилия, имя, отчество!

– Меншиков Владимир Михайлович, – пробормотал обескураженный Вовец.

– Год рождения!

Вовец отвечал. Теперь до него дошло – допрашивают, проверяют. Просто на большее у них идиотизма не хватает. Стриженый, похоже, учился вести допрос по гнусавым видеокопиям. Да и вообще не привык двигать мозгами, только кулаком.

– Кто тебя подослал, козел?

– Никто, жена Петра Сергеевича.

Раздался противный резкий писк. Оказывается, в джипе установлен радиотелефон. Стриженый откуда-то снизу, чуть ли не из-под сиденья, вынул трубку. Допрос прервался, звонил шеф.

– Да, Петр Сергеевич… Нет… нет… Значит, так: Меншиков Владимир Михайлович, – стриженый старательно продиктовал содержимое паспорта, даже штамп о разводе не поленился зачитать. Потом начал свой талант следователя расхваливать. – Да мы его в пять секунд расколем… Дохляк, натуральный бомж, хоть и с пропиской… Ладно, понял, культурно, так культурно. Жаль, конечно… Понял, Петр Сергеич, будет исполнено в наилучшем виде.

Он сунул телефонную трубку на место, развернулся к Вовцу и молча уставился долгим вопрошающим взглядом исподлобья. Такой психологической обработкой уличные рэкетиры предваряют наезд на лотошника. Человек от навязчивого внимания со стороны хмыря в кожанке и спортивных штанах начинает беспокоиться, нервничать и постепенно доходит до необходимой кондиции. Тогда ему доверительно сообщают: "Денег надо." Дальше можно не рассказывать, и так все понятно.

Но Вовец сегодня уже всякого насмотрелся и начувствовался. Им овладело безразличие. Он устал бороться. Ну сколько можно? Есть предел человеческим душевным силам. Так на войне, рассказывают, после нескольких часов тяжелого боя человек теряет чувство страха, самосохранения и всякий боевой дух. Он механически выполняет команды, стреляет, встает в атаку и, получив пулю, спокойно истекает кровь, с облегчением понимая, что весь этот ад кромешный для него кончился. Вовец хотел бы умереть прямо сейчас, чтобы прекратился этот бесконечный спектакль про охоту, где ему досталась роль зайца. Все, заяц больше не бежит. Кончайте скорей. Мертвым все равно. Им уже не больно. Они ни за что не в ответе. Пусть теперь другие выкручиваются, а он бросил карты…

– Чего там Сергеичу надо? – Водитель тоже хотел владеть информацией, чем один круглоголовый хуже другого?

– Сказал, чтобы подробнее выяснили про этого лоха. Только это и больше никуда не углубляться.

– А потом его куда?

Стриженый пожал плечами.

– А ты бы спросил. Он сейчас с ляльками на фазенду укатит, а нам с этим придурком…

– Не укатит. Там у него Жанна сидит.

– Тогда точно в офисе до ночи проторчит. Давай, что ли, на хату к этому съездим, поглядим, что почем. – Он повернулся к Вовцу. – Эй, как тебя, Меншиков, разведенный, один живешь или с бабой?

– Один. – Вовец с трудом разлепил запекшиеся губы.

– А вот это ты зря. Нельзя без бабы.

Оба круглоголовых радостно загоготали. Наверное, это была шутка.

– Да уж, баба – вещь нужная, – важно сообщил водитель.

К его дому подъехали неудачно, не с той стороны. Тут не было проезда, пришлось поставить машину на противоположной стороне двора за полуразломанным хоккейным кортом.

– Эй, ты, – стриженый двинул Вовца локтем в бок, – который подъезд?

– Дальний.

– Может, ближе подъехать? – спросил водитель.

– Нет, ещё сосед какой-нибудь этого балбеса увидит, кипеж поднимет. Пусть тут стоит. – Стриженый повернулся к Вовцу, побрякал брелочком. Которые от квартиры?